Волчий билет - Николай Леонов

– Елена Петровна, прошу вас, присядьте. Разрешите закурить?

Она села на край тахты и не сводила с Гурова напряженного взгляда, спросила:

– Сатана откупиться хочет? Я в рот куска не возьму.

Дверь приоткрылась, в комнату вошла Мария.

– Елена Петровна, я жена, знаю, он неверующий, но значительно ближе к Христу, чем к Сатане. Верьте мне, Елена Петровна. – Неожиданно губы у Марии задрожали, она отвернулась.

Елена Петровна плакала беззвучно. Мария тихо вышла. Гуров злился, не знал, с чего начать. Он собирался разговаривать с матерью Алены после застолья, когда напряжение и слезы уже пройдут.

– Извините меня, Елена Петровна, подождите минуточку, – сказал Гуров и вышел из комнаты.

Елена Петровна встала, подошла к висевшей в углу иконе, начала молиться, опустилась на колени.

Сыщик вернулся быстро, принес тарелку с куском черного хлеба с колбасой и два стакана, в одном был коньяк, в другом – водка, тихо поставил на стол, ждал, когда женщина закончит молитву. Неожиданно легко мать поднялась на ноги, села за стол напротив Гурова, взглянула на стаканы, улыбнулась, и сыщик увидел, что женщина совсем не старая, примерно его ровесница.

– Елена Петровна, давайте помянем, затем несколько слов скажу я, а вы ответите, если пожелаете, на мои вопросы.

Она молча кивнула, понюхала стакан и сказала:

– Меня с ног сшибет, я не ела трое суток.

– Сделайте глоток, бог простит. – Гуров разломил бутерброд пополам, взял стакан водки, взглянул на икону, выпил одним глотком.

Женщина перекрестилась, отпила из своего стакана.

– Я полковник милиции, нам не нравится, как погибают дети. Я говорю кощунственно, когда погибают дети – это не может нравиться. Я не могу найти криминал, а я раб закона. Нет криминала, нет преступления, а значит, нет и наказания.

– Сатана слышит вас и хохочет, – сказала Елена Петровна и выпила еще глоток, она не опустила стакане на стол, держала перед собой.

– Верно. Сатана хохочет, но мой век короток, я только человек. Я не хочу ждать высшего суда, хочу увидеть на земле, как он корчится, молит о пощаде. Утром я был у одного из его слуг, видел ужас в его глазах, но мне этого мало. Теперь вопрос. Почему вы упомянули Сатану?

– Почему? – Женщина всхлипнула. – За просто так люди с крыши не падают. Последний месяц Алена с лица совсем плохая стала, одни глаза остались. И парень ее сильно сдал, раньше хороший был, добрый, я смотрела, все радовалась. Я стала дочку пытать, она и поведала, что Сатана ему знак свой прислал. Живую кошку к двери ножом прибил. Я с подругами поделилась, они говорят, мол, знамо дело, жди смерти. Может, вы и есть? – Несчастная мать отстранилась.

Гуров широко перекрестился и сказал:

– Грешен я, неверующий. Но господом богом клянусь, с ворами и убийцами дело имел, а с нечистой силой если и встретился, то впервые!

– Значит, вот откуда деньги! – шепнула женщина и хотела вылить свой стакан на пол.

– Стоп! – Гуров поднял руку. – Возможно. Но я отнял, не взял, а отнял у него деньги. – Сыщик поднялся, достал из карманов пачки, пересек комнату, положил деньги за икону. – Я держал их в руках, носил у сердца, это уже мои деньги. Теперь они у Пресвятой Девы. Пусть этот день пройдет, мы поедем с вами к могиле Алены и там поговорим.

* * *

Станислав сидел за своим столом и пытался разрешить задачу, которую два дня назад загадал ему Гуров. Крячко выписал на листе фамилии действующих лиц, соединил их стрелками, пытаясь получить какую-то логическую связь и в их поступках. На традиционный вопрос: «Кому выгодна смерть Антона Сергеева?» – сыщик имел лишь один малоубедительный ответ: «Вере Сергеевой, мачехе». Наследство мужа. Но для этого следовало ликвидировать и мужа. К тому же у женщины не просматривалось возможности организовать несчастный случай. И сам несчастный случай был под большим вопросом. Станислав лазил на крышу дома, плоскую ровную площадку, упасть с которой, да еще вдвоем, было крайне затруднительно, практически невозможно. Если только самим прыгнуть, но такой поступок никак не умещался в голове сыщика. Сидеть, слушать музыку, миловаться, а затем прыгнуть в бездну?

Стасу очень мешал сосредоточиться Гуров, который с отрешенным видом за своим столом рисовал на бумаге геометрические фигуры либо бездумно смотрел в окно. Он явно ждал телефонного звонка. Стоило аппарату тренькнуть, как шеф быстро снимал трубку.

Вдобавок он поглядывал на часы.

