Роботер - Алекс Лэмб

Раздался хор из «так точно». Экипаж принялся за работу. Айра упрямо вглядывался в полумесяц кораблей, отчаянно желая развернуться и как можно скорее убежать домой. Тогда, по крайней мере, эвакуационные корабли, висящие на орбите Галатеи, получат шанс удрать до того, как явится армада. Но раз явились подслушивать – надо подслушивать. Коль флот ещё не отбыл, возможно, есть способ его разбить.

5.2

Уилл

Уилл сидел в комнате созданного им диверсионного узла и просматривал пропаганду земного флота.

– Перестройка на планете Дрекслер, – объявили с экрана и показали радостные толпы в лохмотьях, прыгающие по засыпанным щебёнкой улицам разбитого города. – Освобождённые от гнёта капиталистического правительства, люди Дрекслера впервые в истории наслаждаются свободным исповеданием веры! Ведущие подсекты по всему миру протягивают руку помощи! Радостно множатся ряды Последователей!

На экране возникло огромное белое здание с сине-золотым куполом на идеальном газоне.

– Например, медельины в страдающем городе Крото построили новую церковь!

На экране возник жирный тип в сине-золотой мантии. Надпись внизу экрана гласила, что это Игорь Шанхуан, новый кардинал Крото.

– Как только люди поняли, что их бессмертие и место на небесах определяется тем, как скоро они обратятся, удивительно, с какой быстротой возобладали в них здоровые чувства, – сообщил Шанхуан. – Люди здесь хорошие. Просто их долго держали вдали от правды Господа нашего, и скажу со всей откровенностью: теперь они рады услышать её.

Истощённый оборванный абориген с безумными глазами поспешил подтвердить:

– Я плачу, когда думаю о том, как нам повезло, – объявил он в камеру с душераздирающей сердечностью. – Когда я думаю о моей прежней жизни, я содрогаюсь. Я заблуждался. Заблуждалась вся планета. Я сожалею лишь о том, что мы так долго сопротивлялись королевству.

От того, что Уилл увидел в глазах дрекслерианца, роботера пробрала дрожь. Он видел довоенные передачи с Дрекслера. Мирная планета с разумными здоровыми людьми – одна из самых успешных среди Пятнадцати колоний.

Роботер переключил канал.

– Королевство добилось изумительных успехов в борьбе с заблудшей системой Галатеи, – поведали с экрана. – Ошеломляющая победа этого месяца: эскадра реконсидеристов разнесла в клочья четыре галлийских крейсера и открыла путь для финального удара по последней крупной колонии, ещё угрожающей человеческому единству.

Однако наши источники среди крестоносцев утверждают, что впереди ещё много работы.

В камеру уставился тип с мохнатыми бровями и квадратной челюстью, судя по надписи, называющийся Хуэном Гуптой.

– Впереди – тяжёлые бои с Галатеей, – возвестил он. – Люди не понимают, что галатеане не похожи на других колонистов. Они – генетические фашисты. Многие поколения они подвергали своих детей жутким мутациям в надежде создать расу господ. По большому счёту, они все безумны. Они так отдалились от господней правды, что, скорее, убьют нас, чем примут правосудие господне. В их сердцах столько ненависти, что я не удивлюсь, если они решат драться до последней женщины или ребёнка. Как только Королевство возьмёт Галатею под опеку, потребуется интенсивная ренормализация.

Последнее Хуэн выговорил с видимым сожалением.

– Жутко, правда? – подал голос Джон.

Уилл вздрогнул. Рядом появился аватар Джона. Тот неделю назад взялся работать с Уиллом – и принялся являться без спросу в личное пространство. Когда это случилось впервые, Уилл от испуга отпрыгнул за полкомнаты. Джон – и строит аватары? Залазит в пространство роботера? Джон тогда долго смеялся.

Если подумать здраво, какая, к чёрту, защита приватности, когда сидишь на одном корабле с лучшим хакером Галатеи? Теперь Уилл всего лишь вздрагивал, хотя всё равно становилось не по себе от жутковатых шуток.

Роботер кивнул. Да, жутко. Страшное слово «ренормализация» ещё звенело в ушах.

Джон сотворил кресло, смахнул с него воображаемую пыль и уселся. Он управлял виртуальной версией себя почти с проворством роботера.

– Знаешь, тебе следовало бы прибрать здесь. Обязательно, – ухмыляясь, посоветовал он.

