Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я оглянулся, ища дона Хуана. Я увидел, как он вскарабкался и исчез за отрогом скалы. Однако, чувство одиночества совсем не беспокоило меня, я топтался на месте, в состоянии полной уверенности и покинутости.
Рев снова стал слышен. Он был очень интенсивным, подобно звуку очень сильного ветра. Прислушиваясь к нему так внимательно, как только смог, я улавливал определенную мелодию. Она состояла из высоких звуков, похожих на человеческие голоса в сопровождении барабана. Я сфокусировал все свое внимание на мелодии и снова заметил, что систола и дистола моего сердца совпадали со звуками барабана и с темпом мелодии. Я остановился, и музыка прекратилась. Я попытался услышать удары сердца, но это не удалось. Я снова потоптался, думая, что, может, это положение моего тела вызывало эти звуки! Но ничего не случилось! Ни звука! Даже звука моего сердца!
Я решил, что с меня хватит, но когда я поднялся, чтобы уйти, то почувствовал дрожь земли. Земля под моими ногами тряслась. Я терял равновесие. Я упал на спину и лежал в этом положении, пока земля сильно тряслась.
Я попытался схватиться за скалу или куст, но что-то ехало подо мной. Я вскочил, секунду стоял, опять упал.
Земля, на которой я сидел, двигалась, соскальзывая в воду, как плот. Я оставался, неподвижно скованный ужасом, который был, как и все прочее, уникальным, беспрерывным и абсолютным. Я двигался через воды черного озера на клочке почвы, который был похож на земляное бревно. У меня было чувство, что я двигаюсь в южном направлении, влекомый течением. Я мог видеть, как вода вокруг двигалась и завихрялась. Она была холодной и странно тяжелой на ощупь... Мне казалось, что она была живая.
Не было никаких различных берегов или береговых объектов, и я не могу припомнить своих мыслей и чувств за это путешествие.
Через, казалось, долгие часы плавания мой плот сделал под прямым углом поворот налево. Он продолжал прямолинейное движение очень недолго и неожиданно наткнулся на что-то. Инерция бросила меня вперед. Я закрыл глаза и почувствовал острую боль в коленях и вытянутых руках от падения на землю.
Через секунду я открыл глаза. Я лежал на земле. Казалось, мое земляное бревно врезалось в землю. Я сел и оглянулся. Вода отступила! Она двигалась назад, как откатившаяся волна, пока не исчезла.
Я долго сидел так, пытаясь собраться с мыслями и привести все, что случилось, в осмысленный порядок. Все мое тело ныло, я прикусил себе губу, когда "приземлился". Я встал, ветер дал мне понять, что я озяб. Моя одежда была мокрой. Мои руки ноги и челюсти так тряслись, что мне снова пришлось лечь. Капли пота затекали в мои глаза и жгли их так сильно, что я взвыл от боли.
Через некоторое время я восстановил чувство равновесия и поднялся. В темных сумерках пейзаж был очень ясен. Я сделал пару шагов. Отчетливый звук многих человеческих голосов донесся до меня. Казалось, они громко разговаривали... Я пошел на звук. Я прошел примерно 100 метров и остановился. Передо мной был тупик. Место, где я находился, было корралем /загон для овец - В.М./, окруженным огромными валунами. Я мог за ними различать еще один ряд, затем еще и еще, пока они не переходили в отвесные горы. Откуда-то среди них доносились звуки музыки. Это был текучий, непрерывный, приятный для слуха поток звуков.
У подножья одного из валунов я увидел человека, сидящего на земле, его лицо было повернуто ко мне почти в профиль. Я приблизился к нему, пока не оказался чуть ли не в трех метрах от него; затем он повернул голову и взглянул на меня. Я замер: его глаза были водой, которую я только что видел! Они были так же необъятны, и в них светились так же золотые и черные искорки. Его голова была заостренной, как ягода земляники, его кожа была зеленой, испещренной бесчисленными оспинами.
За исключением заостренной формы, его голова была в точности, как поверхность растения пейота. Я стоял перед ним и не мог отвести от него глаз. Я чувствовал, что он намеренно давит мне на грудь весом своих глаз. Я задыхался. Я потерял равновесие и упал на землю. Его глаза отвернулись от меня. Я услышал, что он говорит со мной. Сначала его голос был подобен мягкому шелесту ветерка. Затем я услышал его, как музыку: как мелодию голосов - и я "знал", что мелодия говорила:
- Чего ты хочешь?
Я упал перед ним на колени и стал говорить о своей жизни, потом заплакал.
Он снова взглянул на меня. Я почувствовал, что его глаза отталкивают меня, и подумал, что этот момент будет моментом моей смерти.
Он сделал мне знак подойти поближе. Я момент колебался, прежде чем сделать шаг вперед: когда я приблизился к нему, он отвел от меня свои глаза и показал мне тыльную сторону своей ладони.
Мелодия сказала:
- Смотри.
В середине его ладони была круглая дырка.
- Смотри, - опять сказала мелодия.
Я взглянул в дырку и увидел самого себя.
