Очерки истории чумы (фрагменты) - Михаил Супотницкий

Шато так и не казнили, он ответил не перед людьми, а перед Богом. Он умер в марсельской тюрьме незадолго до исполнения приговора... от чумы. Так закончилось второе пришествие чумы в Западную Европу. 

ОЧЕРК XX

ТРАГЕДИЯ В СТАНИЦЕ ВЕТЛЯНСКОЙ — ТУПИК ДОБАКТЕРИАЛЬНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ОБ ЭПИДЕМИОЛОГИИ ЧУМЫ

(1878)

Во второй половине XIX столетия вновь запульсировали природные очаги Великого Евразийского чумного «излома» (1863—1879). В июне 1877 г. «очнулся» Прикаспийский Северо-Западный очаг чумы. Чума тихо вернулась в Астраханскую область. В Астрахани больные, по наблюдениям врачей, переносили болезнь легко, большей частью на ногах. Вспышку астраханской чумы посчитали заносной и привели ее в «генетическую связь» с рештской эпидемией в Персии. Бубонные заболевания продолжались в городе и окрестностях в июле, августе и сентябре, а отдельные случаи встречались и позже — в 1878 и 1879 гг., но они перестали вызывать озабоченность у властей. Однако в станице Ветлянской (Ветлянке)пульсация очага приобрела столь отчетливый характер, что была услышана не только в России, но и в Европе. Мы восстановим ход этой «чумной бойни» по работам Г.Ф. Архангельского (1879), М.И. Галанина (1897), Н.К. Щепотьева (1897), Г.Н. Минха (1898), Ф.А. Дербека (1905), О. Слободова (1905) и др.

14.

Развитие эпидемии. По клиническим проявлениям болезни эпидемия чумы в Ветлянке делится на два периода:

1)   с преобладанием бубонных форм;

2)   с преобладанием безбубонных и, в частности, легочных форм чумы (рис. 15).

Первый период эпидемии начался 28 сентября 1878 г. с заболевания 65-летнего казака Агапа Хритонова. Он жаловался на головную боль, слабость, общее недомогание и боль в боку (без кашля и кровохарканья) и, кроме того, у него был бубон под мышкой. Казак умер 2 октября. Заболевание Агапа пытались тогда объяснить тем, что какой-то родственник привез ему товары из Малой Азии, но эта версия не выдержала проверки.

15. Распространение чумы в станице Ветлянской (Минх Г.Н., 1898).1 — динамика заболеваний чумой. 2 — движение чумы в домах Беловых.3 — движение заносов (первичных) из домов Беловых. 4 — движение заносовчумы из ст. Ветлянской в другие селения. Цифровые данные по тексту и вграфике на одну и ту же дату у Минха не всегда совпадают.

Вслед за Агапом заболели бубонной чумой три молодых женщины (5, 8 и 9 октября), в том числе и его беременная сноха Елизавета. У нее были сильная головная боль, жар, общая слабость. Затем последовали преждевременные роды, после родов образовался бубон в паху. Эти женщины выздоровели безо всякого лечения. Но заболевания бубонной чумой в станице продолжались: 12 и 13 заболели еще две женщины, в течение 4–5 дней они погибли. У Писаревой Мавры (умерла 17 октября) были бубоны под обеими мышками и жалобы на неопределенные боли в боку, однако кашля и других явлений со стороны дыхательных путей не отмечено.

19 октября фельдшер Трубилов, встревоженный этими смертельными заболеваниями, пригласил на совещание своего товарища из Копановской станицы, фельдшера Стирхаса. Однако болезнь вдруг «смягчилась», из следующих 7 заболевших (бубоны в паху) умер только один (Хритонов Макар, 27 октября). 8 ноября скоротечно и без бубонов умерла Наталья Колесова, за ней еще при сходных обстоятельствах — молодой казак (12 ноября) и пожилая казачка (13 ноября).

13 ноября фельдшер Трубилов рапортом сообщил в Астрахань, что в Ветлянке появилась неизвестная ему болезнь и поэтому он попросит прислать в станицу врача. Он указал на то, что у больных наблюдались опухоли лимфатических желез, лихорадка, головная боль и упадок сил; больные, по его словам, обращались за медицинской помощью тогда, «когда всякая помощь невозможна, из 14 заболевших в начале эпидемии умерло семь».

