Смертельная комбинация - Андрей Костин

они натворили.

Сквозь частые щели мне прекрасно были видны и подъезд, и окно квартиры. Окно было чуть приоткрыто, и я мысленно представлял, как от сквозняка качается бахрома розового покрывала. Какая мерзость.

Я очень долго пробыл на своем наблюдательном пункте, и меня уже слегка поташнивало. Но никакого движения за окном не заметил. Я продолжал ждать с терпением пигмея и, когда совсем затекли ноги, выбрался из засады и направился в подъезд.

По прошлому опыту я помнил, что дверь была без глазка. Значит, если там есть обитатель, то ему придется хотя бы спросить:

"Кто там-м?"

Возле двери я остановился, чтобы собраться с мыслями. Потом надавил на кнопку звонка. Никакого ответа.

Можно было успокоиться и выбросить из головы эту совершенно пустую квартиру. Если бы...

Если бы после того, как я отпустил кнопку, не услышал, как в квартире скрипнули половицы... Кто-то подошел к двери с той стороны и замер, как и я, прислушиваясь.

Дверь мне не откроют, а играть в молчанку не имеет смысла. Если кто-то здесь спрятался, то явно неспроста. Короче, когда у квартиры дурная слава, то, наверное, я найду в ней именно это.

Человек, решивший спрятаться, вряд ли станет менять убежище

из-за одного случайного звонка в дверь. Тем более дверь

достаточно прочная, а для меня и вовсе как стена, через которую не

пробиться.

Я придумал себе другой путь, надо только подождать, пока стемнеет.

* * *

На лестничной площадке я открыл окно и, стараясь особенно не высовываться, ощупал стену снаружи. Дело в том, что строители, не в силах превозмочь свои эстетические потребности, проложили желтый кирпич узкими горизонтальными полосками красного. Эти полоски выступали из стены - немного, на ширину ладони разве, придавая дому замечательно художественный вид. С точки зрения строителей, естественно.

Теперь я знал, что мне предстоит. Вернее, предполагал. Потому что когда предстоит ночная прогулка на высоте шестого этажа, ничего не знаешь наверняка.

Небо было звездное.

Луна казалась огромной, страшной и висела над крышами.

Не знаю, к удаче такое или наоборот?

Некоторое время пришлось ждать, пока дворник бестолково мел асфальт перед подъездом. Наконец, он ушел. Во многих квартирах уже легли спать, не было света и там, куда я стремился. Впрочем, уверен, в квартире его и не зажигали.

Окно осталось приоткрытым.

Захотелось курить, но я понимал, что огонек от сигареты будет заметен с улицы, а мне не стоит привлекать внимание.

Потом проверил одежду - ничего не должно мешать. Любая мелочь может стоить жизни.

Под конец не выдержал и посмотрел вниз.

Шестой этаж, не Бог весть какая высота, в случае чего не успею даже толком понять, где оступился.

Захотелось все бросить и смыться. Если еще немного постоять у открытого окна, представляя, как мои девяносто килограммов устремятся вниз со скоростью свободно падающего тела, а потом послышится звук, словно кто-то уронил арбуз... тут никакой силы воли не хватит.

Надо торопиться, пока нервы не издерганы. Я решительно залез на подоконник.

Луна поднялась выше, посветлела и была похожа на

ртутный шарик. Держась за переплет, я повернулся спиной к улице

и стал приседать на одной ноге, в то время как другой скользил по

стене дома, пока носком не попал на узкую полоску красного

кирпича. Утвердившись, я перенес наружу другую ногу.

Карниз казался еще уже, чем когда на него смотришь.

Весь вес приходился на пальцы ног, и стоит случиться судороге, мне не миновать затяжного прыжка. Ночной ветер холодил спину, я стоил, ухватившись за переплет, и не в силах был выйти из оцепенения.

А если подует сквозняк, окно захлопнется и прижмет мне пальцы?

Впрочем, не стоит об этом задумываться.

Когда оконный проем кончился, пришлось прямо распластаться по стене и продвигаться вперед по сантиметру. Одной рукой я продолжал держаться за выступ рамы, компенсируя

неустойчивое равновесие. Наконец, я отполз на длину вытянутой

руки. Теперь впереди должна быть водосточная труба, моя

следующая опора.

Правой рукой я провожу по шершавой поверхности стены и понимаю, что чуть-чуть, но не дотягиваюсь.

Снизу все выглядело, ближе.

Я потянулся изо всех сил, на какое-то мгновение пальцы, державшиеся за раму, начали соскальзывать... Не знаю, каким чудом мне все-таки удалось ухватиться за костыль, на котором крепилась труба, и сохранить равновесие.

Держась обеими руками, я был словно распят на стене на высоте шестого этажа.

