Когда говорит кровь - Михаил Александрович Беляев

это они? – ни к кому особо не обращаясь, проговорил Киран.– Для охоты народу что-то многовато, а для битвы мало.

– Предлагаю пройтись вперед и выяснить,– улыбнулся Мицан своей широкой улыбкой.– Вы же не против, господин?

– Совсем нет. Идем вперед.

Они пошли навстречу отряду, который отправился к реке. Увидев их, те замахали руками и побеждали на встречу. Когда они оказались достаточно близко, Скофа разглядел знакомые лица воинов пятнадцатого знамени, однако один человек, бежавший впереди всех, был не из их тагмы: это был высокий длинноволосый юноша, примерно одного возраста с полководцем, и крепкого телосложения. У него было красивое лицо, с тонкими благородными чертами, щеки и подбородок были гладко выбриты, а одет он был в посеребрённую кольчугу и белый плащ.

Полководец тут же остановился и, скрестив руки на груди, стоял с ехидной улыбкой, ожидая пока отряд добежит до него.

– Лико! Хвала всем богам! Это ты! – закричал подбежавший к нему юноша.

– Рад тебя видеть Патар. Признайся, этот переполох твоих рук дело? Что, раз не нашел меня сам, так решил поставить на уши всю тагму?

– Если бы ты пропал по настоящему, я бы поставил с ног на голову всю армию до последнего воина, а потом заглянул под каждый камень в этой проклятой земле!

Они рассмеялись и крепко обнялись.

– Не пугай меня так больше. Клянусь всеми богами и героями старины – когда я нашёл вместо тебя только записку, что ты, видите ли, решил прокатиться на лошади, я чуть не посидел раньше времени. А когда тебя еще и в лагере тагмы не обнаружилось… Великие горести, я думал, сердце мое разорвется от ужаса.

– Мне пришлось задержаться,– широко улыбнулся Лико.– Но все было не зря. Мои небольшие приключения оказались крайне полезными для нашего дела. Да, знакомься – эти храбрые мужчины, которых мне посчастливилось встретить по дороге,– воины первой походной, а этот грязный паренек на привязи – один из харвенских разведчиков, который рассказал нам очень много интересного. Так что мне нужно срочно попасть к листаргу тагмы.

Полководец и Патар пошли вперед, оживленно разговаривая и много смеясь, а воины, обменявшись короткими приветствиями с бойцами пятнадцатого знамени, последовали за ними.

– Слушай, а это случайно не Патар Туэдиш?– шепнул Сэгригорну Скофа.

– Он самый. Сын и наследник малисантийского стратига Басара Туэдиша, а так же верный друг, шурин и командующий хранителями великого стратига.

Скофа посмотрел на длинноволосого юношу с искренним уважением. Обычно охранная сотня или хранители стратига, были пристанищем для младших сыновей, побочных отпрысков или слишком уж уберегаемых наследников благородных семейств. Эти «потешные войска», как их называли настоящие солдаты, всегда отсиживались в глубоком тылу, а в первых рядах оказывались только на триумфах и награждениях. Но хранители Лико Тайвиша были совсем иными. Скофа слышал, что когда он возглавил армию, ту тут же распустил свою почетную гвардию, набрав ее заново из молодых, но уже проявивших себя воинов. И не только из благородного сословия. В сотню полководца, вопреки всем традициям и устоем, были приняты палины.

Во всех битвах они были там же, где их стратиг – в самой гуще сражения. Они штурмовали укрепления, рвали ряды врагов, лезли на стены и солдаты чтили и уважали этих бестий войны. Ну а имя их командира, Патара Туэдиша, было и вовсе известно каждому в армии. Впервые он прославился во время взятия города Парсы – именно тогда он с дюжиной человек взобрался на башню над городскими воротами и опустил подъемный мост. Затем, в битве за Ведиг, сразил броском копья военачальника племени утьявов Багуслара Нерожденного и взял в плен его сыновей. А когда они сражались с палакарами, он со своими воинами три часа удерживал мост, позволив основным тайларским войскам форсировать реку к востоку и западу и зажать дикарей в тиски.

Но главным его подвигом, за который Мифилай точно вознесет его как благословенного героя, стали события во время Битвы вдовцов, как потом окрестили ее среди тайларов.

Скофа хорошо помнил то сражение, и ту звериную ярость, с которой бились харвены. Им тогда удалось зажать почти пять тысяч воинов из племени марьявов недалеко от Махарского острога, где укрывались около полутра тысяч женщин и детей этого племени. Лико Тайвиш тогда еще не успел прибыть: вместе со своей гвардией и четвертой Малисантийской тагмой, он двигался из недавно захваченного города – Мезыни, а командование двумя кадифарскими и тремя малисантийскими было на Убаре Туэдише.

Надеясь сломить и запугать дикарей он, в свойственной ему бескомпромиссной манере, потребовал от харвенов сдаться, пригрозив, что пустит под нож всех и каждого из укрывшихся в остроге.

Ответ варваров оказался неожиданным и страшным. Они провели обряд, который совершают овдовевшие мужчины их племени, надрезав грудь слева и посыпав раны горячим пеплом. Потом надрезали лбы, как делали потерявшие своих детей мужчины, и сами подожгли острог. Хотя тайларов и было больше, они были лучше вооружены и обучены, впервые за войну войска чуть не дрогнули. Ужас от этого поступка и той безумной ярости, с которой бросались на них варвары, сковал ряды солдат. Трижды в тот день дикарям удавалось прорвать линию копьеносцев и лишь ценой больших потерь войскам удавалось удержать позиции.

Как слышал потом Скофа, Убар Туэдиш уже был готов отдать приказ об отступлении, но в этот момент на поле боя появились бойцы четвертой малисантийской во главе с охранной сотней. Их маленький отряд, который возглавлял сам Патар Туэдиш, первым врезался в ряды врагов и рассек беснующееся море дикарей, словно меч живую плоть. Все глубже и глубже они врезались в толпу, а воины четвертой малисантийской, шли за ними следом, разводя войско харвенов на две части. Увидев это, основные войска воспряли духом и тоже ринулись в атаку, начав теснить вражьи ряды.

И вот, в самой гуще сражения, к Патару и Лико пробился последний вождь марьявов Изгар Волчий зуб в окружении своих лучших воинов. По словам бывших тогда рядом солдат, он был огромен и могуч, словно вставший на задние лапы медведь, а сражался двумя тяжелыми топорами. Патар приказал ближайшим хранителям отвести вглубь и защищать Лико, а сам сразился с исполином и в ожесточенном бою отсек ему сначала правую руку, а потом и голову.

Когда марьявы увидели как их великий вождь и лучший из воинов, что знала эта земля, пал от руки тайларина, они растерялись. Да, каждый из них уже простился с жизнью и всем, что было ему дорого в этом мире. Да, каждый из них, уже