Джон тонко намекал на то, что, в отличие от Рэйчел, прекрасно видит всё хозяйство Уилла – и имеет в виду метафору, созданную Уиллом для диверсионной работы. Роботер оформил узел как древнюю комнату для прослушки, увиденную в архаичном плоскоэкранном кино. Сквозь щели в закрытых ставнях просачивался жёлто-бурый свет, у одной стены – стол с громоздким оборудованием, катушками магнитных лент и осциллоскопами. У другой стены, перед Уиллом, – батарея катодных экранов. Повсюду пыль, тускло и пусто.

Уилл провёл в узле большую часть недели – и за это время исполнился уважения к эксперту по тактике, который отличался от высоколобого Франца с «Феникса», как небо от земли. Джон всегда жадно хватался за новые идеи. Увы, Уилл мало чем мог порадовать. Бо́льшая часть работ Джона касалась прикладной теории данных. О ней роботер не знал почти ничего. Ему оставалось только следовать инструкциям да управлять странными дешифрующими СОПами, выстроенными Джоном. Те всегда были нечитабельными и полными лукавого хитроумия.

– А что такое «фашисты»? – спросил Уилл.

– Термин Старой Земли для обозначения разновидности агрессивных националистов, – сухо усмехнувшись, ответил эксперт. – Земляне неправильно используют термин. Они имеют в виду тех, кто верит в превосходство одного этнического типа над другим.

– Но мы-то не верим. Отчего они так зовут нас?

Смотреть пропаганду было невыносимо до боли. Но после размещения спутников-шпионов почти ничего другого не оставалось. Потому Уилл смотрел и слушал потоки извращённых фантазий и лжи и докладывал об узнанном Джону.

– Это слово несёт сильную эмоциональную нагрузку, за ним много исторических коннотаций, – пояснил Джон. – Земляне думают, что оно подходит нам, потому что мы практикуем генетическую инженерию.

По их мнению, это делает нас другим этническим типом. Мы занимаемся инженерией долго и успешно, потому земляне думают, что мы должны глядеть на них свысока.

Уилл покачал головой. Какая невыносимая, ужасная нелепость! Как его, Уилла, могут настолько ненавидеть люди, которых он никогда не встречал, причём из-за модификаций, полученных им не по своей воле?

– И почему они так не любят модифицированных людей? – спросил он.

– Потому что сами не такие, – усмехнувшись, ответил Джон.

– Ну и что? Отчего бы им самим не модифицировать своих детей?

– Большинство не может себе позволить. Или думает, что это неправильно.

Пусть так, но это же не повод!

– Но какое они право имеют указывать, что люди могут, а что не могут давать своим детям?

Джон рассмеялся.

– По их мнению, превосходство чужих детей помешает жить своим. Человек с хорошими модификациями получит лучшую работу, чем человек без них.

Уилл поёрзал в кресле. Да уж, в точку. Роботеру не быть звёздным капитаном.

– Но это же безумие! – воскликнул он. – Моды существуют. Все знают: технологию, как того джина, назад в лампу не загонишь. Рано или поздно моды появятся у всех!

– Многие земляне с этим бы не согласились. А остальные просто хотят заполучить право без помех наслаждаться собственным биологическим превосходством. К тому же, если трубишь на всех углах о своей правоте, легче убивать. Впрочем, я сюда пришёл не ради болтовни о политике. Наверху у нас через пару минут рабочее совещание. Я подумал, ты захочешь присоединиться.

Уилл кивнул, хотя лично ему на совещании делать было практически нечего. Но всё лучше, чем слушать Хуэна Гупту.

Через пять минут команда собралась в верхней каюте «Ариэля». Уилл протолкнулся через люк, обвёл всех взглядом. Усталые лица. Напряжение сказалось на всех, в особенности на Хьюго. И куда делся разговорчивый физик, готовый сколько угодно распространяться о любимом предмете? Постоянный страх и стресс от неспособности решить проблему тяжело сказались на учёном. Он помрачнел, ушёл в себя.

– В общем, так, – начал Айра. – Мы уже шесть дней за работой, и пора подвести кое-какие итоги.

Как всегда, капитан глядел на команду спокойно и добродушно, сложив мощные руки на груди. Однако теперь его уверенность в себе казалась слегка неестественной.

– До сих пор все мы сосредоточивались на своих задачах и почти не общались с остальными. Думаю, небольшое инфо о делах друг друга может помочь в работе. Я – пас, потому что мне особо нечего рассказывать. Я слежу за нашей безопасностью. Пока никаких признаков обнаружения. Думаю, мы в порядке, пока не слишком активничаем. У меня всё. Джон?

Тот пригладил помятый рукав униформы.

– Ну, я большей частью работал с Уиллом и Хьюго. Сканы обычных коммуникационных частот не дали почти ни черта. Обычная дерьмовая пропаганда для промывки мозгов Последователям. А вот у Хьюго вещи технические, так что пусть объясняет сам.