Грат - Валентин Холмогоров

до рассвета Бамбур выскользнул за дверь и спустя короткое время вернулся, ведя в поводу лошадей. Я вышел ему навстречу, подставив лицо прохладному утреннему ветру.

— Лошадей всего четыре, — удивленно сказал я.

— Верно, — согласился смуглолицый, — знаешь, почему?

— Больше не нашлось? Не хватило денег?

— Не угадал, — покачал головой человек. — Мозги у тебя работают, Грат, а вот все остальное пока еще не очень. Тернана ты, конечно, одолел, но проткнуть шпагой увальня с мясницким ножом — сомнительная победа. Что будешь делать, если попадется противник, обладающий более высоким мастерством?

— Сражаться!

— И проиграешь. Скажи-ка, что главное для фехтовальщика, Грат?

— Ловкость?

— Ноги! На них ложится основная нагрузка. А у вас троих они пока еще слабоваты. Поэтому четверо поедут верхом, а один из вашей троицы побежит рядом. Потом поменяетесь.

Выехали, как и планировали, с рассветом. Слежки мы не заприметили, и на пустой проезжий тракт выбрались без приключений.

Потянулись бесконечные холмистые луга, перемежающиеся перелесками. Впрочем, любоваться пейзажами мне было некогда, я то бежал, то трясся в жестком неудобном седле. К вечеру мы преодолели порядка двадцати вёрст: больше нельзя, лошади устали. Их следовало расседлать, выходить, напоить, стреножить, обтереть сухой травой и оставить пастись. Да мы и сами изрядно притомились, потому решили стать лагерем на очередном лугу, поблизости от леса, отступив немного от дороги. В зарослях мы собрали хворост, под сенью деревьев отыскался чистый ручей, позволивший пополнить запасы воды. Вскоре сухой валежник затрещал веселым костром, а в котелке над ним весело забулькала каша.

— Не привыкла ездить верхом, — пожаловалась Отра, — теперь попа болит.

— Интересно, как может болеть то, чего нет? — невинно поинтересовался я.

— Ах ты… — зашипела девчонка и попыталась вцепиться мне в ухо, но тут в нашу возвышенную беседу встрял Холт:

— Да ладно, чего ты, Грат? Нормальная же задница…

— Ах ты… — снова зашипела Отра и чуть не вцепилась в ухо теперь уже моему другу. Тому пришлось спешно спасаться бегством.

Вот и пойми этих женщин. И так — не так, и эдак — не эдак. Странные они существа!

Покончив с ужином (Холт, как обычно, слопал две порции), я растянулся на траве, надеясь, что натруженные за день ноги перестанут ныть. Но не тут-то было.

— Подъем! — скомандовал Бамбур. — Разбираем рапиры, разминаемся и приступаем к занятиям.

— Я устал! — возмущенно взвыл Холт. — И только что поужинал! Дайте хоть дух перевести.

— Иди-ка сюда, дружок, — ласково позвал его смуглолицый, протягивая Холту рапиру эфесом вперед. — Сядь в стойку. Готов?

Дзынь! — и оружие вылетело из руки моего друга, а затем, описав дугу, воткнулось в землю, закачавшись, точно маятник.

— Подбери-ка и давай попробуем снова. Готов?

Все повторилось точь-в-точь как в прошлый раз: я не успел и глазом моргнуть, как Холт оказался обезоружен, а его рапира очутилась в траве в нескольких шагах от незадачливого бойца.

— Хочешь научиться так же? — приобнял Холта за плечо Бамбур и вкрадчиво произнес:

— Тогда я открою тебе великую тайну нашего искусства. Это страшный секрет, который мастера клинка передают из поколения в поколение и хранят его, будто великое сокровище. Слушай и запоминай! Как только ты усвоишь эту истину, тебе покорятся сокровенные глубины этого древнего мастерства.

Холт с горящими глазами весь обратился в слух.

— Чтобы хорошо фехтовать… — громко зашептал ему на ухо Бамбур, так, что я отчетливо слышал каждое его слово, — Нужно больше фехтовать!

Наступила тишина, нарушаемая лишь стрекотом кузнечиков в высокой траве.

— Всё! — развел руками смуглолицый. — Поэтому бери рапиру, толстопузый, и готовься к поединку. Грат!

Я поднялся на ноги.

— Ты защищаешься, Холт атакует. Отвечать нельзя, только оборона. Пропускаешь укол — десять отжиманий! Все ясно?

Ха! Да проще простого. Холт хорош в защите, а вот в атаках он не слишком силен. Отобьюсь — раз плюнуть.

— Да, забыл уточнить, — на лице Бамбура зазмеилась ехидная улыбка. — Грат, мальчик мой, сядь в противоположную стоечку и возьми шпагу в левую руку. Сегодня ты левша!

— Но…

— К бою! — рявкнул смуглолицый. — Готовы? Начали!

Когда на небо вскарабкалась полная луна, а луг клочковатым одеялом укутал туман, костер почти догорел. Бамбур подкинул туда немного хвороста, и на лице сидящего рядом Эльдмара заплясали алые всполохи. Холт беззастенчиво храпел, Отра тоже сопела где-то поблизости, да и я лежал в полудреме, укутавшись в одеяло и положив под голову дорожную сумку. К ноющим ногам присоединились руки: отжиманий пришлось сделать очень много.

— Почему сам не хочешь их обучать? — вполголоса спросил эльфа смуглолицый, но я все-таки расслышал. Эльф тяжело вздохнул.

— Силы уже не те. Устал я от всего этого, смертельно устал. Закончу начатое — и на покой.

Я повернулся на другой бок и закрыл глаза.

Позавтракав, мы снова тронулись в путь. На сей раз Бамбур немного сжалился над нами, и одна из лошадок везла сразу двух седоков, тех, что полегче — Отру и Эльдмара. Старик держался в седле не слишком уверенно, видимо, не выспался на влажной земле, и мне подумалось, что Отра в случае чего придержит старого эльфа, не позволив тому упасть.

Луга сменились смешанным лесом, подступившим к самым обочинам дороги. Плотная стена деревьев не давала разгуляться ветру, зато откуда-то появился летающий гнус, преследовавший нас попятам и заставлявший отчаянно отмахиваться сорванными ветками.

— Помыться бы… — мечтательно произнес я, скребя ногтями очередное место укуса.

— Моются ленивые орки, которым чесаться лень, — хмыкнул ехавший рядом Бамбур.

— Кто бы говорил, — отозвался я. — Знаешь, как орки называют твоих соплеменников?

— Ну-ка? — поднял бровь смуглолицый.

— Вонючки. Нет, серьезно, люди очень сильно пахнут, особенно, когда потеют. А обоняние у орков развито намного лучше человеческого, мы способны различить больше запахов и на большем расстоянии. Иногда обостренное обоняние полезно, но чаще доставляет дискомфорт.

— И что, я тоже… пахну?

Я улыбнулся и не стал отвечать. Пусть помучается, не всё ему одному подкалывать нас и ехидничать.

К вечеру мы выбрали еще одну небольшую полянку, густо заросшую кустарником и подлеском — видимо, несколько лет назад деревья здесь уничтожил лесной пожар. Мы расчистили небольшую площадку для ночлега, позаботились о лошадях, а из подрубленных ветвей соорудили некое подобие шалаша. Припасенной с собой еды почти