Илы атакуют - Т Бегельдинов

Иду к ним на бреющем полете. Облачность поднялась метров на двести над землей, дождь стих. Видимость приличная. Вот и дороги. В два ряда идут по ним танки с мотопехотой. Ну, уж тут меня ничто не удержит. Атакую колонну и бью из пушек и пулеметов. Пехотинцы горохом рассыпаются в разные стороны. Вспыхивают два танка и несколько машин.

Вхожу в облака, разворачиваюсь и вновь атакую колонну уже с другой стороны. Фотокамеры все время включены. Можно лететь домой. Набираю высоту и беру курс на Александрию.

Видно, я не очень точно рассчитал и начал пробивать облачность раньше времени. Вынырнул из тумана, километра три не долетая линии фронта. Внизу поле, на нем копны. Ох, уж эти копны в прифронтовой полосе! Чего только не скрывают в них, чем только они не грозят пехоте!

Решаю на всякий случай атаковать одну из копен. Уж очень они подозрительны. Пикирую и бью из пушек. Вот так штука! Копна вдруг взрывается. Атакую следующую и вижу, как отлетают в сторону клочья сена и несколько человек очертя голову бегут от копны, а из нее предательски выглядывает ствол орудия. Танк! Значит предчувствие не обмануло.

Летаю над полем и бью по копнам из пушек, пулеметов. Видно, не выдержали нервы у немцев. Танки, разворотив сено, удирают куда попало. Фотографирую поле и теперь уже окончательно решаю идти домой.

Вот и линия фронта. Ну как тут удержаться и не послать гитлеровцам "привет"! Лечу вдоль немецких окопов и поливаю их свинцовым дождем, отвожу душу за дни вынужденного безделья. Лишь когда кончился боезапас, повернул к аэродрому.

Облачность опять опускается, прижимает к земле. Наконец вижу свой аэродром и захожу на посадку. Раскидывая в стороны жидкую грязь, "ИЛ" бежит по земле, резко снижает скорость пробега и останавливается.

Прямо по лужам, распахнув шинель, идет к самолету генерал. Его обгоняют летчики. Они буквально вытаскивают меня из кабины, обнимают.

Докладываю генералу и командиру полка о полете. Из фотокамер вытаскивают пленку и немедленно несут ее проявлять.

Генерал просит возможно подробнее рассказать о том, что видел, не упустить даже кажущейся мелочи. Говорю о взрывах в овраге.

- Ясно, склады боеприпасов, - кивает генерал. - А вот танковую колонну зря атаковали. Риск ничем не оправдан. Что, и линию фронта тоже атаковали? Подполковник, где же дисциплина? - поворачивается он к Шишкину, а у самого веселые огоньки в глазах. - Может быть, накажем Бегельдинова?

Приносят пленку. Генерал рассматривает ее, затем аккуратно сворачивает, прячет в планшет.

- Поздравляю вас, лейтенант...

- Младший лейтенант, - робко поправляю я.

- Я не оговорился. Поздравляю вас, лейтенант, с орденом Славы.

Генерал уехал. Через несколько дней пришел приказ о присвоении мне очередного звания. Погода как будто радовалась вместе со мной - ушли тучи, брызнуло солнце. Вновь начались боевые вылеты. Война шла все дальше на запад. Фронт был накануне Корсунь-Шевченковской операции.

Бывало и так

Поздняя осень 1944 года. Второй Украинский фронт. Моя отдельная разведывательная эскадрилья стоит на полевом аэродроме в районе небольшого польского городка Кросно.

Однажды вечером, когда закончились боевые полеты и мы, наконец, могли вздохнуть, раздался звонок из штаба полка.

- Бегельдинов!

- Слушаю Вас.

- Направляем в вашу эскадрилью летчика. Пока на задания его не отправляйте. Присмотритесь. Дайте тренировочные полеты строем на боевое применение, облет района боевых действий, когда будет готов к выполнению боевых заданий - доложите мне.

- Ясно, - ответил я.

Утром передо мной предстал лейтенант. Одет с иголочки, подтянут. Четко доложил, что прибыл для прохождения дальнейшей службы.

Знакомлюсь с личным делом. Ого! Новичок -то, оказывается, бывалый имеет более сорока часов налета на штурмовике. Невольно вспомнилось, как мы с Чепелюком прибыли в часть, имея всего по одиннадцать часов.

Новичок быстро освоился, перезнакомился со всеми летчиками, стрелками, механиками.

А тем временем эскадрилья несла нелегкую службу. По три-четыре раза в день поднимали мы в воздух машины - вели разведку, бомбили вражеские войска. Когда же все отправлялись на отдых, я летал -с новичком.

Прошло более месяца тренировочных полетов.

- Считаю, что готовы к боевому полету, - сказал я новому товарищу.

- Если можно, то я еще полетал бы с вами, - честно признался он.

Что ж, без уверенности в полетах человека в бой не пошлешь. Еще несколько дней прошло в тренировочных полетах.

- Ну, как чувствуете, готовы?

- Еще бы...

И вновь мы ежедневно летаем с ним.

Тем временем отношение в эскадрилье к новичку резко изменилось. Уже не раз летчики обращались ко мне с вопросами, дескать, в чем дело, почему летчик целые дни изнывает от безделья, почему его не пускают в бой? Кое-кто стал с неприязнью посматривать на него.

Новичок, конечно, понял это и в один прекрасный день наконец заявил, что он чувствует себя готовым к выполнению боевого задания.

Рано утром мы с ним вылетели парой под прикрытием четырех истребителей под командованием Михаила Сайкова на разведку.

Подлетаем к линии фронта. Немцы открывают заградительный огонь. Новичок держится строго. Проходим огонь. Но буквально через несколько минут попадаем под огонь минимум трех вражеских батарей. Тут уж не зевай. Нужно маневрировать, иначе неизбежно будешь сбит. Даю команду ведомому маневрировать от зенитного огня так, как маневрирую я.

И тут происходит невероятное - мой напарник дает полный газ, вырывается вперед и летит по прямой без всякого маневра, уходит все дальше и дальше. Он летит в сплошных разрывах зенитных снарядов.

Связь у нас с ним была налажена прекрасно. Еще на земле договорились, что в случае беды он должен резко, развернуться на девяносто градусов, выйти на свою территорию, а там настроиться на наземную радиостанцию, которая приведет его на свой аэродром.

Кричу в микрофон: "Девяносто градусов!"

Ни слова в ответ. Летит по прямой, даже не пытаясь произвести маневр. Даю полный газ, пытаюсь догнать его, но тщетно. В любую секунду может стать жертвой зенитчиков.

Что делать?

- Михаил, - обращаюсь к командиру звена прикрытия, - парой прикройте меня, а пару пошли за моим ведомым. Пусть немедленно вернут его обратно.

- Понял! - ответил Сайков. Тотчас два истребителя кинулись вдогонку за "илом".

Времени, чтобы наблюдать за исходом этой не совсем обычной операции, у меня не было. В сопровождении двух истребителей полетел выполнять задание.

Выполнив задание и подлетая к своему аэродрому, я начал думать о том, как следует поступить с летчиком, нарушившим самое святое правило.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});