Эффект Эмбера - Ричард Пратер

– Кот? Какой кот?

– Я бы хотел точно знать, когда вам позвонил ваш знакомый адвокат с просьбой помочь разыскать мисс Филдс.

– Ну... совершенно точно – несколько дней назад. В начале недели. В понедельник, а может быть, во вторник.

Я улыбнулся.

– Значит, накануне вашего выступления в суде, к которому вы готовились в тот вечер, не так ли?

Казалось бы, он должен был на меня разозлиться, но вместо этого я вдруг услышал:

– Да, вы правы, мистер Скотт. Спасибо, что напомнили. Я представил справку вчера в десять утра, то есть в четверг. Значит, он звонил мне в среду вечером.

– Наверное, где-то около одиннадцати часов?

– Во всяком случае, до полуночи.

– Ясно. Спасибо, мистер Раген. – Я перемолол последнего краба, оставшегося на блюде. Эти штуковины действительно были чертовски вкусными.

Я решительно поднялся и протянул Рагену руку. Он слегка наклонился вперед и быстро пожал ее. Моя же рука по-прежнему оставалась протянутой, поэтому Раген недоуменно взглянул на меня.

– Что-нибудь еще?

– Я хотел бы захватить свой журнал.

– О, конечно, конечно. Где он тут у нас?.. – Повернувшись, он пошарил по дивану и нехотя извлек журнал, который странным образом «затерялся» между двумя диванными подушками, справа от того места, где он сидел.

– Вот, пожалуйста, мистер Скотт. Я, конечно, не собирался лишать вас такого приятного чтива.

Я усмехнулся и как ни в чем не бывало заметил:

– Так же как и вы, я всего лишь смотрю на фотографии. – Он слегка покраснел, начал что-то говорить, но вдруг замолчал. Я же тем временем продолжал: – Согласитесь, логично предположить, что эти отметки красным сделал звонивший вам друг?

– Ну... да... наверное. Да, конечно.

– Не назовете ли вы мне его имя, мистер Раген? – Я помолчал немного, а потом добавил: – Просто для того чтобы покончить со всем этим делом и выбросить его в мусорную корзину.

На этот раз он молчал дольше обычного, и я уже было подумал, что так и не дождусь ответа. Однако он сухо произнес:

– Уоллес Эплуайт. Он важный человек, Скотт. Женатый. У него много могущественных друзей. Я бы вам посоветовал... держаться от мистера Эплуайта подальше.

– Я стараюсь по возможности ни к кому не соваться, мистер Раген. Но иногда мои старания оказываются тщетными. Еще раз благодарю за милую беседу и прекрасное угощение.

Мы обменялись улыбками сродни тем, которыми, вероятно, обмениваются две дамы, явившиеся на бал в одинаковых вечерних туалетах. То есть я хочу сказать, что теплоты в наших улыбках было не больше, чем от одноваттной лампочки.

Я вышел из дома Рагена и окунулся в бархатные сумерки, приправленные едва уловимым запахом удобрений. Сев за руль моего «кадди», я покатил обратно в город, где, как я надеялся, меня ждала встреча с очаровательной Аралией. А также порой с далеко не очаровательным капитаном Филом Сэмсоном.

Глава 8

Я прекрасно понимал, что должен изо всех сил чуть ли не на космической скорости мчаться в полицейский участок. Но сначала я решил все-таки хотя бы на минутку заскочить в «Спартанец».

И по пути к Винсенту Рагену, и возвращаясь в город, я трижды останавливался и звонил в номер Аралии, но неизменно слышал лишь длинные гудки.

Влетев в вестибюль «Спартанца», я спросил дежурного администратора Джимми, не выходила ли мисс Филдс из гостиницы.

Он одарил меня грязной улыбочкой.

– Не-а. С того самого момента, как я пустил ее в твой номер, Шелл. Это было несколько часов...

– В мой номер? Ты хочешь сказать, она сейчас у меня?

– Насколько мне известно, да. Она попросила меня впустить ее к тебе в берлогу, а поскольку ты как-то сказал мне, чтобы я не отказывал в подобных просьбах ни одной стоящей телке...

– Что она делает у меня, Джимми?

Он опять многозначительно ухмыльнулся.

Джимми был молод, старателен, честолюбив. Но в его голове постоянно рождались самые невероятные фантазии. Я сказал ему, что он плохо кончит, если не избавится от своей дурацкой привычки. Он изобразил якобы обуявший его страх, а я помчался вверх по лестнице.

Я постучал в дверь номера 212. Подождал. Постучал еще раз и сердито заорал:

– Да пустите меня ради всего святого в мой собственный номер!

Мой вопль возымел действие. За дверью послышалось шлепанье босых ног по ковру, потом щелкнул замок, и в приоткрывшуюся щель глянул ослепительно синий глаз, с нависшей над ним прядью волос цвета земляники со сливками.

