Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда дедушка приводил его к себе в штаб, показывал огромную карту с двигающимися силуэтами кораблей, огромный глобус, утыканный красными треугольными флажками, и многие другие диковинки: модели крейсеров и эсминцев, настоящие мины и торпеды, деревянный со множеством ручек штурвал — он так радовался, что вконец растроганный дед, не подозревающий об истинной причине ликования, махнул рукой на запреты и пообещал показать настоящий корабль, после чего Валерик принялся в полном восторге скакать по огромному кабинету. В основе этой восторженной эйфории лежал железный порядок: дед никогда не брал отца «куда не положено», а значит, в штабе и на корабле угроза разоблачения отсутствовала. Если только дедушка сам не разглядит под нарядной матроской его мерзкую натуру...
Постоянный страх переставал терзать его, лишь когда дивный летний месяц заканчивался и он снова становился самим собой — гадким мальчишкой, правда о котором была скрыта, только чтобы не волновать дедушку. Но в следующий раз...
Став постарше, он понял: отцу выгодно, чтобы в глазах дедушки внук всегда оставался отличным, смышленым, целеустремленным парнем, каким не получился сын. Он распознал, что дедушка не жалует отца, считает его ленивым бездельником, не имеющим в жизни настоящей мужской цели. И напрасно тот заискивает, заводит «умные» разговоры, бросает многозначительные намеки и даже выбегает по росе в сад — делать зарядку под окнами дедовой спальни, не эти примитивные уловки помогают сохранить до предела натянутые родственные связи, а он сам — Валерик Золотов, последняя надежда, продолжатель морских традиций.
И когда однажды во время очередного летнего отдыха он, тогда уже ученик третьего класса, сообщил отцу, что собирается рассказать дедушке про пощечины, темный чулан и эвакуатора, у того отвисла челюсть и пропал дар речи. Он как раз уговаривал готовящегося к уходу в отставку деда перебраться к ним в город, построить или купить в зеленой зоне дачу, а впоследствии имел план организовать обмен полученной пенсионером флота квартиры и провернуть целый ряд других выгодных операций.
Довольный произведенным эффектом, Валерик добавил, что расскажет, как отец ругал дедушку дураком, который при такой должности не получил адмиральского звания исключительно из-за своего ослиного упрямства и солдафонской прямолинейности. Память у него была хорошая, и он в точности воспроизводил неосмотрительно употребленные в его присутствии слова и обороты.
Отец стал что-то лепетать, уговаривая, обещать, лицо покрылось красными пятнами, вспотело, но Валерик помнил эвакуатора и не испытывал ни малейшей жалости.
— И что жадиной обзывал, расскажу, за то что денег мало давал, — мстительно выпевал он, упиваясь внезапно появившимся могуществом и легкостью от свалившегося наконец бремени постоянного страха и опасений.
Придя в себя, отец попытался угрожать, но быстро сдался и перешел к задабриванию, пообещав купить настоящий футбольный мяч, а Валерик со сладенькой улыбкой выторговывал спортивный велосипед. Родитель скрежетал зубами и вслух сожалел, что десять лет назад не стал на одну ногу мерзавцу, а за другую не дернул, но Валерик уже не боялся, он в полной мере вкусил эффективность и безопасность обоснованного шантажа. Это открытие, да еще сделанное в столь раннем возрасте, во многом определило направление дальнейшего развития его характера.
В разгар торга к воротам подъехал черный лимузин, и отец сразу капитулировал — будет тебе велосипед, только смотри не проболтайся!
Статный, подтянутый, в безупречно подогнанном мундире дед ловко подхватил на руки Валерика, с презрением осмотрел медузой растекшегося по скамейке потного краснолицего отца.
— Да ты пьян?! — брезгливо бросил он.
— Нет-нет, что ты! — еще больше испугался родитель. — Я вообще никогда не пью!
А счастливый Валерик, на лету схвативший новую возможность, повернул к нему возбужденное лицо и бесшумно, одними губами выпевал:
— И неправда, и неправда...
Отец понял, запнулся, у него задрожали губы, как у маленького Валерика, которого он пугал эвакуатором.
Дед этого не видел, потому что уже шагал к дому, а Валерик, обхватив его сильную не по возрасту шею и положив подбородок на покалывающий звездочками погон, смотрел внимательно и жадно.
Во время послеобеденного отдыха он вспомнил и классифицировал грехи отца, а вечером, гуляя с бабушкой по набережной, попросил купить в киоске Союзпечати записную книжку и набор карандашей. Выбирая время, украдкой делал записи разными цветами, книжку старательно прятал в подушке, под наволочкой.
Несколько раз подходил к отцу и таинственно шептал:
— А помнишь, как ты с работы пьяный пришел? А как с дядей Петей напился? То-то!
И не слушая возражений, требовал купить часы, бутсы, аквариум...