– Ты когда уйдешь, Лев Иванович? – не выдержав, спросил Станислав.

– Скоро. – Гуров вновь улыбнулся. – Полагаешь, я уйду, и у тебя прибудет фантазии? В твоих списках не хватает «X». Без икса уравнение не сложить. Только икс необходимо поставить в нужном месте.

– Ты имеешь дополнительную информацию, которую получил от Вики? – сердито сказал Станислав.

– Верно, – согласился Гуров. – Только я сначала понял, что неизвестный существует, а потом встретился с Викой. Никто тебе не мешал поступить так же.

– У Сергеевых был ты, разговаривал с мачехой тоже ты, – огрызнулся Станислав.

– Снова верно, но о прошлом Сергеевой и ее знакомстве с Викой я тебе сразу сообщил, а ты даже не шевельнулся в кресле. Тебе следовало бежать на встречу с девушкой со всех ног, – ответил Гуров.

– Ты начальник, и ты попросил меня устроить тебе встречу с Викой! – возмутился Стас.

– Следовало упереться и настоять на том, что с твоим доверенным лицом мы встречаемся вместе. Тебе было удобнее, чтобы с Викой поговорил я. Ты хочешь жить бесконфликтно, признаешь себя вторым номером и сердишься на меня за это. Я работаю как работаю, а ты работаешь, чтобы не задеть локтем друга.

Зазвонил телефон, Гуров быстро снял трубку и представился.

– Здравствуй, Вика. Рад тебя слышать, признаться, я уже начал нервничать. Что-то твои мальчики очень медлительны.

– Здравствуйте, Лев Иванович, – ответила Вика. – Нонка дома не живет, ребята искали девку.

– Нашли? – чуть испугавшись, спросил Гуров.

– Как вы скажете, «обязательно». У нее новая подруга, записывайте… Нонна Сергеевна Семенова, семьдесят седьмого года рождения. Подружку зовут Тимошей. Больше узнать не удалось.

– Минутку. – Гуров записал адрес, жестом показал Станиславу, чтобы тот взял параллельную трубку. Стас презрительно фыркнул, но трубку взял.

– Милая, – продолжал Гуров, – скажи, почему ты при встрече со Станиславом не рассказала ему о нашем с тобой разговоре?

– Почему? – Вика замялась. – Ну, я решила, раз вы ему сами не рассказали, то и мне лезть нечего.

– В принципе верно, но у меня от Станислава секретов нет. На пустом месте он на меня бросается, аки лютый зверь. Он сегодня проверит, возможно, завтра тебе придется встретиться с Нонной. Станислав тебе позвонит, вы решите. Пока. – Гуров положил трубку.

– Показательный урок? – Стас тоже положил трубку.

– Надоело твое молчание. – Гуров перебросил через стол листок с записями. – Девица из казино видела Веру Сергееву с мужчиной, который называл себя Тихоном. Ему около тридцати, высокий худой брюнет, «мажет» под монаха. Тщательно проверь по картотеке МУРа клички Сатана, Черт, Дьявол. Нет ли среди них Тихона? Вызови Котова и Нестеренко, пусть проверят адрес, где сейчас осела Нонна. Вечером девчонку и ее хозяйку взять под наружное наблюдение.

– Понял. – Стас повеселел, захлопнул ненавистную папку.

– Да, скажи ребятам, чтобы они запаслись едой, возможно, придется работать до утра. Расскажи им о Тихоне, если они его увидят, пусть разделятся, Котов топает за ним, Валентин проводит девчонок до дома. Я уехал на Головинское кладбище, попытаюсь разговорить Елену Петровну.

* * *

Август, и листва на деревьях еще едва начала желтеть, но по дорожке кладбища ветер гонял сбитые листья, было прохладно и одиноко. Гуров радовался, что надел плащ и не забыл положить в карман фляжку коньяка. Могилку Алены сыщик нашел сразу, на скамеечке за скромной оградой сидела, ссутулившись, женская фигура. Шагов за десять Гуров умышленно сильно закашлялся, боясь напугать молящуюся женщину, которая, услышав кашель, выпрямилась и перестала креститься.

– Здравствуйте, Елена Петровна, – сказал Гуров, присаживаясь рядом. – Рад вас видеть, хорошо, что вы пришли.

– Здравствуйте, – ответила женщина, не повернувшись к Гурову. – Что я пришла, так бог велел, а вот что вы явились, удивлена. Как я понимаю, для вас смерть – рядовой случай.

– К великому сожалению, – ответил Гуров. – Но смерть Алены и Антона для меня – смерть особая, можно сказать, дело личное.

Женщина не ответила, они долго сидели молча, наконец Гуров спросил:

– Извините, вы веруете с детства или пришли к богу позже?

– А вам-то что? Муж нас с дочкой оставил, я в храм пришла. Задавайте свои вопросы, хватит подлаживаться, – в голосе Елены Петровны слышалось раздражение. – Мертвых не воскресить.