Светская львица - Кетрин Распберри

Джин испуганно подавила стон, готовый невольно вырваться из ее распираемой желанием груди. Кажется, еще чуть-чуть, и она на самом деле повернулась бы к Вэлу, отвечая на поцелуй из собственных грез настоящим, глубоким поцелуем, полным страсти.

…А потом они лежали бы рядом между небом и океаном, любуясь незнакомыми южными звездами – огромными, бархатистыми, которые хочется погладить рукой. Ей было бы так уютно на его широком плече, так весело и спокойно.

Никем не надо было бы притворяться, ничего не надо было бы скрывать… С ним надо быть просто собой.

Вспоминая дневное происшествие, Джинджер теперь уже понимала, что он не хотел бить по ее болевым точкам, а, напротив, обнажил свои. И готова была простить его за это ребяческое проявление неуверенности в себе, которая бывает даже у довольно сильных людей.

Солнце клонилось к закату, играя на волнах всей палитрой теплых бликов. Еще немного – и на берегу зажгутся огни, зазывая туристов. Спешите к нам! У нас самая веселая дискотека! А у нас – самое вкусное меню! Здесь вас ждут такие зажигательные танцы, что вы не сможете остановиться до утра! А здесь – текила льется рекой прямо с неба, только подставляй уста!

Даже таксисты украшают свои машины разноцветной иллюминацией, только бы заполучить побольше пассажиров… О нет, не надо про таксистов!

А пока самой лучшей световой рекламой этого края были солнечные зайчики, пляшущие на Волнах залива.

Джинджер решила: если Вэл ревнует ее, значит, она ему небезразлична. И он тоже хотел бы остаться с ней наедине, деля красоту мексиканской ночи. Она свернулась в клубочек поуютнее, доверчиво прижимая его руку к себе.

– Джинджер, а ты не хочешь порулить? – неожиданно предложил Энрике. – Я смотрю, ты замерзла, сжалась вся…

– А? Что? Порулить? – Она вздрогнула и начала растерянно озираться, соображая, не выдала ли своих тайных мыслей неосторожным жестом или словом.

Нет, кажется, никто ее ни в чем не заподозрил, и она действительно выглядела просто озябшей на вечернем ветру. Даже Вэл принял ее попытку прижаться теснее за стремление согреться. Слава богу. Она еще не была готова раскрыться перед ним до конца.

Вэл отдал ей свой кардиган, который был так велик Джинджер, что свободно сошел бы за вязаное платье, – даже ее шорты были короче его подола. Подвернув рукава кофты, чтобы не путаться в них, она перебралась на кормовую часть и стала постигать азы науки, преподаваемой Энрике:

– Смотри, все очень просто. Хочешь повернуть направо – перекладываешь руль налево.

Хочешь налево – перекладываешь руль направо.

Главное – не перепутать. Только не доводи его до конца, а то он будет работать как тормоз.

Давай обойдем вон тот остров.

– Хорошо. Что мне делать? – включилась в работу Джинджер, которой все показалось легко и просто.

– Давай налево! А ла искьерда!

Джин переложила руль налево.

– Да не руль налево, а поворачивай налево.

Значит, руль куда?

– Направо, – спохватилась Джин и до отказа вдавила рукоять вправо.

– Что я тебе говорил – не надо до конца! – одернул ее Энрике. – Этот остров мы должны обойти слева, потому что справа – острые камни.

– Ты меня уже запутал – лево, право! – возмутилась она. – Я все поняла, но я совершенно запуталась.

– Ты до сих пор путаешь правую и левую стороны? – удивился Рикки. – Ну-ка, где у тебя правая рука?

– Я знаю, где у меня какая рука. Просто ты говоришь – налево, и я рефлекторно дергаю влево. Я поняла, как надо в теории, но мне надо привыкнуть и потренироваться.

– Деточка, пока ты будешь тренироваться и привыкать, мы врежемся в камни и пропорем баллоны, – резонно возразил Энрике.

Видя отчаяние на лице Джинджер, Вэл предложил:

– Рик, давай поменяемся местами. Может, у меня получится объяснить?

Энрике перебрался поближе к носам, чтобы судно не перевернулось от скопившихся на одном краю людей, а Вэл устроился рядом с Джинджер, накрыл ее руку своей и начал неторопливо поворачивать, комментируя мягким, спокойным голосом:

– Поворачиваем налево… Вот, а теперь, чтобы выровнять курс, чуть-чуть направо. Теперь держим прямо. Отлично, молодец… Теперь попробуй сама.

