Совершенная технология - Евгения Озерова

– Это я тебе вру?! Да сама-то на себя глянь! Ещё дед твой приврать любил! И все вы, Брендискоковы, такие!

– Тихо!!! – гаркнула крупная техноориенталка, которая и пригласила Шушу к столу.

Судя по всему она пользовалась в коллективе авторитетом: все замолчали, хотя исконная земледелица из почтенного рода Брендискоковых и невысокая пухленькая Федотовна переглядывались, поджимая губы.

– Так ты нам скажи, дочка, чего ждать-то? – снова повернулась к Шуше техноориенталка. – У вас-то что говорят?

Шуша посмотрела ей в глаза. В них были следы первого мимолётного страха, когда генсек объявила такой недалекий для этой женщины Тотемский район зоной чрезвычайного положения, и отражение сегодняшнего ночного ужаса. Она поняла, что должна ответить максимально честно.

– Я не журналист, правда. Но, думаю, уезжать бессмысленно. Если они захотят, – накроет всех. Достанет даже дельфинов в Тихом океане.

Глава 10

Пилот искренне старался превратить посадку в шоу.

К вечеру небо над Вологдой слегка заволокло, посыпался лёгкий снежок, и теперь вертолёт, озаряя, наверное, целый квартал вокруг положенными по штату боковыми прожекторами, преувеличенно медленно спускался на стоянку у Музея Дипломатии на улице Герцена. Редкие снежинки, попавшие в вихрь от винтов, чертили белые полосы перед Шушиными глазами. Прямо перед касанием кто-то на борту включил ещё и носовые фары. Конечно, с такой роскошью маломестные гражданские вертолёты, стоявшие вокруг, вряд ли могли соперничать. Вероятно, по мнению пилота, им вообще полагалось умереть от зависти.

Шуша, демонстративно держа ладонь козырьком, стояла у павильона площадки, не собираясь подходить к вертолёту, пока пилот не догадается заглушить мотор. Она искренне считала, вопреки всяким принципам политкорректности, что невоеннообязанный феминопредставитель не должен демонстрировать чудеса ловкости, забираясь в обыденный, по сути, вид транспорта. Спустя пару минут до пилота, видимо, это тоже дошло. Винты замедлили свой бег, ветер улёгся, и из распахнутого люка кто-то выкинул металлический трап. Шуша направилась к нему.

– Спасибо! – похлопав по рукаву одетого в камуфляж техноориентала, выпустившего трап, из вертолёта навстречу ей выскочил молодой нативный горец со штативом и камерой на плечах. Осторожно спускающаяся по трапу феминодендрофил с модной стрижкой, в красивой вышитой дублёночке, сердито дернула его за руку и с раздражением взглянула на Шушу.

– В Тотьму заказывали? – иронично спросил камуфлированный.

– Ага, – кивнула Шуша и протянула удостоверение.

Пока он, освещая фонариком кожаную книжечку, пытался разглядеть, что там написано, Шуша оглянулась, почувствовав взгляд в спину. Позади лежала освещенная прожекторами вертолёта площадка с небольшим павильоном ожидания, снег шёл всё сильнее и сильнее.

Феминодендрофил умоляюще уставилась на неё из-под козырька павильона. Внезапно она сорвалась с места и подбежала к Шуше, цокая по бетонным плиткам каблучками модных сапожек.

– Вам ведь в Тотьму? Ну, пожалуйста, ну, скажите им! Ну, мы же просто репортаж снимали! Ну, ведь народ должен…

Шуша отрицательно покачала головой. Она ничего не могла предложить ей.

– Ну, пожалуйста! У нас эфир в полночь! Мы должны доснять и вернуться!

Техноориентал в камуфляже дёрнул Шушу за плечо. Она обернулась.

– Пошли!

Шуша ещё раз виновато посмотрела на корреспондентку, развела руками и вошла в вертолёт.

Пилот, худенький, маленький болотноориентал и впрямь был совсем молодой. Шуша покачала головой:

– Ну и зачем нужно было так понтоваться?

Он захихикал:

– А что, вы пожалуетесь?

– Мне просто кажется, что сотрудников МЧС население должно уважать. А уважение возникает в результате соблюдения правил обеими сторонами.

– То есть, жаловаться не будете? – уточнил пилот. Шуша, подумав, отрицательно покачала головой.

– А знаете, как меня с утра эти журналисты достали? – сказал он. – Я ведь уже четырнадцать часов в воздухе, и меня никто не сменил! Они ведь, сволочи, с трёх ночи лезут и лезут, лезут и лезут! А кто их разыскивать-то в этих лесах будет, а?

Он с яростью стукнул по подлокотнику, и Шуша с удивлением обнаружила на его лице неподдельную злость.