Для проверки этого донесения в Ветлянку астраханской медицинской управой был командирован доктор Кох, который принял существующую там болезнь за «жестокую перемежающуюся лихорадку с припуханием желез». Одновременно с ним, 18 ноября (к этому числу от чумы погибло еще двое казаков), «вследствие словесного приказания» наказного атамана, станицу посетил старший войсковой врач астраханского казачьего войска, доктор Депнер. Он, осмотрев больных (8 человек), сообщил атаману (18 ноября), что казаки страдали «послабляющей лихорадкою с опухолью печени, селезенки, припуханием лимфатических желез, или паховых или подмышечных, и тифоидным состоянием». Значительную смертность он объяснил тем, что больные слишком поздно обращались за врачебной помощью и не соблюдали «должной осторожности во время болезни».

В списке больных, приложенных доктором Депнером к рапорту, приведены фамилии 7 человек, которые, по его мнению, подают надежду на выздоровление, в выздоровлении восьмого он сомневается, так как больной «кроме того: одержим воспалением легких». В действительности же, из тех больных, которых видел Депнер, после его отъезда умерло четверо, а больной, выздоровление которого вызвало у него сомнение, выжил.

Доктор Кох в своем рапорте также отметил одного больного, Писарева Лариона, 59 лет, имевшего бубон под мышкой, болевшего уже 10 дней. У того наблюдался кашель с кровохарканьем. Кох указал в своем рапорте на особый характер мокроты Писарева — клейкая, похожая на ржавчину. При перкуссии его легких он услышал тупой звук, при аускультации — крепитацию. Впоследствии Писарев выздоровел, не заболели после общения с ним Депнер и Кох.

Первый, кто не поверил диагнозу «лихорадка», поставленному врачами, был священник Гусаков, также потом умерший от чумы. «Будто мы не знаем, что такое лихорадка, — записал тогда он в своем дневнике, — у людей появляется головная боль, затем жар, головокружение, рвота, опухоль в паху или под мышкою, и через 3–4 дня, самое большое через 6 дней, они умирают. Разве это лихорадка!?»

Люди продолжали умирать, но настоящий характер болезни не был известен. В метрической книге станицы до конца ноября в качестве причины смерти указывались: «от простуды», от «злокачественной» или «тифозной горячки». Население Ветлянки в этот период эпидемии относилось довольно безразлично к ней, администрация также не предпринимала никаких мер. Доктор Кох в ноябре добросовестно несколько раз приезжал в Ветлянку, но чуму не распознал и оставался при своем прежнем мнении, что больные страдают малярией, назначал им хинин и уезжал. Приехав в последний раз в Ветлянку 27 ноября, он уже не покидал ее до самой смерти.

Со второй половины ноября, злокачественность болезни возросла, в это же время стали появляться случаи заболеваний, не осложненные поражением лимфатических желез. В последней декаде ноября были еще два случая затянувшейся бубонной чумы с кровохарканьем (первый — Писарев Л.): у Степана Астахова и Капитолины Зелотиной, но оба погибли. Однако они не привели к распространению легочной чумы по станице, возможно, ее вообще бы там не возникло, если бы возбудитель болезни не попал в семейство Беловых.

Эпидемическая активность Прикаспийского Северо-Западного природного очага чумы

С 1806 г. стали часто регистрироваться вспышки чумы в ряде сел Астраханской области на правом берегу Волги (Енотаевка, Солодники и др.): в 1821, 1835, 1836, 1878, 1899, 1913, 1922, 1924, 1929, 1930—1933 гг. В большинстве случаев вспышки чумы не были связаны друг с другом и носили локальный характер. Они были приурочены к сезону активного течения эпизоотии чумы среди малого суслика. С 1933 г. было начато плановое эпизоотологическое обследование этой огромной энзоотичной по чуме территории и истребление малого суслика в целях подавления эпизоотией. Отлов сусликов и заготовка шкурок этих зверьков были взяты под медицинский надзор, на энзоотичной территории промысел малого суслика был запрещен. С тех пор заболевания чумой среди местного населения прекратились. Паразитарный фактор заражения людей чумой утратил свою силу с проведением дезинсекции. Постепенно в Ростовской и Волгоградской областях, Ставропольском крае и частично в Калмыкии и Дагестане (в северных их районах) в связи с распашкой земель площади, заселенные малым сусликом, стали резко сокращаться. Вслед за этим реже стали обнаруживаться эпизоотии, а с 1956 г. возбудитель чумы перестал в поселениях сусликов обнаруживаться вообще. Но уже в 1970 г., эпизоотия чумы вновь была обнаружена среди малых сусликов в Чечне в пределах Терско-Сунженского междуречья. В 1972—1973 гг., а затем в 1980—1981 гг. чума среди грызунов была обнаружена в Калмыкии; в 1975 г. — в популяциях малого суслика, а в 1980—1981 гг. — в поселениях малых песчанок в Северном Дагестане (Козлов М.П., Султанов Г.В., 1993).