Эффект Эмбера - Ричард Пратер

Все мои помыслы были обращены к Аралии. Мне было грустно и радостно одновременно. В ушах стоял какой-то звон, вызывавший внутреннее беспокойство, похожий на вибрацию установки, которую я видел в лаборатории Гуннара Линдстрома. Этот звук был способен вызвать головокружение и еще более неприятные ощущения, а барабанные перепонки просто могли лопнуть.

И это не было игрой воображения. Звук доносился откуда-то справа, становясь все громче и громче.

Это происходило на улице, в нескольких метрах от моего «кадди». Повернув голову, я окинул взглядом Россмор, но не заметил ничего подозрительного. Кроме машины, неспешно ехавшей по улице со скоростью не более тридцати километров в час с потушенными фарами.

Не отдавая отчета своим действиям, я инстинктивно рванулся вперед и, укрывшись за своим «кадиллаком», лег на асфальт.

Я так и не увидел, из чего стреляли. Замешкайся я на полсекунды, и вообще уже никогда ничего больше не увидел бы. Нет, стреляли не из пистолета, и не из револьвера, и даже не из винтовки. Это был дробовик-короткостволка.

Смертоносная струя свинца просвистела в нескольких сантиметрах от меня. Я перекатился на бок, выхватил кольт из-под мышки. Темный седан медленно проезжал как раз мимо, и мне удалось рассмотреть силуэт мужчины в окне с неестественно длинной рукой-стволом, направленной в мою сторону.

Я бухнулся на асфальт лицом вниз, правая рука с зажатым в ней револьвером оказалась подо мной. Я перекатился на левый бок и высвободил руку, но не для того, чтобы стрелять, а чтобы забиться подальше под свой «кадиллак».

Сукин сын выстрелил еще раз, прежде чем я успел забраться под машину. Слава Богу, он опять промахнулся, взяв чуть выше. Разумеется, он рассчитывал покончить со мной первым же выстрелом, учитывая такой обширный разнос крупной дроби. Не обязательно целиться буйволу в глаз, если выпускаешь по нему одновременно больше дюжины смертоносных пуль.

Я услышал скрежещущий звук металла – выстрел прошил дверцу моего «кадиллака», и сразу же вслед за этим взревел мотор нападавшей на меня машины, и она рванулась перед собой, набирая скорость.

С правой стороны я не мог выбраться из-под своей машины: там проходил бордюр. Поэтому протиснулся немного вперед и, лежа на животе, выбросил руку с револьвером перед собой. Однако мне видны были только крутящиеся колеса и отливающий блеском бампер. Пришлось податься еще немного вперед, и только теперь я увидел всю тыльную часть салона.

Я прижался плотнее к асфальту и, поддерживая правую руку левой, выстрелил два раза. Черная машина замигала задними фарами и стала поворачивать влево. Я выпустил еще одну за другой три пули. Послышался визг тормозов и шелест колес по асфальту, который постепенно стих, и вновь воцарился размеренный шум ночного города. Привычно шуршали шины машин, мчавшихся по Беверли-бульвару. Где-то вдали испуганно вскрикнула ночная птица.

Я пролежал так минуту-две, прижавшись щекой к асфальту. Я чувствовал, как у меня дрожит правая рука, словно через нее пропустили электрический ток, но вскоре неприятное ощущение прошло, пульс тоже пришел в норму.

Я засосал полные легкие пропитанного пылью и гарью уличного воздуха и не спеша выбрался из-под «кадиллака». Мною овладела страшная апатия, мне не хотелось двигаться с места, словно у меня уйма времени и мне некуда спешить.

Я услышал, как где-то рядом открывают окна или закрывают, поскольку стрельба прекратилась и снова стало тихо, и чей-то вопрошающий громкий голос и что-то отвечающий ему другой, более глухой. И, наконец, быстрое шлепанье по асфальту босых ног.

Аралия стрелой выскочила из дверей «Спартанца» и опрометью мчалась ко мне. Потом замедлила шаг, остановившись чуть поодаль от меня. Я встал и засунул кольт обратно в наплечную кобуру.

– Шелл? – дрожащим голосом спросила она. – С тобой все в порядке?

– Да. Возвращайся в номер и жди меня там. Как видишь, дела разворачиваются круто.

– О Господи! Я думала тебя убили.

И тут я заметил, что на ней мой старый плащ.

Аралия смотрела расширенными глазами мимо меня, на черные дыры в моем небесно-голубом «кадиллаке». Потом кинулась ко мне на грудь.

– Я думала... Я думала, что ты уже мертв, – прошептала она. – Я думала, они тебя убили.

– Может быть, ты перестанешь повторять одно и то же?

– Что произошло?