По мере того как заполнялась записная книжка в зеленом ледериновом переплете, Валерик все больше входил во вкус, являлось понимание, как надо воспринимать окружающую жизнь, какую роль могут играть давно сказанные слова и когда-то совершенные поступки, главное — не забыть их, не дать затеряться, и в один прекрасный момент, при определенном стечении обстоятельств, они обретут чудесную силу, сделав того, кто ими владеет, могущественным и непобедимым.
Выводы, к которым приходил, Валерик тут же испытывал на практике. У отца пропал аппетит, он похудел, осунулся, перестал появляться на пляже и кататься на глиссере, вечером сидел дома, ссылаясь на недомогание. Дедушка озаботился, настаивал на визите к врачу, но отец объяснил, что перегрелся на солнце и вдобавок отравился несвежей колбасой в пляжном буфете, поэтому ему просто нужен покой.
Несколько вечеров Валерик гулял с мамой и бабушкой, старшие Золотовы сидели дома, играли в шахматы, беседовали за чашкой чая, отношение Ивана Прохоровича к Федору Ивановичу заметно потеплело, и он дал согласие через годок-другой переехать к ним, обзавестись дачей и сделать из Валерика настоящего мужчину, будущего моряка.
Как раз в это время Валерик вспомнил высказывание родителя, что круглый год в море могут болтаться только законченные кретины, а последний рубщик мяса на рынке получает больше первого помощника капитана. Он записал каракулями сокращенно: «Про крит. в мор. ры.», затем потребовал у отца электрическую железную дорогу — совершенную диковину по тем временам, стоившую баснословную, опять же по тем «старым» деньгам, сумму — триста рублей, и поэтому же много месяцев невостребованно стоявшую в витрине центрального магазина игрушек.
Отец схватился за сердце и отказался, заявив, что немедленно по приезде домой сдаст эту маленькую сволочь эвакуатору, а если она хоть слово скажет деду, то оторвет голову прямо здесь, не откладывая.
Тогда Валерик в присутствии отца стал предлагать дедушке спросить у любимого внука, кем он собирается стать, когда вырастет, дедушка спросил, и Валерик, привстав на носочки, принялся вытягивать: «Ру-у-у... Папа, скажи, кем? — и опять: — Ру-у-у...»
— Рулевым, — вымученно улыбнулся Федор Иванович. — Так и быть, куплю тебе дорогу...
— Ура! — деланно обрадовался Валерик, который был с самого начала уверен в успехе.
Но потом уточнил — купит ли отец все, что обещал: и мяч, и велосипед, и часы, и бутсы, и аквариум, и железную дорогу? Отец подтвердил: да, куплю, и отвел взгляд.
Но Валерик не поверил, ибо понимал — на все попросту не хватит денег, да и глаза у родителя были злыми и ничего хорошего не сулящими. Скорее всего начнет драть еще в поезде, а дома рассчитается сполна за месяц страха и унижений. Надо было срочно застраховаться. И Валерик придумал, как это сделать.
На вокзале, обнимаясь с дедушкой, громко сказал:
— Давай с тобой переписываться! Я буду в школе письма писать, а по пути домой отправлять. Ладно?
Умиленный Иван Прохорович кивнул и отвернулся, чтобы скрыть блеск в глазах — признак, как он считал, старческой сентиментальности. Но внук смотрел не на него, а на своего отца. И остался доволен тем, что увидел.
Федор Иванович пальцем Валерика не тронул. Купить, правда, тоже ничего, кроме футбольного мяча, не купил. Книжку в зеленом переплете отобрал, внимательно осмотрел, но разобраться в каракулях и сокращениях не сумел и только спросил:
— Это все про меня или еще про кого?
— Все про тебя, — честно ответил Валерик.
— А почему разными цветами?
— Чтоб удобней, — пояснил сын. — Красным — то, что дедушке рассказывать, синим — что маме.
— А черным? — мрачно поинтересовался родитель. — Это для кого?
— Не знаю. На всякий случай, вдруг пригодится...
Федор Иванович задумчиво взвешивал зеленую книжицу на ладони, потом разодрал в клочки и выбросил в мусорное ведро. Перекурив, подозвал Валерика, глянул по-новому, с интересом:
- Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Делль Виктор Викторович - Криминальный детектив
- Долг Родине, верность присяге. Том 1. Противоборство - Виктор Иванников - Криминальный детектив
- Всё имеет свою цену - Джеймс Чейз - Криминальный детектив
- Шантаж - Ольга Лаврова - Криминальный детектив
- Черный чемодан - Анатолий Галкин - Криминальный детектив
- Камень - Станислав Родионов - Криминальный детектив
- Смерть на выбор - Марианна Баконина - Криминальный детектив
- Десятый круг ада - Александр Андрюхин - Криминальный детектив
- Долг Родине, верность присяге. Том 3. Идти до конца - Виктор Иванников - Криминальный детектив
- Ярый. Любовь криминального авторитета. - Ольга Шо - Криминальный детектив / Современные любовные романы