Наступление ч. 4(СИ) - Александр Афанасьев

Точка — пять — так называлась небольшая и неприметная вилла с высоким дувалом по периметру. Хозяев здесь не было видно давно — но по-видимому, хозяева все же были, потому что пару месяцев назад началась стройка. В Афганистане зимой не так то холодно, как к примеру в России — поэтому если есть из чего строить и на что строить — строят круглый год. Завезли цемент, саманный кирпич с базара, кровельный лист — его привезли от шурави, видимо договорились с вороватым снабженцем. Начали строить — дом для такого большого участка был небольшим. К нему, по видимому, должен был быть пристроен дом, чуть ли не в три раза больший прежнего. Строители прямо тут, в этом старом доме и жили.

Странные это были строители. Все как на подбор — крепкие, молчаливые, не похожие на обычно выполняющих строительные работы хазарейцев — нос бородами. Бригадиром у них был пуштун, он выходил за дувал, ехал до ближайшего дукана на старенькой Тойоте, покупал простую еду, лепешки, баранину — судя по количеству человек на двадцать. По видимому, если работаешь — аппетит у человека просыпается хороший.

А вот в тот день, когда началась стрельба — строители на работу не вышли.

Старенький внедорожный УАЗ с афганскими номерами и разбитым пулями ветровым стеклом тормознул около ворот, водитель засигналил длинными гудками — раз, другой, третий.

К двери никто не выходил…

В доме один из «строителей», проверявший бесшумный автомат с подствольным гранатометом «Канарейка» повернул голову, прислушался к гудкам.

— Бабенко, что там? Иди, проверь.

Бабенко и еще двое — группа А КГБ СССР работала всегда огневыми командами по трое — осторожно вышли во двор. Канонада доносилась и сюда, негромко, но отчетливо. Как и предполагали аналитики КГБ — точка-пять, равно как и другие укрытия, остались вне зоны интенсивных боевых действий по захвату Кабула. У противоборствующих сторон просто не было достаточно сил.

Старший прапорщик Бабенко поднял сделанное ими на досуге приспособление — зеркало на ручке от лопаты, заглянул за забор.

— Это Алексей. Из Царандоя.

Ашники переглянулись — до переданного особым кодом сигнала по рации пускать кого-то внутрь, а равно вмешиваться в происходящее строго воспрещалось за исключением случаев прямого нападения на точку.

Бабенко достал рацию, прикрыл ладонью.

— Первый, я Девятый. Здесь наш координатор из Царандоя. Кажется даже ранен…. Так точно. Так точно. Есть!

Оперативники заняли позиции на случай, если это «отмычка» — человек, по тем или иным причинам согласившийся помогать террористам. Бабенко оглянулся — и увидел, как на крыше занимает позицию пулеметчик…

— Давай!

Один из ашников осторожно открыл дверь, настороженно выглянул.

— Ты один?

Алексей и в самом деле был ранен, но ранен легко. Пуля разбила стекло в машине и его побило осколками.

— Вы что тут сидите! Мать вашу!

Ашник нахмурился

— Зайди!

Алексей зашел, прихрамывая — но крови на штанинах не было.

— Ты чего словами громыхаешь?

— Да ты…

Ашник легонько смазал по уху

— Не ты, а вы и товарищ капитан. Субординацию забыл?

— Там бой идет! У посольства, на Дар-Уль-Амман, по всему городу. Осаждают полицейские участки! Убивают защитников революции!

— И?

Алексей хапнул ртом воздух, не зная что и ответить.

— То что выбрался — молодец. То, что живой — выбрался — еще больший молодец.

— Там…

— У нас особое задание. Забыл, лейт? Особое задание.

Алексей плюнул на землю.

— Это так называется? Трус ты, капитан.

Ашник помрачнел.

— Чего? Ты, салага…

— Что происходит?

Майор Карпухин, приведя в порядок свое штатное оружие и набив до конца собственноручно пошитый «лифчик» на двенадцать магазинов — вышел из недостроенного дома.

— Разбираемся…

— Это хорошо. Лейтенант, докладывай, что в городе происходит.

Карпухин, ветеран группы А, участник штурма дворца Тадж-Бек повышал голос очень редко. Но никому и никогда не приходило в голову не выполнить его приказ, отданный таким негромким и спокойным голосом.

— В городе идут уличные бои, крупная группа моджахедов просочилась в город, штурмует участки защитников революции…

— Стоп. Откуда знаешь, что крупная? Ты лично, сколько душков видел?

— Ну… десятка два точно видел….

