Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов - Евгений Плужник

Олекса Влызько

© Перевод А. Руденко

ДЕВЯТЫЙ ВАЛ

Холодный штормв холодной злобе,обвалами —холодный гуд…Все морев бешеном ознобе.Летит девятыйизумруд…

Ударитв берег,разгорится…Он — пьяный генийтрех секунд —над скаламиподнимет бунти вдруг угаснет,разлетится

в ничто,в ничто…Такови ты,поэтсердечной маеты!

ДЕВЯТАЯ СИМФОНИЯ

Монолог

Огня! — Сверхчеловеческой любови!Пусть в молодой груди вскипает кровь!Беру тебя, беру, мой мир терновый,В объятья солнечные!                                     ОгневойМогучей птицей облетаю нынеВсю землю… И над людом простираюБескрайние крыла. — Придите всеПод их покров: коль не найдете рая,Найдете пекло молодых объятий —Всемирных, сильных… В них испепелятсяЖестокость, злоба… А инстинкт звериный,Который скалится и жаждет крови,В объятьях этих — тоже сгинет сразу,Навеки сгинет — больше не воскреснет…Как не воскреснет тот, кто упадетВ бездонный кратер, ненасытный кратерВулкана — запылавшего, как сердце!..

Огня! — Сверхчеловеческого буйства!Любови пламенной! — Без слов, убитыхГубами евнухов… Губами тех,Кто вместо сердца под шелками прячетВонючую отравленную ямуС могильными червями…                                        Так скрывалиУблюдки рахитичные — потомкиДегенератов с «голубою кровью»,С гербами пышными, «красою рода»,—Уродство язв                               под золотом плащей!..

Огня! — Сверхчеловеческой любови!Живое — сильным, мертвечину — сгнившим…Любови буйной, солнечной (огня!),Такой любови я желаю ныне,Чтоб — сразу все живое охватила…Чтоб только солнцем, только солнцем жить!И добывать горячим потом счастьеДля сыновей и внуков… Для потомковДалеких!..              Эй, огня, огня, — любови!Пусть в молодой груди вскипает кровь!

Беру тебя, беру,                         о мир терновый,В объятья светлые! — В любовь моютебя кидаю, как в огонь пречистый:Сияй! И очи всем несчастным исцели…И ослепи того, кто выбрал темень —Кто в яме прячется!..Любови и огня!!!

БАЛЛАДА О «ЛЕТУЧЕМ ГОЛЛАНДЦЕ»

Тяжкоидетброненосецв рейс.Все дальше земля —старый кабак…На мостикекапитан.На губахтринадцать чертей…У глаз его —цейс.

В раздумьеморщитсяхмурый лоб…На траверзесолнцеи синий чад.Жерла орудий,как жабы, глядят —каждое в небовздымает зоб.

Жмурки безбрежья…Клокочет даль.По палубе —дождикатеплый крап…Звенят якоря.На бакборте траптихои холодноскрежещет о сталь…

Во мгле — океанумолк и обмяк…Внезапно — приказ:— Повернуть!— Вест! —На траверземачтавоздела крест,на мачтевиснеткровавый флаг…

Остер,как кортик,курса пунктир…И рветсмешок на губахлейтенант.На том корабле,на остатках вант,развешаны трупы…— Как холодно!..— Бррр!..

Все ближекорабль…Все страшнее…И смрадуже броненосцунаперерезнесетналетевшийлегонький бриз…— Повернуть!..— Назад!..

Ушли далеко…А по спинам —мороз…Как толькона палубусумракупал,на бакетоварищурассказало «Летучем голландце»рябой матрос…

На волныдышалветра шалого мех…Схватившисьза черный, холодный борт,стоял капитан,вдруг — рванулся, как черт,и в спазмахсквозь зубывыцедил смех:

— «Летучий голландец»?!— Ха-ха-ха!— Ведь то — коммунароврасстрелянный бриг!..—Но тут пошатнулся…И хохот —вмигназад затолкалв свои потроха…

В раздумьеморщитсяхмурый лоб…

На траверзезлатои синий чад.Орудия жабамив небо глядят —вздымаеткаждоескользкий зоб.Жмурки безбрежья…Клокочет даль.По палубе —дождикалегкий крап…Звенят якоря.На бакборте трапхолодно,жуткоскрежещет о сталь.

БАЛЛАДА СЕНТИМЕНТАЛЬНОЙ УЛЫБКИ

Меж сердцеми разумомснова разлад:я грустный итог подвожу…Над пульсом,над ритмоманглийских балладв потемках вечернихдрожу.

Хмельной мотылекзалетает в окно,и в жилах моих — не кровь, а вино.

Я милой, чьи губы — как маковый цвет,в стихах сочиняю привет:

           О, что мне поделать?           Ты знаешь сама,           что ночь сантиментов — нема!           И чувство мое —           заколдованный круг…           А к лирике звездной — я глух!

Только к тебея любовьютомим!Нет в миреподобных фей!Можно было бкоробки сластейукрашатьпортретом твоим!

Губы твои,Очи твои —гнетущая красота!Они — не мои,они — ничьи…они — миражи… мечта!

И все безнадежнее,все слышнейсекундбезжалостный бой…Что ж,мучай меня!И в кровь мою влейполынитерпкий настой!

Попробую стать безразличным —иумолкнутгубы мои…Но так безрассудна и молодакрови моеймаета!

           Вот завтра всю горечь           с души я сотру,           и ветер ее унесет…           Не стану стихи продолжать поутру,           а просто забуду           все…

Но милой, чьи губы — как маковый цвет,уже сочинил я привет…Хмельной мотылек тихо канул в окно —в саду затерялся давно…

…Вот только у разумас сердцем —разлад:печальный итог подвожу.Над пульсом,над ритмоманглийских балладв тревогенеровно дышу.

Михайль Семенко

© Перевод В. Михановский

МОМЕНТ

Несколько нестройных впечатленийПроводил на вокзал сеструБыло нежное утроМы продрогли на ветруЖдали поезда часа дваленивоработала голова.

Сыро и скользко на РомоданеПобежал купить билетыЗаодно газетуНебо замутилось было оно так близкоИ словно в туманеГайдамаки на платформес винтовками жупаносвиткив невиданной униформе.

Во встречном поезде встретил давнего знакомогоего путь лежит через Азию в горымною недавно покинутые местамне хочетсясесть в вагонв противоположнуюсторону умчатьсяхоть дорога крутак чужим далеким родным милым берегам.Но мы руки пожалии я в Кибинце.

XII.1917. Кибинцы

МИСТИЧЕСКАЯ МАГИСТРАЛЬ

Я жду когда ветер сделает свое делоКогда рекламно охватит город профанацияКогда вспыхнут огни и погаснет небоИ замигает в глазах праздничная иллюминация.Я жду минуты когда дороги сойдутсяПересекутся параллели и сольются спиралиВсе пути направленья давно уже рвутсяВсе дороги сходятся к мистической магистрали.

2. VI. 1918. Киев

МОЛОДЫЕ АВИАТОРЫ