Проходимец по контракту - Илья Бердников

А может, организм просто сбрасывал стресс. Так, просто цепочка химических реакций в ответ на раздражители нервных окончаний, балет молекул в пространстве поврежденного уставшего тела…

— Зачем я здесь? — шептал я, хлюпая носом. — Кто мне ответит? Зачем я здесь?

Мягко и очень тихо щелкнул замок, повернулась ручка двери.

Я мигом повернул голову набок, лицом к стенке. Кто-то неслышно подошел к кровати и остановился, словно прислушиваясь к моему дыханию. Я мог ощущать присутствие кого-то возле кровати только по тени, упавшей на стену перед моим распухшим носом.

Притворяясь спящим, я ровно и глубоко задышал и увлекся так, что чуть было не заснул, но легкое прикосновение чьей-то руки к моему лбу засвидетельствовало то, что меня так просто не оставят в покое. Любопытная рука нечаянно задела мокрый участок лица, и ее владелица отдернула ее с восклицанием. Тотчас мою голову бесцеремонно повернули носом вверх, и над кроватью, злорадно торжествуя, зажглась ослепительная лампа. Конечно — Илона.

— Господи, — немного испуганно проговорила она. — Я испугалась, что у вас кровотечение из носа!

Несмотря на всю позорность ситуации, меня не мог не позабавить ее испуганный вид, взъерошенные ото сна волосы…

— Скорее, это соплетечение, — глуповато пошутил я, с удовольствием мазохиста наблюдая, как девушка непроизвольно взглянула на свою руку.

На ней был этакий пестрый пушистый халатик, и вся она была такой домашней и уютной, что я внутренне взвыл от восторга.

— Ну, — проговорила она, — если у вас все в порядке…

Я молчал.

— Вы себя как чувствуете? — после полуминутной паузы спросила она, видимо ощущая себя неловко из-за происходящего.

— Глупо, — после следующей полуминутной паузы признался я.

Снова пауза.

— В слезах нет ничего постыдного, — вздохнула Илона с видом всезнающей, умудренной и утомленной опытом женщины-философа. — И когда вы, мужчины, это поймете и перестанете обкрадывать себя, подавляя естественные эмоции?

— Спасибо за психологическую консультацию, — мрачно пробурчал я. — Я не премину на досуге подумать над этим.

Пауза.

И мы вдвоем прыснули.

— Сделать тебе чай? — уже другим голосом спросила она.

— Если после покажешь, где у вас тут туалет.

Глава 2

— Этот забавный зверек отличается особой кровожадностью.

Николай Дроздов

Утро было славным. Яркий свет без зазрения совести врывался в комнату, освещая каждый уголок, каждую щель в половицах, наполняя воздух победным блеском, и, казалось, где-то пели фанфары…

Потом я понял, что это автомобильные гудки. Кто-то настойчиво давил на клаксон, чего-то, наверное, требуя, кого-то добиваясь… Гудок звучал мелодично, с переливами, абсолютно подходя к моему настроению.

Настроение было хорошим.

Ночью, согласившись на чай, я не дождался его и уснул странно успокоенный, умиротворенный. Маленький поднос с красивой глиняной кружкой и печеньем явно домашней выпечки так и стоял на тумбочке возле кровати: видно, Илона, застав меня спящим, оставила поднос, чтобы, проснувшись, я мог попить.

Сняв прикрывавшее чашку блюдце, я отхлебнул холодный чай, в котором преобладал привкус каких-то трав, и сел на кровати.

Не знаю, открыла ли Илона шторы, когда уходила ночью, или кто-то уже заглянул ко мне утром, но сидеть и ждать, пока за мной придут и проводят в туалет, куда я все же хотел, я не стал.

— Сияет свет, и я не устрашусь… — Напевая, я натягивал джинсы. Интересно, я сам их снял или кто-то мне опять помог? — Я прямо в туалет собой ворвусь!

Как можно ворваться в туалет чем-то другим, я даже не представлял, но другого слова для ритмики не нашлось. Толпой? Гурьбой? Одной? Ну, последнее неплохо, но я же все-таки мужского рода!

Рассуждая таким, может показаться, глупым образом, я вышел в коридорчик. А вы всегда думаете умными мыслями?

Туалет я нашел и даже ванную, и к тому же недалеко от моей комнаты. К моему восторгу, в ванной комнате, уютно обложенной бежевой плиткой, оказалась новая нераспечатанная зубная щетка, что убирало небольшую, но некомфортную проблему с поиском моих вещей. Подумав, я ограничился чисткой зубов и умыванием по пояс, не зная, можно ли мочить гелевую массу, плотно покрывавшую мою многострадальную левую ногу и то находящееся сзади, что ногой уже не называется. Судя по всему, меня или уже покупали на днях, когда я был без сознания, или просто обтерли чем-то вроде гигиенических салфеток, но от тела не несло потом, и, насколько я мог судить по полотенцу, грязным я не был.

