Ночные кошмары - Эд Макбейн

– А не знаете, кто возглавлял группу психиатров?

– Полковник Кенигсберг.

– Можно с ним переговорить?

– Он у нас больше не работает. Перевелся в Вашингтон, в госпиталь «Уолтер Рид». Попробуйте отыскать его там. Полковник Пол... минуточку, это он здесь был полковником, сейчас, наверное, генерал-майор.

– Полковник Андерсон, а где могут быть архивы психиатрического отделения? У вас в Форт-Мерсере?

– Думаю, да.

– Если я подъеду сегодня днем, можно будет взглянуть?

– Да.

Карелла посмотрел на настенные часы.

– Часа в два не поздно?..

– Прекрасно. Я закажу вам пропуск. Ваше полное имя, пожалуйста.

– Детектив Стивен Карелла. К-а-р-е-л-л-а.

– Главный госпиталь находится справа от здания из красного кирпича – это административный корпус. Как проедете через ворота, держитесь правее, там будет стоянка для посетителей. А прямо у входа приемная, секретарша скажет вам, как найти меня. Мой кабинет на втором этаже.

– Буду у вас в два.

– Прекрасно. Жду вас.

Карелла повесил трубку, снова посмотрел на часы, а потом перевел взгляд на стену, где висело расписание дежурств. Сегодня у Мейера выходной. Тем не менее он позвонил ему домой. Подошла Сара Мейер и, узнав его голос, взмолилась:

– Нет, нет, ни за что.

– А что, у него какие-нибудь дела?

– Мы идем на свадьбу.

– В котором часу?

– Не задавай дурацких вопросов, Стив. Ладно, говори с ним сам.

– Ни за что, – сказал Мейер, едва взяв трубку.

– Я еду в Форт-Мерсер.

– А где это?

– Рядом с тюрьмой «Касталвью».

– Приятного путешествия.

– А кто женится-то?

– Малыш Ирвин.

– Твой племянник?

– Только теперь он вырос, можешь себе представить? Стив, извини, но я, право, не могу поехать с тобой. Мне еще надо взять смокинг из чистки.

– Ну хорошо, а в одно место ты хоть сможешь заехать по дороге?

Мейер вздохнул.

– Мейер?

– Да, да, я здесь. А куда это?

– Сэм Гроссман сказал, что под ногтями у Джимми Харриса обнаружили землю. Пройдись еще раз по квартире, ладно? Может, он как раз закопал то, что искал убийца.

– А где же это можно закопать в городской квартире?

– Ты там никаких горшков не заметил?

– Нет.

– Хорошо, тогда посмотри сначала на подоконниках, и если горшков нет, спустись во двор, может, там недавно что-нибудь закапывали.

– Самая работенка для человека, который собрался на свадьбу.

– А когда она?

– В три.

– Так у тебя почти четыре часа.

– Ну да, полно времени, чтобы покопаться во дворе, съездить в чистку за смокингом, принять душ, побриться и отвезти семью на Бульвар Адамса. А что ты забыл в Форт-Мерсере?

– У Джимми Харриса были кошмары.

– И у меня тоже, – Мейер отключился. Карелла улыбнулся и повесил трубку.

И тут же телефон вновь ожил. Звонили из центрального архива. На Чарльза К. Кларка у них ничего не было.

* * *

В квартире висело тяжелое безмолвие смерти.

Кто-то вымел мусор из кухни, но в комнатах все еще царил совершеннейший бедлам. «Кто, интересно, займется этим?» – думал Мейер, переходя из комнаты в комнату. Нарисованный мелом на полу у холодильника силуэт отмечал место, где была обнаружена убитая Изабел Харрис. Рано или поздно кто-нибудь вымоет пол на кухне, сотрет мел и пятна крови на линолеуме. Рано или поздно кто-нибудь арендует эту квартиру. Однажды новый жилец между делом заметит, что в этой кухне было совершено убийство. Бедную женщину нашли вот здесь, У холодильника, с перерезанным горлом. «Да ну?» – удивится гость, и они продолжат разговор о последнем туре первенства по бейсболу.

А пока Изабел Харрис сохранялась в этом доме в форме смутного мелового наброска на полу да засохших пятен крови на линолеуме. И еще разбросанная одежда в комнате... Где-то Мейер читал, что слепые раскладывают одежду в разные ящики соответственно цвету, чтобы ненароком не надеть зеленый галстук к красной рубашке или алую блузу к юбке апельсинового цвета. Еще они различают одежду по швам: глаза им заменяют пальцы.

Сам Мейер не мог представить себя слепым. Ослепни он вдруг, – наверное, в ту же минуту покончил бы с собой.

На кухне, поверх раковины, было небольшое окно, сейчас совершенно замерзшее. В квартире стоял жуткий холод, наверняка привратник отключил все батареи, едва полиция ушла – к чему кормить этих и без того зажравшихся арабов. Натянув перчатки, Мейер принялся тереть стекло тыльной стороной ладони до тех пор, пока не образовался неровный круг, через который можно было рассмотреть и кирпичное здание напротив, и подоконник, выступающий наружу.