Бабенко хохотнул и под взглядом Карпухина умолк

— Десятка два. Солидно…

— Они на Дар-уль-Амман, товарищ майор! Там перестрелка вовсю идет!

— А местные? Зеленые что делают?

— Нас осадили!

— Где осадили? Кого?

Алексей осекся — дело в том, что он ехал от Саиды. Саида жила в довольно престижном месте — поэтому он многое видел, и стрельбу у посольства СССР и горящие бронетранспортеры на Дар-уль-Амман. Поэтому же ни он ни Саида не попали в замес.

— У посольства стрельба сильная. Техника горит.

Карпухин хмыкнул

— Теперь сюда слушай, паникер. Сегодня утром, генеральный секретарь ЦК НДПА и ряд других предателей подняли вооруженный мятеж. Они хотят выгнать Советский союз из Афганистана и пригласить сюда американцев. А нам — предписано дожидаться особого распоряжения. Понял? И машину загоните во двор, нечего ей на улице делать.

Кандагар Тот же день

Бу-бух!

Снова Град или что-то в этом роде… Китайцы поставили моджахедом много мобильных 107 миллиметровых ракетных установок за то время, пока… замирялись, в общем. Теперь это все било по городу.

Генерал Куракин, военный советник Третьего армейского корпуса (сейчас его командующий, фактически, потому что новый командующий ни в зуб ногой, старый — погиб при террористическом акте) — рискуя был не в щели, а на корпусном КП у станции ВЧ-связи, которой здесь не должно было быть, потому что в Афганской армии некому было связываться по ВЧ и не с кем. Но связь тут была, и пока связист вздрагивал от каждого разрыва ракеты — генерал пытался докричаться до Москвы и передать информацию. И так, чтобы поняли.

— Тринадцатый, где ты пропал. Повторяю еще раз — Аскер на позицию Оль не вышел, повторяю — Аскер на позицию — ноль не вышел, прием! Тринадцатый, ты меня слышишь, так твою мать!

Это означало, что план летит ко всем чертям. Красивейший план — тайное сосредоточение в Кандагаре наиболее надежных частей афганской армии — вот почему связи с парашютно-десантными полками у Кабула не было, министр Танай не знал, что перед самым мятежом они, соблюдая неслыханные меры предосторожности, ночью скрытно выдвинулись к Кандагару, чтобы составить ударный кулак группировки вторжения. Наиболее преданные и подготовленные части третьего армейского корпуса, некоторые части первого и второго корпуса, лично преданные Танаю, плюс отряды советского спецназа, части семидесятой отдельной мотострелковой бригады должны были составить первый эшелон вторжения. В афганской форме, легенда — взбунтовавшие части афганской армии под командованием министра обороны Афганистана Таная уходят из Афганистана в Пакистан, это должно было дезорганизовать пакистанцев и не дать им принять решение. В качестве второго эшелона вторжения предполагалось задействование девяносто восьмой дивизии ВДВ, которая как раз сейчас выходила к аэродромам взлета.

Удар должен был наноситься практически по пустому месту! Бросок через почти ничем не прикрытую пустыню — и советско-афганские части прорывались к Кветте, столице плохо контролируемой администрацией Пакистана зоны племен, проходили через насыщенные бандитами районы (вот только цацкаться с бандитами уже никто бы не стал) — и дальше поворачивали к крупнейшему городу Пакистана — четырнадцатимиллионному Карачи. Передовые части должны были подойти к Карачи через Ч+30 — то есть тридцать часов с момента начала общего наступления. При этом — восемь из одиннадцати пакистанских дивизий находились не на пакистано-афганской, а на пакистано-индийской границе и армейскому корпусу, усиленному советской мотострелковой бригадой, а через Ч+10 — и дивизией ВДВ должна была противостоять всего лишь одна пакистанская дивизия, из худших.

Бардак должен был подняться — неописуемый! Удар на Карачи должен был отрезать Пакистан от самого вероятного направления, откуда они могли бы получить поддержку — по воде. Американцам, для того чтобы даже экстренно перебросить сюда хоть какие-то части морской пехоты — потребуется не меньше четырех суток, к тому же их некуда будет высаживать. На берегу — советские солдаты, с одной стороны — пакистанская прибрежная линия сменяется враждебной американцам индийской, с другой стороны — еще более враждебной иранской. Вот и думай что делать. Примерно в это же время подойдут эскадры Шестого и Седьмого флотов США — и встанут, потому что непонятно будет — то ли на берегу афганцы, то ли все таки советские солдаты. Может быть, рискнут бомбить, получат и сами по зубам от авиации берегового базирования.