За что ты меня так любишь? - Эмми Мира

что он не откроет, не впустит… Но он открыл и впустил ее. Меня Саша не заметил.

— Что за дела у них, что для этого надо закрываться в комнате?

Я не сразу поняла, что задала этот вопрос вслух.

— Они обычно сидят тут, но, видимо, Саша не в духе.

Мама произнесла это так просто, так легко. А у меня внутри бушевал ураган, готовый снести все вокруг.

— Чай будешь?

Я отрицательно покачала головой. Уж не до чая точно.

Я быстро поднялась по ступенькам и зашла в свою комнату. Сначала я ходила из стороны в сторону, открывала и закрывала окно, двигала кресло, стараясь себя чем-то занять. А затем и вовсе потеряла гордость — я начала подслушивать. Но либо они молчали, либо как-то провели звукоизоляцию — ни черта не слышно! А ведь раньше Саша даже мои телефонные разговоры мог послушать.

Или они не разговаривают… Может, они занимаются чем-то, что не требует слов. Целуются, например.

Так, успокойся! Он — свободный мужчина. И даже если он сейчас целуют эту сексопильную и красивую блондинку, то он имеет полное право на это. Так?

Так-то так, но почему мне так больно?

Я попыталась представить Андрей на месте Саши. Было бы мне плохо, если он закрылся с кем-то в спальне? Ладно, не с кем-то, а с современной Памелой Андерсон…

Нет. И дело не в моих чувствах к Андрею. Я настолько в нём уверена, что и в такой ситуации бы думала, что он действительно с девушкой просто общается по делу.

И в этом как раз огромная разница — Андрей не Саша. Он надежный, верный, искренний. А Саша — это пожар. И ты никогда не знаешь, когда он тебя поглотит.

Я вертела в руках телефон. Как же хотелось придумать какой-то повод и тоже зайти в ту спальню, чтобы увидеть своими глазами их вдвоем и перестать тешить себя какими-то надеждами!

Повод у меня был… Я быстро прокрутила в голове диалог, отрепетировала свои слова и даже выражение лица — равнодушное и холодное.

Все!

Иду.

Я вышла в коридор, немного потопталась на месте. Я уже подошла к двери, но передумала. Нет, надо сделать вид, что я просто поднялась и сразу пошла к ним. Будто только что я обсуждала эту тему с мамой и пришла уточнить. Да!

Я спустилась на пару ступенек максимально бесшумно, а поднялась специально громко топая. Отлично!

Я подошла к спальне, коротко постучала и решительно схватилась за ручку. Заперто!

Что?? У меня свело руки, колени подкосились, а голова будто загорелась пламенем. Они сидят в запретной спальне! Вдвоем!

Поцелуи, да? Ты, Аврора, наивная дура, раз думаешь, что они могли бы там целоваться. Нет! Прямо сейчас они занимаются сексом в его постели! В той самой, в которой ты лишилась девственности, и решила с чего-то, что Саша — твой мужчина. Решила, что ты в его жизни играешь значимую роль. Что и он будет принадлежать тебе всегда. Нет. Ты просто очередная наивная дура, которая клюнула на него.

Я прикрыла глаза, чтобы не заплакать. Такого исхода я даже предположить не могла. И что делать? Стоять тут как полная идиотка, ожидая, что кто-то откроет дверь? Или уйти, ведь не пойман — не вор?

Мое сердце билось так сильно и быстро, что казалось, сейчас выпрыгнет наружу. Голова не соображала, а ладони даже вспотели. Бежать! Бежать отсюда.

И я побежала. На последней ступени что-то произошло с моими лодыжками, и я с грохотом упала вниз.

— Черт!

Я ударилась лицом, локтем и коленом. Но я не чувствовала физической боли — а вот боль от унижения и обиды — да, это я чувствовала прекрасно.

Я перекатилась на бок, пытаясь встать. Но тут кто-то меня схватил за талию и поставил на ноги. Это был Саша. Он молча держал меня одной рукой, а второй щупал лодыжку.

— Скорее всего, вывих. Ты подвернула ногу? Что вообще случилось?

Злость затуманила мой разум. Я со всей силы толкнула его, прыгая на левой ноге, а потом схватилась за стену. Саша изумлено уставился на меня.

— Ты чего?

— Пошел в задницу, — процедила я сквозь зубы. И только тут я наконец-то посмотрела на него — он был одет. Алена уже стояла рядом с нами с испуганным лицом. Она тоже что-то там причитала, но на нее я вообще смотреть не хотела. Хотя заметила, что она тоже одета. Вряд ли они бы так быстро смогли одеться, ну, либо они ещё не успели раздеться. Прелюдия Саши может длиться долго, мне ли не знать.

Мне было так противно стоять тут, что я все же попыталась проковылять до кухни.

Моей мамы там уже не было, и странно, что она не бежала сейчас ко мне с аптечкой. Я села на стул и посмотрела на свою ногу — она отекла и начала синеть. Вот черт! Ещё перелома не хватало.

— Давай я отвезу тебя в травмпункт?

— Иди к черту! — снова огрызнулась я.

— Да что с тобой?

Я сверлила его глазами. Нет, объясняться я с ним точно не буду.

Я попыталась пошевелить пальцами, и сквозь боль это получалось. На самом деле, мне бы не помешало сделать рентген или другой снимок, но принимать помощь от Саши я не хотела.

— Маму позови, — потребовала я. Его нисколько не смутил мой тон, он огляделся и пошел к кабинету. Скорее всего, мама там.

— Что? Что случилось?

А вот и мама летит ко мне с аптечкой. Я уже не могла сдерживать слезы — и физическая, и моральная боли смешались и выплеснулись наружу. И плевать, что Саша их видит. Плевать!

* * *

— Перелома нет, но вы растянули связки.

Врач разглядывал рентгеновский снимок моей лодыжки. Кроме нее ещё болела левая рука, на которую я приземлилась, и гордыня, которую растоптали.

— И что делать? — спросила моя мама.

— Мы сейчас наложим повязку. Ноге нужен покой — хотя бы неделю полежать…

— Неделю?? Я не могу. Мне надо домой, — выпалила я. Нет у меня недели!

Врач посмотрел на мою маму, видимо, решив, что я не понимаю всю серьёзность травмы.

— Хотя бы три или четыре дня. Иначе она рискует повредить нервы. И тогда повязкой мы уже не отделаемся.

Мама понимающе кивнула и посмотрела на меня.

— Милая, мы все равно ещё не взяли тебе билеты. Лучше останься, зато точно все пройдёт. И спокойно полетишь к папе.

Мама погладила меня по голове и вытерла слезы. Наверно, она думает, что