Фишки нА стол ! - И Собецкий

Один не в меру образованный капитан, не сдержавшись, прыснул, после чего судорожно зашуршал бумагами.

Валентинов робко заметил, что расследование - вообще-то должен вести следователь прокуратуры, но Жбан пока что пальцем не шевельнул, крутятся только опера.

- Ваша работа, она тоже оставляет желать быть лучшему, - огрызнулся полковник. Но следователю пообещал "прописать стимул".

Сидорчук, надо сказать честно, был не таким уж дубом. Сам он начинал с участкового инспектора, от "земли" оторвался не так давно и до сих пор еще имел представление о том, что службе помогает, а что - нет.

Сразу от начальника Валентинов поспешил в свою контору.

Подойдя к дежурной части, он хотел уже приказать вызвать к себе Хусаинова с докладом, но дежурный его опередил:

- Еще одно убийство, товарищ майор!

Новость подействовала ошеломляюще.

- По сообщениям граждан, некто Кузьминский выброшен из окна прошлой ночью. Возможно, и сам выбросился, но заявители настаивают на убийстве. Работает бригада с Петровки.

Из всего, что произнес начальник, цензурным было только одно слово:

- Где?

- В северном дворике.

Валентинов тут же направился к выходу из отделения, намереваясь увидеть все лично, однако навстречу ему уже шел следователь дежурной бригады ГУВД. После представления гость сразу взял быка за рога:

- А куда вы девали труп?

- А с чего вы взяли, что мы его куда-то девали?

- А с того, что его там нет!

- А он там был?

- Очевидцы утверждают, что был. И кровь на земле...

"Вот незадача! - подумал Валентинов. - Неужто из моих кто-то учудил? Не должны бы. Все знают, что на месте происшествия трогать ничего не положено. Сказать, что не трогали? А вдруг действительно наши? Выяснять при следователе неудобно..."

В памяти тут же всплыла давнишняя история, происшедшая, к счастью, на территории другого отделения, хоть и в общежитии Университета. Какой-то местный кузьминский навернулся тогда с шестнадцатого этажа. Пролетая, зацепился головой за подоконник на полпути. Голова, естественно, оторвалась и отлетела метров на тридцать, а тело упало прямо под стеной. Дежуривший там молодой сержант сообщил в отделение, а сам отправился охранять место происшествия. Неизвестно, отчего ему взбрело это на ум, то ли решил оказать помощь следствию, то ли подумал, что так удобнее охранять, но он разыскал голову пострадавшего, невозмутимо взял ее за волосы и подтащил к телу. Над сержантом смеялись все окрестные отделения.

Конечно, везде может найтись подобный деятель, но Валентинов, подумав, решил, что у него таких нет.

- Наши не брали. Может, кто из студентов... Решили, например, что он еще жив. Кто охраняет место происшествия? - последняя фраза адресовалась дежурному.

- Я Семена направил, - отозвался Петрович. - Но только мы поздно сообщение получили. Наверное, бригада даже раньше приехала.

Валентинов чувствовал себя неуютно. Он привык знать на своей территории все. Во всяком случае, знать все лучше городских. Увидев, что на этот раз оплошал, он немедленно развил кипучую деятельность. Кому-то влетело, и сотрудники под строгим взглядом начальника забегали на полусогнутых.

Достоверно было установлено следующее.

Неизвестный гражданин позвонил в "02" и сообщил, что некто Олег Кузьминский выброшен из окна своей комнаты в общежитии. Прибывшая бригада обнаружила под окнами на асфальте бурое пятно, вокруг которого толпились студенты, возбужденно обсуждая преступление.

Непосредственных очевидцев среди них не нашлось, либо таковые слишком скромничали. Передавали, что кто-то видел, как двое тащили его по коридору к окну, но указать таких свидетелей то ли не могли, то ли не хотели. Однако, студенты утверждали, что это было именно убийство, и убили именно Кузьминского, и сделали это сотрудники КГБ.

Труп же с места происшествия исчез.

При более плотной работе с оказавшимися на месте происшествия удалось получить информацию, что, якобы, все видел аспирант Туманов. За ним тут же послали сотрудника.

Однако эксперт, произведя предварительный анализ на месте, взялся однозначно утверждать, что пятно на асфальте может быть чем угодно, но не кровью. Пока криминалист продолжал суетиться со своими пробирками, Валентинов медленно обошел вокруг страшного бурого пятна на асфальте, возле которого кто-то уже положил цветы. Затем осторожно присел, поскреб ногтями поверхность и понюхал.

- Бычки в томате "мировой закусон" - вынес Валентинов свое заключение. И, взглянув на криминалиста, добавил. - Что бы мы без науки делали! Трудись, Уленгут2. Вон и банка валяется, не забудь приобщить.