– О, это ты? Как славно! – услышал я мелодичный радостный голос.

– А кто же еще? Кроме нас двоих, тут больше никто не живет.

Я широко улыбнулся.

– Входи, Шелл, входи.

– Спасибо.

Я вошел, запер за собой дверь и с удовольствием уставился на Аралию. На ней была белая блузка, с трудом стягиваемая на груди четырьмя перламутровыми пуговками, сквозь тонкую ткань которой проглядывали отчетливо розовые кружочки сосков, а также короткие белые шортики – кажется, они называются «облегашки» или, во всяком случае, должны так называться.

– Шелл, надеюсь, ты не сердишься на меня за то, что я упросила Джимми впустить меня сюда?

– Сержусь? Нисколько.

– Я чуть было не сошла с ума от телефонных звонков. Газетные репортеры, телевизионщики... Кто только не звонил! Даже один полицейский.

При упоминании о полицейском у меня екнуло сердце, но Аралия тараторила без умолку, и я, к сожалению, не смог задать ей интересующий меня вопрос.

– Да, мне еще позвонили спонсоры... конкурса. Ой, кажется, об этом я тебе еще не рассказывала, Шелл.

– Я думаю...

– Но я обязательно тебе расскажу. Все равно практически все всем об этом известно.

– Всем, кроме меня. И что ты подразумеваешь под словом «практически»?

– Я была ошеломлена и даже немного напугана. Поэтому подумала, что мне лучше перейти в твой номер. Надеюсь, ты не против?

В этот момент мы уже сидели на шоколадно-коричневом диване в моей гостиной: она посередине, я – очень близко к середине.

– Разумеется, не против. – Я снова улыбнулся. – Даже очень рад. Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы сам предложил тебе это.

– Ты и предложил. Вчера вечером.

На ее нежных губках заиграла кокетливая улыбка.

– А... конечно. Теперь припоминаю. В любом случае я рад видеть тебя здесь, Аралия. Во-первых, потому что мне нужно задать тебе несколько вопросов. Но у меня всего лишь одна минута на это...

– Я почти не спала прошлой ночью. А ты?

– Когда я наконец уснул, то спал уже как убитый. Но большую часть ночи я провел без сна.

– Я все думала об этом ужасном голом мужчине в моем номере. Ты, наверное, тоже поэтому долго не мог уснуть?

– Д... да, и поэтому тоже.

– О, я все болтаю и болтаю. Даже не спросила, чем ты занимался весь день.

Она сладко улыбнулась мне.

– Тебе это интересно? – спросил я. – Ну, я порыскал по городу, кое-что выяснил, пристрелил одного ублюдка... А, вспомнил, что я должен был сделать. Тебе и правда необходимо носить серапе, или шаль, или монишку из плотной льняной ткани.

– Так ты кого-то пристрелил? Что, насмерть?

– Да, но об этом я расскажу тебе позже. Сейчас у меня мало времени, и с каждой секундой его становится все меньше и меньше. Быстренько ответь мне на несколько вопросов. Хорошо?

Она кивнула, устремив на меня свои ясные глаза, в которых вспыхнуло любопытство.

– Ночью я прокрутил в памяти наш вчерашний вечерний разговор. Ты сказала, что твоя мать повторно вышла замуж за человека по имени Филдс. Чарльз Филдс. Верно?

– Да. Правда. Чарли сбежал от нее через пару лет, так что я практически его не помню.

– Что я хочу тебе сказать. Если Филдс – фамилия твоего отчима, значит, до его появления у тебя была другая. Правильно? Так как же звали твоего родного отца?

– Эмбер. Видишь ли, он умер еще до моего рождения, и мама хотела, чтобы мы с Питти носили фамилию Чарли, который нас впоследствии покинул. Тогда нам было совершенно безразлично, какая у нас фамилия.

Она говорила что-то еще, но я ее не слушал. Я уставился в пространство мимо ее плеча, склонив голову совсем так, как час назад это сделал Винсент Раген, когда я упомянул имя Аралии.

Эмбер... Норман Эмбер. Он отбывал наказание в Сан-Квентине одновременно с Малышом Бреттом и некоторое время даже сидел с ним в одной камере.

– Аралия, твоего отца звали Норман?

– Да, но я вообще не знала его... – Она распахнула синие глаза, сделала губки буквой "О", да так и оставалась несколько секунд. – А как ты узнал это?

Я чуть не ляпнул, что просмотрел его досье, но вовремя спохватился, потому что было совершенно очевидно: Аралия всю жизнь искренне верила в то, что ее отец давно умер. Сейчас, вполне возможно, его действительно нет в живых.

– Понимаешь, я... где-то видел, или слышал, или читал его имя, – промямлил я. – Да это и не важно. Лучше скажи, твоя мать все еще носит фамилию Филдс?