– А ты как думаешь? Двое или трое ублюдков, черт их знает сколько, решили поохотиться на меня с дробовиком. А ты совсем сошла с ума, какого черта ты здесь делаешь?! О, извини... Извини, Аралия, я на тебя не сержусь. Вообще-то я зол, но только не на тебя.

– Знаю, – тихо проговорила она. – Я все понимаю.

Возможно, и правда понимала.

– Ты сердит и немного напуган, – мягко продолжила она.

– Я? Напуган? Это я-то? Впрочем, думай что хочешь. А мне нужно бежать... встретиться... с одним парнем. – Я встряхнул головой, желая направить свои мысли в другое русло. Потом взглянул на Аралию и сказал: – Мне приятно, что ты сообразила одеться, а не выскочила на улицу в чем мать родила. Я приятно удивлен. И впредь слушайся советов старого Шелла. Разве я зря сказал, чтобы ты не снимала шорты и надела блузку? Иначе бы ты могла...

– Но я не послушалась тебя.

– Как это не послушалась?

Аралия молча развязала пояс и распахнула полы плаща.

– Сейчас же спрячь все это! – рявкнул я. – Ты что, черт тебя побери, хочешь, чтобы меня все же убили? Именно из-за твоего великолепного зада, затмившего мне глаза, они сейчас чуть не ухлопали меня. Как ты не понимаешь, что я ничего не вижу и ни о чем не могу думать, кроме тебя. Ну, черт с ним, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Дай взглянуть еще разок.

Она холодно глядела на меня некоторое время, потом улыбнулась и сказала:

– Перебьешься.

Мы обменялись понимающими взглядами, и она мечтательно произнесла:

– Ты такой поэтичный, Шелл.

– О, в самом деле? Особенно когда я помянул черта. Берегись, ты меня здорово зацепила.

– Нет, пока еще не до такой степени, – ответила она.

Я с трудом открыл заклинившую дверцу «кадиллака» и, повернувшись к Аралии, сказал:

– Ну а сейчас пусть твои восхитительные ножки отнесут тебя в номер. О'кей?

Она кивнула.

– Ножками в номер. Указание понято.

– В мой номер, конечно.

– Естественно.

Я залез в машину и захлопнул дверцу.

– Если ты вдруг уснешь, если... когда я вернусь, можно тебя разбудить?

– Почему бы и нет?

Разговор со мной Сэм начал с той же самой фразы: «Почему бы и нет?» Но как обыденно она прозвучала! Если бы Сэм постарался, и даже очень, он все равно не сумел бы произнести ее, как Аралия. А он к тому же и не старался.

Глава 9

Я добрался до здания полицейского отделения менее чем за пятнадцать минут. Поднялся в лифте на третий этаж, прошел через холл в комнату 314, где размещался Отдел по расследованию убийств, и прямиком направился в кабинет Сэма. Войдя, я оседлал деревянный стул и сказал как ни в чем не бывало:

– Привет. Сэм. Опять засиделся допоздна? У меня для тебя масса новостей. Ты не поверишь, но... Ты что, язык проглотил? – Сэм продолжал угрюмо молчать. – Вижу, работа тебя совсем доконала. Мне бы не хотелось прибавлять тебе забот, капитан, но... Да что ты, черт побери, молчишь?! – взорвался я. – Может, мне перерезать себе горло и окропить кровью твой стол?

И только тогда наконец он сказал:

– Почему бы и нет?

Однако это было не все, что он мне сказал. Минуты три он, не переставая, извергал на меня поток своего экстравагантного красноречия. Наконец он сделал паузу, перевел дыхание и рявкнул:

– Тебе нечего сказать в свое оправдание!

Но я все-таки сказал.

Я рассказал ему о том, что произошло в доме Коллета, и про перестрелку на Россмор, и даже упомянул о своем посещении Винсента Рагена. Потом, как мне показалось, логично объяснил присутствие Аралии Филдс у меня в номере. В своем рассказе я постоянно делал упор на том, что по извращенному складу своего характера как-то не смог вежливо обойтись с разными подонками, постоянно пытающимися меня прикончить, и поэтому сделал то, что сделал.

Затем на полминуты воцарилась тишина.

Я тем временем закурил сигарету, а Сэмсон бросил свою измочаленную сигару в корзину для бумаг, достал из ящика стола новую и стиснул ее крепкими зубами.

Наконец он взглянул на меня, перебросив сигару из одного угла рта в другой. Я невольно отметил землистый оттенок его обычно розового лица, мешки под живыми карими глазами, глубокие складки вокруг рта. Кое-где на его обычно безукоризненно выбритом лице торчала едва заметная щетина.

Он вытащил сигару изо рта и проговорил усталым, на удивление спокойным голосом:

– Ну что ж, Шелл, мы с тобой и раньше частенько цапались. Однако на этот раз все обстоит гораздо серьезнее.