Где-то в середине всего этого бардака прибыл следователь Жбан. Ему, видимо, накрутили хвост, ибо он примчался в отделение взмыленный и даже попытался взяться за расследование. Но в такой обстановке ни о каких следственных действиях не могло быть и речи. Покрутившись немного, Жбан уехал.

Сборище зевак возле предполагаемого места гибели демократа Кузьминского плавно переросло в очередной митинг, который, забегая вперед, скажем, повлек и очередные нагоняи. Алексею Петровичу начальство вставило за то, что не смог узнать о готовящемся митинге (который на самом деле никто не готовил). Валентинов же получил по шапке дважды. Первый раз - за то, что допустил антисоветский митинг на своей территории, не принял мер к предотвращению оного. Второй раз - за разгон этого же митинга. На самом деле, разгона не было, Валентинов - не дурак проявлять инициативы в таких делах. Просто собравшиеся во дворике мешали проехать мусоровозу (имеется в виду машина коммунальной службы), водитель долго сигналил, а потом пытался проехать, раздвинув толпу и крыл всех отборным матом. Студенты из принципа не желали уступать дорогу, ругались в ответ, и чуть не дошло до драки. Присутствовавшему здесь Киндеру моментально усмотрелась аналогия с "бульдозерной выставкой", и он тут же кинулся писать статью об этом для газеты "Гражданское достоинство".

Семен, отправленный разыскивать Туманова, вернулся лишь через два часа. Ничего этот аспирант не видел, правда, видела его жена, тоже асирантка. И не сегодня, а 6 дней назад. И не убийство Кузьминского, а инцидент с ним на 14 этаже, когда он пытался сбежать от пресловутых двоих неизвестных и получил по кумполу. Все произошло на глазах у Тумановой. Правда, сообщить в милицию она не поспешила. Хорошо, хоть сейчас не стала отпираться. Показания Кузьминского, подтверждались. Но сегодняшнее происшествие еще больше запутывалось.

В дежурной части Валентинов застал коменданта общежития, принесшую заявление. Как ни странно, кляуза касалась все того же Кузьминского, однако в ней он фигурировал отнюдь не как потерпевший. Полчаса назад, по словам оскорбленной комендантши, Кузьминский стремительно пронесся по этажу, сбил ее с ног и еще впридачу обозвал "партократкой". Комендантша демонстрировала всем, кто не успевал отскочить, свои разбитые очки и требовала сатисфакции. Таким образом, начальник окончательно убедился, что нынешний возмутитель спокойствия жив, хотя, возможно, и не совсем здоров.

Не успел Валентинов вернуться в кабинет, раздался звонок Сидорчука. До начальника РУВД уже дошла информация об убийстве Кузьминского, но, конечно, не успело дойти опровержение.

- ... ... ...! - начал полковник. - Что там у тебя ... ... ...! Ты что там, ... ... ...?!

- Никак нет, товарищ полковник. Сообщение об убийстве оказалось ложным, Валентинов поспешил успокоить Сидорчука и пересказал ему полученные на сей час сведения.

Полковник несколько остыл.

- Значит, не убивали, говоришь? Но на меня наседают, понимаешь? Нужны убедительные факты. Значит, во-первых, экспертиза. Ну, это я Жбану поручу. Твое дело - найти Кузьминского живым и здоровым и представить его общественности. И еще показания очевидцев собери, что никто, дескать, из окна не падал, и никого не убивали.

- Зачем показания? Ведь уголовного дела нет. Свидетельств смерти нет, да и заявлений официальных не поступало.

- Ты что, не понимаешь? Демократы вопят... А с меня начальство требует.

- Так почему бы главку не забрать дело себе?

- Умный какой! Там тоже не дураки сидят. Им надо, чтоб было, на кого свалить, если что. Короче! Чтоб завтра у меня на столе были показания свидетелей и сам Кузьминский в живом виде.

Полковник бросил трубку. Валентинов вздохнул. Он уже давно привык спокойно воспринимать самые дурацкие указания начальства. В системе МВД такой навык являлся обязательным для всех, и молодых прежде всего обучали этому "здоровому пофигизму", без которого сотрудник не имел никаких шансов на выживание.

Хусаинов, которому начальник отделения передал приказ Сидорчука (правда, в несколько более мягких выражениях) тоже отнесся к нему внешне спокойно. Его не стоило учить, как надо выполнять идиотские указания.

 

Разыскивать потерпевшего, который к тому же вовсе не потерпевший, и собирать доказательства того, что преступления не было - такая задача зама по розыску не вдохновляла. Поэтому он искренне обрадовался, когда дежурный привел к нему заявителя о краже. Обычно подобный визит означал еще одно дело, вполне могущее войти в число нераскрытых, ухудшив показатели отделения. Но сейчас Хусаинов видел в нем не потенциальный висяк, а повод заняться любимой работой вместо откровенного идиотизма.