– А мы и будем! Никто, кроме нас! Вы в курсе, вообще-то, тут, у себя, что такое – выуживать прячущихся из леса?! Туда ведь ещё и разные там искатели приключений подались… из местных! Да мы задолбались уже: только сядешь, – команда на взлёт, только сядешь, – команда на взлёт! Неужели нельзя просто народ…

– Так. Мы взлетаем или как? – положив руку на плечо пилоту, тяжело спросил техноориентал.

Теперь Шуша разглядела, что он довольно-таки хронологически одарённый. Пилот несколько раз вздохнул, успокоился и уже мирным тоном произнёс:

– Идите в салон. Через час будем в Тотьме. Садитесь, Иван Евгеньевич, – кивнул он техноориенталу на соседнее кресло.

В пустом салоне вертолёта Шуша слегка задремала, размышляя над причудами психики разумных. Вот обычные обывательницы – официантки и прочий персонал гостниничной столовки, – после Шушиного безапелляционного заявления о возможном конце света почему-то сразу успокоились и принялись обсуждать сугубо бытовые проблемы, вроде возможного повышения цен на рынке из-за отъезда из города многих жителей. Одна только исконная земледелица Брендискокова, покачав головой, мимоходом заметила, что внучков она всё-таки отправит в Молочное к родственникам. Казалось бы, желание спастись должно было продиктовать этим феминопредставителям совсем другую модель поведения, но то ли они считали, что помирать вместе со всем миром веселее, то ли представление о масштабе бедствия, о том, что перестать существовать однажды может действительно весь мир, а не только знакомые и привычные пейзажи Вологодчины, не укладывалось в их голове.

Другой полюс являл собой пилот вертолёта, впавший почти в истерику только из-за того, что ему пришлось работать в необычной обстановке сверхурочно. Шуша принимала во внимание его молодость, но также знала, что он прошёл длительный курс обучения, и перед командировкой в Тотьму наверняка немало проработал в авиаотряде МЧС и должен был уже побывать в разных ситуациях. Она вздохнула, подумав, какими избалованными стали работники различных спасательных и даже медицинских служб после того, как в середине шестидесятых годов прошлого века была организована сеть региональных бюро и на службу обществу встали геоманты. Теперь повседневную жизнь сотрудников МЧС составляло лишь то, что, цинично выражаясь, до создания бюро можно было назвать «информационным шумом», – мелкие ЧП на транспорте или бытовые происшествия, случайные несчастные случаи, жертвами которых редко когда становилось больше пяти разумных одновременно. Всё это не являлось предметом деятельности сотрудников бюро, занятых предотвращением крупных катастроф и стихийных бедствий. Возникновение же опасных бытовых ситуаций в жизни каждый решал самостоятельно: достаточно было обратиться в какое-нибудь из частных магических агентств, и геомант городского или районного уровня мог подсказать, что именно стоит поменять в квартире или доме, а маг – предложить наложить заклинание или купить специальный амулет. Правда, от всего на свете защититься было невозможно: время от времени, как известно, стреляет и незаряженное ружьё…

Из дремотных раздумий Шушу вывела снова усилившаяся тяжесть в груди. Она сразу поняла причину: вертолёт подлетал к Тотьме. Мимолётное удивление вызвала у неё мысль о том, что, оказывается, она всего за сутки сумела привыкнуть, притерпеться к этой боли, к навязчивому ощущению занозы где-то глубоко внутри, и за последние часы почувствовала их вновь словно впервые. В салон вошёл штурман-техноориентал.

– Подлетаем. Хотите посмотреть? – спросил он.

Шуша кивнула, и они вместе подошли к противоположному борту.

Корабль приземлился недалеко от автотрассы Вологда-Тотьма, практически на «фарватере» привычного маршрута воздушного транспорта между этими городами, поэтому пилот, подчиняясь приказу не провоцировать «братьев по разуму», закладывал широкую дугу вокруг места посадки. В иллюминатор корабль из-за окружающего леса был виден издалека, но Шуша смотрела на него во все глаза, даже не замечая, что от изумления слегка приоткрыла рот.

Сказать, что он огромен, было нельзя: он был колоссален. Он, наверное, был выше, чем любой небоскреб в мире. Его металлическая поверхность, испещрённая рядами маленьких иллюминаторов, практически не отблескивала в свете множества прожекторов, – то ли была матовой изначально, то ли такой её сделали путешествие через космические пространства и встречи с неведомыми землянам космическими опасностями… Из-за этой матовости корабль казался сделанным из бетона, а микроскопические по сравнению с его размерами иллюминаторы заставляли сравнить его то ли с крепостью, где они выполняли бы роль бойниц, то ли с тюрьмой, – Шуше показалось в какой-то момент, что, если подлететь поближе, на них обязательно обнаружатся решётки. Она вспомнила тот мыслеобраз, который ей всё-таки удалось получить от неведомого наблюдателя, когда она безуспешно пыталась заснуть в больнице: конечно, теперь ощущение было абсолютно другим. Это была воплощенная мощь, и чувствовалось, что мощи этой покорилось уже многое во Вселенной. Если не вся Вселенная…