Практика в преисподней - Ольга Райская

цедит каждое слово. Испугалась ли я? Не дождется.

— Вест… Вест, — дотронулась пальцами до его колючей щеки, удовлетворенно жмурясь, услышав его рваный выдох. — Давай решим это чуть позже. Пожалуйста. У нас пять минут.

— Нет, Ксения.

— Нет?

— У нас вся жизнь, только нужно немного постараться.

— Вижу, вы поладили, — конечно, Фонтей хоть и предупреждал, но появился совсем неожиданно. Просто возник в кресле, положив ногу на ногу, в своем любимом темно-фиолетовом костюме. А в руках трость с ручкой в виде головы Перси. — Я рад. Отметим?

На столике появилась пузатая бутылка с чем-то коньяком и большой графин чего-то ярко-желтого. Себе Элозар медленно налил янтарную жидкость, а в два бокала плеснул другого напитка.

— Детям сок, — сообщил старый интриган и лукаво нам подмигнул. — Ну, за вас!

Глава 6

 

Сок мы, конечно, выпили. Более того, где-то в глубине души я даже была благодарна Элазару за то, что он заставил нс сделать эти шаги друг другу на встречу. Но наши пять минут закончились, а проблемы остались. Разве может существовать любовь в мире, который почти мертв? Бытие которого условно и висит на волоске? Нет, сначала нужно спасти все то, что мне дорого с детства и уж потом разбираться со своими чувствами. Впрочем, если Кавецкие действительно окажутся камнем преткновения, то полезное вполне можно совместить с чертовски приятным.

— Можешь считать, что ты добился своего, — сказала деду. — Я отправлюсь в храм с Вестом.

— Нет! — категорично заявил Кремер.

— Нет! — вторил ему Фонтей. Что-то моя интуиция стала давать сбои. Разве не добивался он того, чтобы мы отправились в храм вместе?

— Поясни мне, что ты имел в виду, когда говорил о том, что Вест не должен соваться туда один? — игры закончились.

— Ксения, я имел в виду то, что храм просто опутан древней и современной магией. Не зря мы заговорили о зрячем. Без подобного дара проникнуть внутрь незамеченными будет весьма затруднительно, — пояснил мне дед. — Неужели ты подумала, что я даже в самых страшных мыслях смогу отпустить тебя в такое рискованное путешествие?

— А другие, значит, могут? Те отцы и матери, чьи дети возвращаются с пустым взглядом? Знаешь, дед, я тебя, конечно, люблю, но сейчас ты в корне не прав! — Элазар нервно поерзал, но не возразил, и тогда я обернулась к Кремеру. — А тебя я одного туда, вообще, не отпущу, понял? Если с тобой что-нибудь случится, то я все равно жить не смогу, так уж лучше там… Вместе…

И вся выдержка моя кончилась. Вот просто лопнула, как мыльный пузырь. Я всхлипнула и уставилась в окно. Уж лучше смотреть на небо сплошь затянутое свинцовыми тучами, чем на их виноватые физиономии. Мужчины! Решают они! А меня спросить не надо? Ксюшенька немая, тупая и незрячая?

«Незрячая… Незрячая…» — эхом пронеслось в голове.

Перед глазами ясно встала картина: столовая, прыщавый проклятийник, насылающий на Глеба темную колдовство и мы с Юлкой, вцепившиеся в нашего домработника. А ведь тогда Едемский утверждал, что увидеть подобную магию невозможно. Но я видела! И, кажется, Юлка тоже. А Глеба это даже не удивило. Странно!

— Ксения… — ладонь Кремера легла на плечо, отвлекая меня от мыслей. — Прости, но ты нас тоже должна понять, мы очень за тебя волнуемся.

— А я волнуюсь за вас! Это же естественно. Нам нужно все хорошо продумать и подключить того, кто сможет помочь и кому мы могли бы доверять, — выдохнула и облокотилась спиной на широкую грудь Веста. Его рука тут же казалась на моем животе, прижимая еще теснее.

— Вряд ли мы можем хоть кому-то довериться сейчас, малышка, — хрипло выдохнул он куда-то мне в макушку. — Даже ментальные проверки не дают никакого результата.

— Я уверена, что могу доверять вам, и Юлке с Юркой, и Глебу, и даже старому Ахею, а это уже немало! — возразила я, разворачиваясь в руках Кремера.

— Немало, — не стал спорить он и улыбнулся. Как же улыбка преображает его лицо! Оно словно наполняется сиянием, делая его самым красивым мужчиной на Земле.

— А ты, что думаешь? — спросила у Фонтея, который странно помалкивал, качая ногой и внимательно следя за бликами на начищенных туфлях.

— А я думаю, дитя. Просто думаю, — еще более подозрительно изрек дед. — Вы оба пока не готовы для похода в храм, а я не смогу составить вам компанию, как бы не стремился, потому что первородную кровь охотника любой геф чувствует на уровне врожденных инстинктов.

— Но, тогда и Ксюхе нечего там делать! В ней ведь течет вша кровь! — напомнил ему Вест. Ничего у тебя не выйдет, дорогой! Можешь даже не пытаться! Видимо, именно решимость и увидел в глазах Элазар, когда внимательно посмотрел на меня.

— Она рождена на этой планете. Следовательно, поставить блок, усложняющий для иных ее обнаружение, не составит труда, — Фонтей вздохнул. — И потом, за ней лучше присматривать, находясь рядом, а не отвлекаться на ее партизанские вылазки. Ксения все равно последует за тобой, уж я-то знаю. Сам бы так поступил.

Кремер хмыкнул и его сильнее обнял меня.

— В этом, определенно, есть логика, — согласился он.

А у меня ни на секунду из головы не выходил Глеб. За последнее время, я уже как-то привыкла прислушиваться к себе, и сейчас что-то мне подсказывало о важности того события. «Видеть… Зрячие…» — хмм!

— Зрячие — это ведь те, кто видит магию, в любом ее проявлении? Я правильно поняла? — вопрос давно вертелся на языке, но кроме отрывочных сведений из вводного курса и краткого рассказа Едемского, я о подобных магах не знала ничего.

— Не только. Зрячие видят следы магического вмешательства и вполне способны распознать наложенные чары, — просветил дед.

— А я могу быть зрячей?

— Ты?!

— Ты?!! — два вопроса вырвались и полетели в меня одновременно, а два удивленно-негодующих взгляда сошлись в одной точке. И этой точкой стала я, чувствуя себя мишенью на стрельбищах.

— Я! А что тут такого? — и мне пришлось им все рассказать о том случае в столовой.

— Значит, там была Жавурина и племяш Ахея? — переспросил Кремер, а я деловито кивнула.

— Вообще-то, там еще много