Восточные грезы - Пенни Джордан

— А ты нет?

Как ему удалось так близко подойти к ней?

— Я — нет. Но, конечно же, мой опыт в отношении тебя не может сравниться с опытом Захры.

Что она такое говорит? Она могла бы с тем же успехом броситься с какой-нибудь скалы в Нироли. Ее поведение вышло за рамки дозволенного.

— Это звучит как требование исправить несоответствие… — начал Кадир.

— Вовсе нет!

— Конечно, женщина вроде тебя не может долго обходиться без мужчины между ее ног.

— Женщина вроде меня? — Она совсем не заслуживала такого оскорбления. — О таких, как я, ты ничего не знаешь. Захра — вот твой идеал. В ней все фальшиво — от ее крашеных волос через ее мнимую покорность к ее притворным оргазмам, — выпалила Натали и тут же остановилась, почувствовав по его молчанию, что зашла слишком далеко.

Кадир протянул руку.

— Не приближайся ко мне. — Она опасливо попятилась. — Не трогай меня.

— Я твой муж. И имею на это полное право.

— Не приближайся ко мне, — повторила она — От тебя несет ее духами. Меня тошнит от этого запаха.

— Может быть, тебя тошнит от ревности?

Ну вот, опять.

— Нет! Почему я должна завидовать отношениям, которых я никогда не хотела и никогда не захочу? Я твоя жена, и секс с тобой для меня просто обязанность.

— Просто обязанность? Вроде той, что была в Венеции?

Он кружил над ней, словно коршун над добычей. Казалось, воздух в комнате сгустился и придавил ее своим весом.

— Давай посмотрим, насколько отличается секс по обязанности от секса по желанию. — Его голос вдруг стал мягким и вкрадчивым.

Ни одна женщина никогда не вызывала в нем такую ярость, такую настоятельную потребность заставить забрать свои слова обратно. Только одна вещь могла бы излечить его раненую гордость — слезы сожаления и стыда. Натали хочет борьбы — что ж, она ее получит.

— Ты возьмешь назад каждое из своих обвинений прежде, чем закончится сегодняшняя ночь, — пообещал он.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Натали, не двигаясь, лежала на широкой постели. Она не пыталась сопротивляться — это было бы бесполезно, ведь физически Кадир все равно сильнее ее. Ей хотелось только одного: чтобы он оставил ее в покое, даже если бы это и заставило его излить на нее всю свою ярость.

Кадир чувствовал, как гулко стучало его сердце. В свете лампы кожа Натали напоминала теплый мед. Один взгляд на ее тело вызвал череду беспорядочных образов. Ее запах и вкус сводили его с ума.

Но она оскорбила его мужскую гордость, что не могло остаться безнаказанным. И только поэтому он хочет овладеть ею. Сама Натали ничего для него не значит.

Руки Кадира скользили по ее коже, лаская самые чувствительные места. Его прикосновения были невероятно нежными. Он провел пальцами по ее шее, груди, изгибу талии, плоскому животу. Ей нужно было сделать огромный глоток воздуха, но она не хотела, чтобы это было воспринято как проявление ее слабости. Кончики его пальцев коснулись нежной кожи за ее ухом. Дрожь прошла по ее телу. Все из-за прохладного ночного воздуха, уверила себя Натали. А что это за томительная тяжесть внизу живота? Она почувствовала губы мужа на своей коже. Кончик его языка скользнул по мочке ее уха. Откуда он знает? Все ее тело вздрогнуло, словно пронизанное электрическим током. Она подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но он удержал их. Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястий, прижав их по обе стороны от ее тела.

Когда, он коснулся языком ее соска, Натали вскрикнула, умоляя его прекратить.

— Ты уверена? Неужели тебе не нравится то, что я делаю? — усмехнулся он, отпуская запястья и мягко поглаживая рукой ее грудь.

Натали поняла, что ее тело уже ей не принадлежит. Слезы отчаяния стояли в ее глазах. Как она могла так легко уступить ему? Она давно не девочка. Это вовсе не первый ее опыт. Она могла бы удержать себя.

Могла ли? Или все дело в том, что она никогда ничего подобного не испытывала? Ни с одним мужчиной? Нет! Она не позволит себе так думать.

Даже если это правда, она не может и не хочет ее принять, говорила себе Натали, отчаянно пытаясь отсрочить свое поражение.

Он мог бы праздновать свою победу. Он мог бы ликовать, заставив Натали подчиниться его воле. Кадир чувствовал, как быстро она теряет над собой контроль. Только он не праздновал, потому что с каждым прикосновением, с каждым поцелуем, с каждым вздохом его тело и его чувства все больше брали над ним верх. Он больше не мог контролировать свое желание — теперь оно управляло им. Он должен был остановиться, встать и уйти, оставив ее наказание неполным. Даже если бы это означало, что он ушел, так и не ощутив вкуса ее поражения. Не услышав ее мольбы, чтобы он овладел ею. Она никогда не должна узнать, что он чувствовал. Это нарушило бы все правила, которые он установил, чтобы защитить себя. Эти правила были созданы, когда он рос с отцом, казавшимся ему чужим и холодным, а матери, похоже, не было до этого дела. Они научили его не поддаваться эмоциям и не доверять тем, кто пытался их вызвать.

Но сейчас все барьеры, которые он построил вокруг своего сердца, вот-вот будут разрушены. Эта женщина обладала способностью привести его в ярость, ранить его так глубоко, что его гордость взывала заставить ее заплатить за это чем только возможно. Но каким-то образом все обернулось совсем другой стороной.

Он должен остановиться прежде, чем станет слишком поздно. Сейчас, после еще одного прикосновения, еще одного поцелуя, еще одной секунды удовольствия чувствовать на своей коже ее руки…

Пальцы Натали сжимали его плечи, ее голова откинулась назад, тело выгнулось навстречу ему.

Ее аромат будет жить с ним всегда, постоянный и в то же время меняющийся с каждым ее вздохом — в одно мгновение холодный и отстраненный, в другое — жаркий и возбуждающий. Ее плоть пульсировала под его пальцами, послушная его прикосновениям. Вот сейчас он мог встать и уйти, оставив ее неудовлетворенной. Он мог бы сделать это, но ритмичное движение ее тела было больше, чем он мог вынести. Желание, которое он еще недавно контролировал, превратилось в первобытный инстинкт, и он не мог уже ни игнорировать его, ни управлять им.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Нельзя отрицать, что Натали умеет находить общий язык с людьми, подумал Кадир, наблюдая за женой в кругу школьников, собравшихся на дворцовой площади, чтобы приветствовать их возвращение в Нироли. Он видел это и в Хадии, когда она разговаривала с женщинами. Несмотря на то, что они не знали языка друг друга, она все же каким-то образом могла понять их, заставить рассмеяться. У его матери был такой же талант. Его матери!