Сжимая костыль, я расслабил левую руку, она бессильно повисла вдоль тела. Стараясь не торопиться, шаг за шагом, я добрался до трубы. Тут можно перевести дыхание. Рана от напряжения разболелась, и левая рука, похоже, вышла из строя.

А ведь на следующем этапе она должна меня страховать.

Я перебрался через трубу и, обнимая ее, вытащил из брюк пояс. Один конец ремня я обмотал вокруг левого запястья, перекинул его через костыль, а другой зажал в кулаке.

Ноги стали предательски дрожать. Это искала выход накопившаяся усталость.

Еще несколько сантиметров, еще...

Вытянутая правая рука уже нащупала срез окна, толкнула приоткрытую створку... Я понял, что выиграл.

Еще через минуту я стоял, согнувшись, на подоконнике, а потом тихо влез в квартиру.

* * *

Я был готов защищаться. Я был готов постоять за себя, если вдруг кто набросится. Я вовсе не был уверен, что здесь меня примут радушно. Но я стоял возле окна, готовый к бою, а никто на меня не нападал. В квартире было темно и тихо.

И от этого затаившегося спокойствия я волновался еще больше. Нет ничего страшнее, чем ожидание опасности.

Я видел очертания мебели, стены, - на которых отражался лунный свет, кровать...

На кровати кто-то лежал.

Я беззвучно подкрался и склонился, пытаясь разглядеть... В это мгновение я почувствовал страх, словно тупой иглой ткнули под сердце. Я даже зажмурился и отпрянул.

На кровати лежала Рита.

Она лежала неподвижно.

Рядом, на стуле, был ночник. Я нащупал выключатель и зажег свет. Тусклая лампочка осветила разметавшиеся по подушке волосы, по-детски приоткрытый рот, длинные тени ресниц. Рита спала, натянув одеяло до подбородка и обняв во сне подушку. Я перевел дыхание и устало опустился на кровать, стал снимать с запястья ремень. Она не проснулась, только чуть заворочалась во сне.

- Рита... - тихо позвал я. Она открыла глаза. Зеленые глаза смотрели сначала отчужденно, потом испуганно.

- Ты? - произнесла она почти беззвучно, я понял только по движению губ. Ты?

Я кивнул и улыбнулся:

- Можешь даже потрогать.

Потом протянул руку и осторожно поправил ей волосы. Она отстранилась и уткнулась лицом в подушку.

- Этот сон, - сказала она глухо, - какой страшный сон, господи... Этот барак, свеча, зеркало, удавленник... Я кричала и не могла проснуться...

Я поежился. Что-то знакомое было в ее сне.

- Где ты пропадал столько времени? - сказала она в подушку.

Ну и ну, оказывается, это я пропадал!

Она все лежала на животе и обнимала подушку, а мне теперь спешить некуда, и я ждал, пока она успокоится. Потом не выдержал и ущипнул ее под одеялом. Я просто хотел немного подбодрить ее. Она ударила меня по руке и села на кровати, держа одеяло под подбородком.

- Как ты сюда попал? - спросила.

Я показал на окно.

- Но ведь...

- Пустяки, метра три по карнизу. Если бы это было не так высоко, я справился бы намного быстрее... - я сделал паузу и подумал, что настала моя очередь спрашивать.

- А как ты сюда попала?

- Лисенок... Это Юля, - пояснила, - дала ключи. Мне надо было спрятаться, и она помогла.

- По-моему, эта девица не питала к тебе дружеских чувств.

- Она их и сейчас не питает. Только раньше я ей мешала, а теперь - уезжаю. Ей выгодно, чтобы я уехала без скандала - легче будет занять мое место. В нашем светском обществе.

- Но почему ты уезжаешь? И что случилось в твоей

квартире? Кстати, я хотел бы зажечь верхний свет - не люблю

сидеть в потемках.

- Тут не надо, - она откинула край одеяла и спустила босые ноги на пол. Давай на кухне, я там занавесила окно покрывалом. И отвернись, пожалуйста, мне надо переодеться.

* * *

- Ну все, пойдем, - позвала она и пошла впереди меня.

Рита была в туфлях почти без каблуков и казалась совсем маленькой и беззащитной.

Зажгла плиту, поставила чайник. Потом достала из шкафа чашки и насыпала в них растворимого кофе. Она чувствовала себя тут вполне уютно.

- Ты здесь бывала раньше? - спросил я, но она не ответила, а ушла в комнату и вернулась с нераспечатанной пачкой "Лаки Страйк". Когда чайник закипел, разлила воду по чашкам и села напротив.

Я курил и разглядывал ее сквозь облачко дыма. Рита казалась школьницей, пусть немного распутной, но все же невинной. Я имею в виду своих сверстниц, какими их запомнил. В сущности, мы были последнее невинное поколение.