Я был очень старым и слабым и бежал от нагонявшей меня погони. Вокруг меня повсюду летели искры. Затем три искры задели меня: две - голову и одна - левое плечо. Моя фигура в дырке секунду стояла, пока не выпрямилась совершенно вертикально, затем исчезла вместе с дыркой.
Мескалито вновь повернул ко мне свои глаза. Он был так близко от меня, что я услышал, как они мягко гремят тем самым непонятным звуком, который я уже так много раз слышал этой ночью. Постепенно они стали спокойными, пока не стали подобны тихим озерам, прорываемым золотыми и черными искрами.
Он опять отвел глаза и отпрыгнул, как кузнечик, на расстояние чуть не в 25 метров. Он прыгнул еще и еще и исчез.
Следующее, что я помню, так это то, что я пошел... Очень сознательно я пытался узнать знакомые объекты, такие, как горы вдали, для того, чтобы сориентироваться. Я был лишен точек ориентации в течение всего приключения, но считал, что север должен быть слева от меня. Я долгое время шел в этом направлении, пока не понял, то уже наступил день, и что я уже не использую свое "ночное виденье". Я вспомнил о часах и посмотрел: время было 8 часов.
Было уже около десяти утра, когда я пришел к скале, где я был прошлой ночью. Дон Хуан лежал на земле и спал.
- Где ты был? - спросил он.
Я сел, чтобы перевести дыхание. После долгого молчания он спросил меня:
- Ты видел его?
Я начал пересказывать ему последовательность моих приключений с самого начала, но он прервал меня, сказав, что все, что имеет значение, так это, видел я его или нет. Он спросил, как близко от меня был мескалито... Я сказал, что почти касался его.
Эта часть моего рассказа заинтересовала его. Он внимательно выслушал все детали без замечаний, прерывая лишь, чтобы задать вопросы о форме местности, которую я видел, об ее расположении и прочих деталях.
Было уже около полудня, когда дону Хуану стало, видимо, уже достаточно моих рассказов. Он поднялся и привязал мне на грудь полотняный мешок. Он велел мне идти за ним, сказав, что будет срезать мескалито и передавать их мне, а я должен буду осторожно укладывать их в сумку.
Мы попили воды и отправились. Когда мы достигли края долины он, казалось, секунду колебался, в каком направлении идти. Как только он сделал выбор, мы уже шли все время по прямой.
Каждый раз, когда мы подходили к растению пейота, он склонялся перед ним и очень осторожно срезал верхушку своим коротким зазубренным ножом. Он сделал надрез вровень с землей и потом посыпал "рану", как он называл это, чистым порошком серы, который он нес в кожаном мешочке.
Он держал батончик кактуса в левой руке, я посыпал срез правой рукой. Затем он вставал и вручал мне батончик, который я принимал двумя руками и, как он велел, клал внутрь мешочка.
- Стой прямо и не давай мешку коснуться земли или кустов или чего-либо еще, - несколько раз повторил он, как будто считая, что я могу забыть. Мы собрали 65 батончиков. Когда мешок был полностью наполнен, он поместил его мне на спину, а на грудь привязал новый мешок.
К тому времени, когда мы пересекли долину, мы уже имели два полных мешка, содержащих 110 батончиков пейота. Мешки были так тяжелы, громоздки, что я едва мог идти под их тяжестью, и объемом.
Дон Хуан прошептал мне, что мешки потому так тяжелы, что мескалито хочет вернуться к земле. Он сказал, что печаль при покидании своих владений делает мескалито тяжелым. Моей истинной задачей было не дать мешкам коснуться земли, так как, если я это сделаю, то мескалито уже никогда не позволит мне взять его снова.
В один определенный момент давление лямок на мои плечи стало невыносимым. Что-то применяло поразительную силу, чтобы пригнуть меня к земле. Я чувствовал себя очень ответственным. Я заметил, что убыстряю шаги, почти бегу. В некотором роде я трусцой бежал за доном Хуаном. Внезапно тяжесть на моей спине и груди почти исчезла, ноша стала легкой, как будто в мешках была губка. Я свободно бежал, чтобы не отстать от дона Хуана, который был впереди меня. Я сказал ему, что больше не чувствую тяжести. Он объяснил, что мы вышли из владения мескалито. 3 июня 1962 года.
- Путешествие в Икстлен - Карлос Кастанеда - Зарубежная классика
- Внутренний огонь - Карлос Кастанеда - Зарубежная классика
- Осень патриарха - Габриэль Гарсия Маркес - Зарубежная классика / Разное
- О том, что философствовать - это значит учиться умирать - Мишель Монтень - Зарубежная классика
- Девушка с корабля - Пэлем Грэнвилл Вудхауз - Зарубежная классика / Разное
- Земля обетованная. Последняя остановка. Последний акт (сборник) - Эрих Мария Ремарк - Драматургия / Зарубежная классика / Разное
- Пятая колонна. Рассказы - Хемингуэй Эрнест - Зарубежная классика
- Две сказочные истории для детей - Петер Хакс - Зарубежная классика / Зарубежные детские книги / Разное / Прочее
- Сочинения в трёх томах - О. Генри - Зарубежная классика / Юмористическая проза
- Под маской - Фицджеральд Френсис Скотт - Зарубежная классика