Земля, до восстребования - Евгений Воробьев

- Вывеска - как купальный костюм молоденькой дамочки, - объяснил при этом Скарбек своей Анке и лаборанту Помпео. - Многое открывает, но самое интересное держит в тайне...

Конечно, Сигизмунд Скарбек мог бы открыть в Турине богатое ателье в центре города, но его больше прельщала третьеразрядная фотография: мало кто интересовался ею в других районах Турина.

Обычно городские торговцы или ремесленники хорошо знают друг друга и все вместе начинают дотошно и назойливо интересоваться новым конкурентом что это еще за птица прилетела из-за рубежа, чтобы отбивать у них покупателей или заказчиков? Так что фотоателье в центре города, под враждебными взглядами конкурентов, было бы менее надежной "крышей", чем захудалое "Моменто".

Скарбеку не нужен шикарный салон, его вполне устраивает, что фотография находится на заводской окраине, а клиентами его стали преимущественно рабочие с заводов Мирафьори, Линьотто, с военных заводов, расположенных по соседству.

В ту пору многие цехи туринских заводов становились секретными и там вводили пропуска с фотокарточками. Благодаря этим фотографиям-малюткам Скарбек хорошо осведомлен о секретной сущности заводов.

Ну, а кроме фото для пропусков, для паспортов, для членских билетов фашистской партии, кроме семейных фотографий, посылаемых в армию, Скарбек успешно занимался также художественной фотографией; он был незаурядным мастером своего дела, подлинным художником.

Прошло всего полгода, и теперь у витрины "Моменто" торчали зеваки. Портреты красоток заставляли иных прохожих замедлять шаг, а то и надолго задерживаться у витрины. И дело не в том, что красотки снимались в платьях весьма смелого покроя. Новый владелец "Моменто" умел потрафить самым капризным клиентам, и были случаи, когда к нему приезжали фотографироваться важные синьоры и синьорины - среди них известная киноактриса, чемпионка города по лаунтеннису, молодящаяся и безвкусная жена спекулянта земельными участками: ей совсем не к лицу складки и морщины, хорошо бы отделаться от них хотя бы на фотографии... А Скарбека, когда он мучился с ней, так и подмывало спросить: "Скажите, синьора, где вы заказали свою шляпу - не в артели слепых?"

Дамским капризам Скарбек не потворствовал, держался с тактом и достоинством, но при этом работал мастерски, споро, сыпал прибаутками.

- Лучше всего знают женщин, - утверждал Скарбек, - фотографы и дамские парикмахеры... Один умный человек сказал, что женщина всегда остается женщиной и с этим нужно смириться. Бывают женщины приятные и неприятные. Самые приятные - те, с которыми мы еще не познакомились и которых еще не фотографировали.

Иные клиенты терпеливо ждали своих фотографий по нескольку недель так много стало заказчиков у "Моменто". Тем же, кому нужны фото для документов, заказы старались выполнить срочно...

- Когда будет готово? - спросил очередной клиент, сидевший в ателье перед громоздким аппаратом.

- Не раньше вторника. - Скарбек сбросил с себя черное покрывало и тяжело вздохнул.

- Где же ваше обещание "сегодня снято - завтра готово"? И как я в понедельник попаду на завод?

- Теперь всюду ввели пропуска, все засекречены, кроме меня, усмехнулся Скарбек. - И всем нужны фотографии.

- Ну как же ему быть? - с наигранной тревогой спросил другой клиент. - Мирандолина не пустит его в постель без пропуска с фотографией.

- Ее спальня тоже секретный цех? - спросил Скарбек. - Ну, в таком случае я приготовлю снимки к субботе. Помпео! - Он вызвал помощника и отдал кассету. - Заказ особой срочности.

Когда Скарбек появился в "Моменто", городские фотографы снисходительно назвали его "этот маленький фотограф". А сейчас о нем говорили: "Маленький фотограф с большим мешком денег". Фотоателье "Моменто" процветало, в этом помогали Скарбеку не только его жена Анка, но и лаборант Помпео. Пальцы у него желто-коричневые, оттого что вечно мокнут в ванночках с проявителем-закрепителем и прочими химикатами.

Конечно, Помпео не мог сравниться в искусстве с синьором Сигизмондо, да и откуда было бывшему фотокопировщику, работавшему на военных заводах Ансальдо, научиться сразу таинствам волшебной метаморфозы - превращать заурядных жительниц рабочей окраины в фотопринцесс? Но Помпео очень добросовестно выполнял поручение, данное ему товарищами, он по-прежнему входил в подпольный антифашистский комитет на заводе, хотя и работал теперь в "Моменто".

Скарбек ни о чем в открытую своих клиентов не расспрашивал. Но его смелое острословие и откровенная общительность, подчеркивающая доверие к клиенту, очень часто вызывали ответную откровенность. С помощью Помпео он всегда знал много заводских новостей, и это касалось не только Турина, но в известной степени также верфей Специи, Генуи и других пунктов, где находились дочерние предприятия германского рейха, скрывавшего до поры до времени свой военный потенциал.

Фотоателье, так же как, например, парикмахерская, или лавка, или часовая мастерская, или врач, практикующий на дому, - очень удобное место, куда может войти каждый и каждый может выйти, не привлекая к себе особого внимания. Но наивно было бы думать, что ОВРА не знает об удобствах такого рода "ходких" учреждений и не держит их под пристальным наблюдением. Тем более удачно, что фотоателье "Моменто" находится в руках опытнейших конспираторов, какими являются Сигизмунд Скарбек и в не меньшей степени его жена Анка.

Удачно была снята и квартира, она находилась в таком доме, где швейцар служил в полиции. Он сам доверительно сказал об этом Скарбеку, когда тот пришел снимать квартиру:

- Можете, синьор, быть спокойны. Ни один жулик не посмеет показать носа в наш подъезд.

Ежемесячно Скарбек платил швейцару больше ста лир и мог не сомневаться в том, что справки о нем в полицию тот дает самые хорошие.

В те годы итальянская ОВРА интересовалась, главным образом, анархистскими группировками, потому что с ними бывают связаны террористы. ОВРА рьяно охотилась за вожаками коммунистического подполья, смутьянами, которые устраивают на заводах забастовки, выступают против войны. Почти все внимание контрразведки, фашистской милиции, карабинеров было сосредоточено на охране дуче от террористов, что несколько облегчало работу Кертнера, Скарбека и их помощников.

Нужно отдать должное Скарбеку, он умел создать себе добрую репутацию. С радостным удивлением и доброй завистью следил Этьен за тем, как быстро Скарбек преуспел в Турине. И все это - без посторонней помощи, без чьей бы то ни было поддержки. Он сам изучил все особенности акклиматизации в Италии иностранных подданных и поселился под надежной "крышей".

Было бы неестественно и даже подозрительно, если бы поляк Скарбек не знался в Турине ни с кем из своих сородичей. Пришлось завести знакомство с тамошними поляками - поиграть вечером в бридж или скат; эту игру любят только в Силезии и Познани. Когда Анка играла удачнее Зигмунта, он вспоминал самые язвительные польские присловья: "Редька сказала: я с медом очень хороша, а мед ответил: я без тебя куда лучше". Потом, конечно, начинались воспоминания о Варшаве: ночное кабаре "Андриа" в подвале на Ясной улице; винный погребок, который все называли "Под серебряной розой", потому что его содержала Роза Зильбер; турецкая пекарня на углу Маршалковской и Аллей Иерузалимских.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});