Врач-убийца - Джеймс Уайт

– И хотя решение Лиорена было продиктовано соображениями клинического плана, – продолжал свой рассказ Торннастор, – и хирург-капитан думал о спасении множества жизней, он никак не мог предусмотреть, что может произойти вследствие полного и быстрого излечения от чумы, поскольку не знал об истоках странной кромзагарской традиции рукопашных схваток. Не исключено – и Главный психолог О'Мара со мной в этом согласен, – что вылеченные кромзагарцы понимали, что чувствуют себя гораздо лучше, чем прежде, что у них прибавилось сил. Вероятно, подсознательно они даже чувствовали, что им больше не нужно драться, не нужно создавать для себя ситуации повышенной опасности ради того, чтобы ощутить сексуальное возбуждение. Однако много веков кромзагарцев учили: для того чтобы совокупление с особью противоположного пола прошло успешно, предварительно надо как следует подраться. В сознании кромзагарца соединены результаты воспитания с эволюционным императивом. Поэтому, чем лучше себя чувствовали кромзагарцы, тем сильнее было их желание драться и размножаться. У многих юных особей, чье физическое развитие и рост были задержаны чумой, очень резко наступила зрелость, и они тут же ощутили потребность драться.

Но настоящая трагедия, – тралтан тяжело вздохнул, – заключалась в том, что после лечения кромзагарцы стали намного сильнее физически – и по отдельности, и все вместе. Раньше они все были больны, слабы и неспособны на значительные физические усилия. А новообретенная сила погасила в них страх боли и смерти. Им стало трудно оценивать опасность, исходящую как от них самих, так и от их противников. В итоге они переубивали друг друга. Погибли все взрослые на Кромзаге, в живых остались только младенцы и подростки.

Вот вкратце, – завершил свое выступление Торннастор, – то, что произошло на Кромзаге.

За долгой речью Торннастора последовала еще более долгая пауза. Наконец стало слышно, как тихо урчит холодильная система жизнеобеспечения находившегося в зале суда СНЛУ. Было похоже на Воспоминательное Молчание, принятое у тарлан после смерти друга, вот только здесь речь шла о смерти населения целой планеты, и, казалось, никто не решится это молчание нарушить.

– При всем моем уважении к суду, – неожиданно проговорил Лиорен, – я прошу, чтобы суд был окончен здесь и сейчас, во избежание дальнейших споров и ненужной траты времени. Я обвиняюсь в геноциде на почве халатности. Я виновен безусловно. Ответственность за случившееся и вина – полностью мои. Я требую для себя смертного приговора.

О'Мара встал, когда Лиорен еще не договорил. Главный психолог отчеканил:

– Защите хотелось бы внести поправку в выступление обвиняемого по весьма важному пункту. Хирург-капитан Лиорен не совершал геноцида. Во время печальных событий он действовал быстро и верно для создавшейся обстановки. Он предупредил госпиталь, он организовал спасение и проявил заботу об осиротевших кромзагарских детях – все это в то время, когда его подчиненные так растерялись, что даже не успели вовремя пустить усыпляющий газ, дабы прекратить схватки кромзагарцев. В этот период действия капитана-хирурга Лиорена были безукоризненны, и хотя свидетели здесь сейчас не присутствуют, их показания переданы гражданскому суду на Тарле, они этим судом приняты и имеются...

– С этими показаниями никто не спорит, – нетерпеливо прервал О'Мару Лиорен. – Они отношения к делу не имеют.

– Полученное вовремя предупреждение, – продолжал О'Мара, казалось, даже не обратив внимания на то, что Лиорен прервал его, – и последующие действия Лиорена привели к тому, что всех взрослых кромзагарцев, проходивших курс лечения в стенах нашего госпиталя, отделили друг от друга, дабы они не смогли друг друга убить. Дети же и здесь, и на Кромзаге были спасены. Всего сейчас живы и здоровы тридцать семь взрослых и двести восемьдесят три ребенка. Число особей обоих полов примерно одинаково. У меня нет сомнений, что после длительного обучения, переселения и оказания кромзагарцам специальной психологической помощи, направленной на ломку стереотипного поведения, Кромзаг снова будет заселен, и теперь, когда чума ликвидирована, население планеты вернется к мирной жизни.

Вполне понятно, что обвиняемый испытывает по поводу случившегося гипертрофированное чувство вины, – чуть тише добавил психолог. – Не будь это так, он бы не стал созывать этот трибунал. Однако вероятно, что испытываемое обвиняемым чувство вины и его желание как можно скорее от этой вины избавиться, получив наказание за приписанное себе преступление, – все это привело к тому, что обвиняемый сгустил краски. Как психолог, я вполне понимаю чувства Лиорена и симпатизирую им, понимаю, как ему хочется сбросить бремя вины. Я уверен, мне не стоит напоминать суду, что среди шестидесяти пяти наций, составляющих Галактическую Федерацию, нет ни одной, которая практиковала бы в качестве наказания смертную казнь.

– Вы правы, майор О'Мара, – кивнул командор флота. – Напоминание совершенно ненужное. Пустая трата времени. Будьте кратки.

Кожа лица О'Мары опять приобрела красноватый оттенок. Он сказал:

– Кромзагарцы не уничтожены, они выживут как нация. Капитан-хирург Лиорен виновен лишь в преувеличении полномочий, но никак не в геноциде.

Лиорен разом ощутил гнев, отчаяние и жуткий страх. Сохранив взгляд одного глаза на О'Маре, остальные три он устремил на каждого из членов суда и, стараясь сдерживаться, проговорил:

– Не стоит говорить о преувеличениях. Вина моя безмерна. И мне нет нужды напоминать майору О'Маре о том наказании, которое должен нести всякий медик, чья беспечность или халатность повлекли за собой смерть пациента. У такого медика нет будущего.

Я виновен в халатности, – упрямо продолжал Лиорен, всем сердцем желая, чтобы транслятор смог воспроизвести звучащее в его голосе отчаяние. – Мне смешны попытки защиты приуменьшить и простить мои деяния. Тот факт, что остальные, включая и персонал госпиталя, занятый в исследовании по апробации противочумного препарата, были потрясены поведением кромзагарцев, для меня не извинение. Сам я ни в коей мере не должен был удивиться такому обороту событий, поскольку к моим услугам была вся информация, все ключи к разгадке – мне бы только верно угадать! Но я не угадал, потому что интуицию мою затмевала гордыня и амбиции, потому что я самонадеянно полагал, что быстрое и полное излечение кромзагарцев улучшит мою профессиональную репутацию. Я не угадал правду, потому что был халатен, ненаблюдателен, потому что мышление мое было косным. Я проявил преступное ханжество, отказавшись подслушать разговоры кромзагарцев о взаимоотношениях между полами – это могло бы дать мне четкое представление о возможном развитии событий, я был нетерпелив, не слушал начальство, призывавшее к осторожности...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});