На подоконнике стоял цветочный горшок.

В горшке полегли, как солдаты в бою, высохшие стебли и увядшие листья цветов прошлого лета. Мейер потянул на себя раму: обычно в жилых домах окна закрывались наглухо, но эта поддалась легко. Он взял с подоконника горшок, поставил его на стол и закрыл окно. В куче разбросанной по полу посуды он нашел большую столовую ложку и принялся копаться в горшке. Сначала замерзшая земля поддавалась туго, но вскоре Мейер добрался до мягкого слоя. Кто-то явно здесь копался, причем совсем недавно – ложка входила в землю без малейшего усилия. Мейер снял перчатки и засунул обе руки глубоко в горшок. Ничего. Он повертел головой, открыл шкафчик под мойкой и нашел там пачку коричневых бумажных салфеток. Вытащив одну, он расстелил ее на столе и принялся вытряхивать на нее землю.

Вскоре горшок опустел.

В нем ничего не было.

Мейер ссыпал немного земли в конверт для вещественных доказательств, который надо было переслать Гроссману в лабораторию, и пошел во двор.

Глава 8

Главный госпиталь в Форт-Мерсера был построен прямо накануне испанской войны. Это Карелла узнал от девушки-сержанта, которая показывала ему дорогу в архив. Сомневаться в ее словах не приходилось; так и впрямь строили на рубеже веков: высокие потолки, толстые стены, огромные окна, поднимающиеся прямо от пола. Из кабинета полковника Андерсона они спустились на лифте на первый этаж и сейчас шли по коридору, напоминавшему монастырскую колоннаду. За окнами виднелся голый сад и лужайка, сбегавшая к реке. Вдалеке, на обширной косе вырисовывались стены тюрьмы «Касталвью» – крупнейшего исправительного учреждения в этом штате. Здесь у Кареллы было много знакомых преступников. Так сказать, деловые партнеры.

Его проводница, привлекательная блондинка лет тридцати с небольшим, была одета строго по форме – бледно-оливкового цвета рубаха и ботинки на низком каблуке. Покачивая бедрами, она четко печатала шаг по черепичному полу, и в голубых глазах ее отражались лучи тусклого ноябрьского солнца.

– Похоже, они готовились тогда к этой чертовой войне, – заметила она. – Иначе зачем строить здесь целых два госпиталя? А знаете, как называют этот?

– Шутку слышали?

– Нет. Что за шутка?

– А где же госпиталь для рядовых?

Карелла недоуменно посмотрел на нее.

– Для рядовых, – повторила она.

– А-а, понимаю. Главный. Генеральский.[1]

– Точно, – женщина засмеялась.

«Она что, заигрывает со мной? – подумал Карелла. – Пожалуй, нет. А впрочем, может быть. Нет, наверное, все же нет».

– Ну вот и пришли, – она быстро шагнула к массивной деревянной двери по правую сторону коридора и открыла ее.

Карелла вошел вслед за ней в огромное помещение, все пространство которого занимали металлические шкафы. Здесь были такие же высокие потолки и большие окна, пропускавшие достаточно света. Шкафы стояли от стены до стены рядами, как могилы на кладбище, Карелле вдруг показалось, что найти здесь дело Джимми Харриса – задача совершенно неразрешимая. Всего пять минут назад полковник Андерсон сказал, что сержант поможет ему отыскать то, что нужно. Но, судя по всему, ему тут и взвода будет мало. Наверное, на лице его отразилось смятение.

– Да ну же, не смущайтесь, – засмеялась девушка. – Здесь все подобрано, как надо. Медицинскую карту мы найдем без проблем, а там уж я помогу вам в ней разобраться. Кстати, как мне обращаться к вам – детектив Карелла, мистер Карелла – как?

– А мне как вас называть?

– Джанет.

– Стив.

Пожалуй, проблемы с поисками карты у них бы все же возникли, если бы не второе имя. За время существования госпиталя через него прошло ни много ни мало сорок семь Джеймсов Харрисов – ветераны по крайней мере четырех войн: для Америки это было горячее времечко. Но только двоих раненых звали Джеймс Рэндольф Харрис, один – белый, другой – черный. Так что на самом деле им понадобилось всего пять минут, чтобы найти нужную папку. Если о важности судить по весу и толщине, то могли бы искать и подольше.

Джанет провела Кареллу в соседнюю комнату, которая выглядела почти как монашеская келья – выбеленные стены, маленькие окна, простой деревянный стол и вокруг него стулья с высокими спинками. Карелле пришло в голову, что его ассоциации сегодня имеют сугубо религиозный характер: инспекторская напомнила церковь, коридор – монастырский интерьер, а вот теперь комната – келью. Того и гляди появится кто-нибудь в черной рясе со старым манускриптом в руках.