Немного прихрамывая, освеженный и довольный, я направился к двери в конце коридора, резонно полагая, что там столовая или еще какое-то место, где я смогу найти чего-нибудь перекусить. Воспоминания о вчерашнем обильном столе заставили мой желудок жалобно забурчать. И хотя я вчера и не чувствовал вкуса, вид самих закусок был весьма соблазняющим.

Пройдя полуосвещенным парой светильников коридором, я толкнул дверь и зажмурился, ослепленный яркими лучами солнца. Оказывается, дверь вела не внутрь дома, как я подумал, а на наружную лестницу со второго этажа, на котором я сейчас находился.

Запах, запах весны, влажной, нагретой солнцем земли охватил меня, и я, жадно вдыхая этот аромат жизни, облокотился на перила лестничной площадки. Глаза постепенно привыкли к свету, и я принялся рассматривать место, куда попал. Двухэтажный добротный дом в виде буквы «П», причем концы обеих ножек соединялись высоким забором с решетчатыми воротами и обсаженным кустами подъездом к ним. В мощенном какой-то светлой плиткой дворе разбита пара цветочных клумб, качаются алые и голубые шары цветов. Ближе к воротам стоит внедорожный автомобиль — армейского типа, окрашенный в светлый хаки. Возле одной из клумб дремлет крупная черная собака, шерсть блестит, лоснится здоровьем, отсюда видно. Стены дома приятного песчаного цвета золотятся под лучами солнца. Блестят окнами. За воротами виднелась зеленая лужайка, за которой раскинулся сад. Деревья приятно пушистые той самой первой зеленью, что так нежна на вид, некоторые подернуты бело-розовой дымкой цветения. Так и захотелось прилечь под одним из них, чтобы смотреть вверх, на цветущие ветви, на проглядывающую синь неба, дышать травой, землей, ароматом цветения… Можно одному, а можно и с кем-то рядом…

Я запрокинул голову, прикрыл глаза от солнца. Поистине процесс выздоровления имеет свою прелесть. Мир как-то по-новому воспринимается, как-то ярче, все чувства обострены, все необычно четко, свежо…

Правда, для этого нужно сначала переболеть.

Протяжный шум, легкий скрип.

Я приоткрыл глаза, поморгал, пытаясь возвратить четкость зрения: окружающий мир казался засвеченным, мутноватым.

Ворота в данный момент были распахнуты, и в них въезжал самый странный автомобиль из всех мною виденных: длинная алая сверкающая капля с тремя небольшими стеклянными на вид полусферами спереди, движущаяся утолщенным концом вперед, полное отсутствие колес, на первый взгляд… Несмотря на всю свою необычность, это транспортное средство было красиво на вид, хотя и резко контрастировало с армейским внедорожником, стоящим тут же. Собака возле клумбы лениво подняла голову и, разморенная солнцем, снова опустила ее на лапы.

Похоже, признала своих.

Остановившаяся посреди двора капля распахнулась, словно божья коровка крылья подняла, и из нее выскочил молодой человек — парнем его назвать язык не поворачивался — лет двадцати пяти — тридцати с виду. Красивый брюнет, насколько я мог рассмотреть. В цветной рубашке, узких белых брюках, сверкающих туфлях. Короче, мачо.

«Ага, — подумал я, — женишок к Илоне прикатил».

И сразу как-то не так радостно на душе стало.

— А двор здесь — словно у средневекового феодала… — себе под нос пробурчал я, пытаясь обмануть свои же чувства, хотя глаза радовались при виде этого солнечного дворика. — Конечно, владелец окольных земель, автомастерской, еще чего-то там…

Дверь сзади отворилась.

— Ага, вот ты где! — Это была Илона. Стройная, легкая, в изящном светлом сарафанчике, выгодно подчеркивающем ее красивую фигуру. Глазищи сияют…

«Для женишка вырядилась, ишь какая…»

— Я тебя ищу по всему дому, думала — заблудился… — ее тон моментально поменялся, — Жан приехал.

Я с удивлением наблюдал, как ее лицо немного побледнело, а глаза прищурились. Странная реакция на жениха…

— Слушай, — Илона приблизила лицо вплотную к моему, — подыграй мне.

И тут я увидел, что у нее не карие, как мне казалось в доме, а серо-зеленые, только очень темные, глаза. Луч солнца осветил их сбоку и заиграл красками на радужной оболочке. Красиво.

Захваченный этим открытием, я не успел опомниться, как Илона прижалась к моему плечу и взяла за руку.