Проклятие Матери гор - Ростислав

метафора, что ли?

– Да, признаю́сь, – нахмурился Лёлинг. – Я не был на севере, нет никакого шамана, и нет никакого окаменевшего мальчика. Это все легенды, предания в моей литературной обработке. Я… пишу… немного. Вот и все.

– А о встрече с Гарро что скажете?

Лёлинг виновато взглянул на Лунгу. Лунга насупился.

– Не хочу расстраивать Лунгу, но… Но я действительно встречался с отшельником, о котором говорят, что он и есть Гарро.

– Но он не делал никаких предсказаний, верно? – закончил за него Грогар. Забавно было видеть, как менялось выражение лица Лунги – от разочарования к надежде, потом к сомнению.

– Нет конечно, не делал. Это предсказание из каких-то древних свитков в королевской библиотеке. Я собираю такие вещи, опять-таки, для собственных сочинений. Простите меня, уважаемый господин Лунга, но, видя, с каким небывалым интересом вы меня слушали, я не захотел вас расстраивать… На самом деле Гарро – если это действительно он и есть – совершенно, как бы сказать…

– Невменяем? – не без злорадства подсказал Грогар.

– Да. Кажется, я чересчур увлекаюсь своими литературными опусами. Смешиваю реальность с вымыслом… Может, я схожу с ума?

Лунга заплакал.

– Да ладно тебе! – не без раздражения воскликнул Грогар. – Еще слез твоих не хватало!

– Извините, – всхлипывая, сказал Лунга. – Я сейчас приду в себя.

– А посему Лунга плачет? – спросила Лилия. – Вы его обижаете?

– Нет, что ты, принцесса моя, – ответил Грогар. – Ни в коем случае. Это он…

– Кушать хочет?

– О да! Лунга проголодался. Так ведь, дорогой мой?

– Покушай свои травки, – ласково, как может только маленькая девочка, сказала Лилия.

Грогар рассмеялся.

– Вот-вот! Откушай «съедобных» травок, что ты с таким усердием собирал.

Лунга с достоинством выпрямился.

– Спасибо, я не голоден. Я… заплакал, потому что… потому что вспомнил грустную историю.

– Расскажи.

– Нет, Лилия. Она очень грустная.

– Осень-осень?

– Невероятно просто грустная, принцесса моя, – ответил за него Грогар. – Поверь, Лунга умеет нагнать тоски.

– Но мне скусно.

– Ты поспи, милая.

– Не хочу спать. Пусть Лунга рассказет мне грустную историю.

– Не капризничай! Историю тебе расскажет наш любезный ученый, только позже. Он, как оказалось, мастак по этой части. А пока дай мне с ним поговорить.

Девочка обиженно отвернулась, и Грогар продолжил донимать Лёлинга.

– Скажите мне, любезнейший. Вот вы с Лунгой утверждаете, что предсказания Гогоша – суть истинная правда.

– Да, так и есть. То, что случилось после смерти Гогоша, описано во множестве хроник.

– И что?

– Простите?

– Сколько эпидемий случалось за все время существования человечества? – сказав это, Грогар нахмурился, словно вспомнив о чем-то. – Эпидемии были, я уверен, и до казни Великого Безумца. Да что удивительного! То были Темные века! Люди жили, будто свиньи…

– Вы преувеличиваете. Как свиньи они не жили. Но насчет эпидемий… Пожалуй, в ваших словах есть рациональное зерно. Полагаю, сам факт случившегося мора еще ничего не доказывает. Должен признать – вы на удивление рассудительны, господин ярл.

– Не только слуга мой балуется учеными книжками. – Грогар с достоинством поклонился ученому. – Ну а что насчет колдуна? Как вы его назвали? Виктор Хорн.

– Вот тут вы меня не одолеете. Все, что я рассказал вам о колдуне, – правда. В смысле, это все, что я знаю. Источники могут и врать, но от себя я ничего не прибавил.

– Допустим, – задумчиво сказал Грогар, – культисты, в чьи лапы так коварно бросило нас провидение, по-своему, извращенно, поклоняются колдуну и Матери Гор. Вы жили среди них и не зря нам рассказали о ведьме. Но ведь надо быть совершенно безумными, чтобы поднять руку на лицо, состоящее в кровном родстве с королем! На представителя древнейшей во всем Форнолде фамилии! Я ведь назвался им! Они что, не понимают, что моя гвардия, мой несравненный Рийго повесит их, не моргнув и глазом!

Лёлинг усмехнулся.

– А каковы шансы, что в этой глухомани окажется родственник короля? Представитель древнейшей во всем Форнолде фамилии?

– Ха, вы правы. К сожалению. Откуда этим немытым мужланам знать, что я – это я? Увы, вы правы. Но вот что меня интересует. Один из мужиков болтал о каком-то беконе и персте, что живет на дереве. Как думаете, о чем он говорил?

– Как знать? О какой-то жертве вроде нас. Может, о каком-нибудь отшельнике из здешних лесов.

Грогар с сомнением покачал головой.

– Может быть, может быть...

15

Вскоре все легли отдыхать, набираться сил; старик Лёлинг вызвался постоять на часах. Он пристроился у входа в пещеру, сжался как-то, скособочился…

Грогару стало его отчаянно жалко, беднягу. Что-то сильно сдал он за прошедшие сутки. «Сидеть бы тебе у себя в университете в блаженном неведении относительно всей этой ерунды, над которой мы еще посмеемся… Может быть».

Рядом мирно спала Лилия, обняв его руку. «Такая горячая», – подумал он. Пухлое личико, губки надула, щека, прижатая к плечу, вспотела. Она похожа чем-то…

И тут Грогар вспомнил сестру, младшую, умершую от черной оспы два года назад. И вспомнил только ее – восьмилетнюю Марту, хотя болезнь унесла жизни и их родителей.

«Ты не должен туда ехать! – кричала Миранда. – Там смерть! Это проклятое место! Ты же умрешь!»

«Пустяки, – отвечал он. – Мне не смерть страшна. Я страшусь больше не увидеть их. Отпустить их, не попрощавшись…»

«Ох, ну какой же ты дурак». – Миранда устало махнула рукой. Она знала его очень хорошо. Порой любая глупость, попросту блажь, звучала в его устах как приговор самому себе. Тут уж с ним было не совладать. Но вместе с тем ему всегда чертовски везло. Чертовски.

И он приехал туда, в Мрамк, где родился, где жили его отец, мать и… Марта. Столичный франт, вырядившийся, как петух, приехал в царство смерти и застал сестренку на последнем издыхании. Он даже не поинтересовался, что с мамой, с отцом, – они к тому моменту уже умерли.

Да и не у кого было спросить. Все выжившие ушли.

Замок был пуст, заброшен,