Остров величаво проплыл мимо и остался позади вместе со своими коварными подводными камнями.

Джин еще какое-то время ошибалась, путалась, порой «Барракуда» кружилась на одном месте, как кот в погоне за своим хвостом, но вскоре действия новообращенной мореплавательницы стали вполне четкими и осмысленными.

– Получилось! У меня получилось! – радостно восклицала Джинджер, когда ночь принялась выползать из своего укрытия и им пришлось вернуться на берег.

Даже Энрике, бывалый морской волк, который привык с легкой иронией относиться к новичкам, признал:

– А что, для первого раза неплохо. Тебе надо быть чуть уверенней и спокойнее, и тогда все получится.

Это как раз то, что понял про нее Вэл. Он дал ей уверенность и спокойствие – своим плавным тоном, своим терпением, своим желанием помочь. И это Джинджер ценила больше широченных плеч или улыбки умелого соблазнителя, которыми мог похвастаться Энрике.

Стол в доме Энрике уже был гостеприимно накрыт к ужину. Исабела уложила спать малышей и пригласила всех на террасу, выходящую во двор, – здесь-то они и собирались устроить трапезу. В воздухе витал несравненный аромат готовящегося мяса – во дворе дымилась жаровня барбекю. На скатерти стояли тарелки, ожидая, когда же в них наконец положат аппетитное яство.

Джинджер, которая уже много лет не готовила еду сама, предоставляя это домработнице или поварам ресторанов, заинтересовалась секретами приготовления местной еды. И Исабела, не отрываясь от ворожбы над жаровней, милостиво поделилась с ней рецептом предстоящего ужина – бифштексов барбекю с ромом.

Делается это так: нарезанное на ломти мясо заливается маринадом из стакана рома, пол-ложечки соуса «табаско», чеснока, кориандра и чили и на несколько часов отправляется в холодильник. Когда оно настоится, разогревают барбекю, бифштексы достают и хорошенько обжаривают с двух сторон, непрестанно поливая соусом, в котором они мариновались, чтобы еда сохранила свою сочность и пряный аромат.

Представляю, как были бы шокированы Уотерсы или Джонсы, застав меня у плиты, с усмешкой подумала Джинджер. Они бы по всему городу разнесли, что я разорена, бедняжка, и вынуждена сама готовить еду, а от этого в кухарки – рукой подать… Ну и что теперь – я не имею права порадовать себя собственной стряпней?

Когда мясо было готово, с кухни принесли горячий гарнир, и бифштексы заняли долгожданное место в тарелках вместе с мексиканским рисом, жареными бобами и листиками свежего салата.

Эту великолепную трапезу, как и бутылочку пульке, выставленную на стол гостеприимным хозяином, они разделили еще с одной парой – Висенте и Анхеликой Альмансио. К радости Вэла, Исабела успела предупредить о готовящейся вечеринке их общего приятеля, который поспешил принять приглашение на ужин к Мартинесам и незамедлительно прибыл вместе со своей прекрасной половиной.

Джинджер смотрела, с какой радостью приветствуют Вэла люди, которые общались с ним несколько лет назад, и думала о том, какое же замечательное воспоминание он оставил о себе, раз ему так рады. Ее смущало одно: было совершенно очевидно, что ее принимают за его невесту.

Она краснела, как девочка, когда до ее прелестных ушей долетали обрывки фраз вроде: «Ну как, тебя можно поздравить? Еще нет? А когда же?». Эти милые люди, кажется, уже ждали приглашения на их свадьбу. Смешно, право же. Неужели молодая свободная женщина не может просто полететь на курорт с мальчишкой из соседнего двора?

Компания тепло болтала, временами машинально переходя на испанский, но тут же спохватываясь, что Джинджер заскучает, и снова стараясь вести разговор на знакомом ей языке.

– Да, ты представляешь, Вэл, Энрике меня уже уверенно обходит на своей посудине, – пожаловался Висенте, хотя в голосе его звучало больше гордости, чем сожаления. – А ведь когда-то был моим учеником.

– Я старался быть достойным тебя, – с шутливым пафосом ответил Рикки.

– Да, он в этом преуспел, – подтвердил Висенте. – Через неделю мы собираемся пройтись вдоль побережья – не торопясь, с остановками, хотим рыбки поудить. На его «Барракуде» и моем «Кальенте». Я назвал свой катамаран так – «горячий», потому что он быстр, как ретивый жеребец, – пояснил он для Джинджер и спросил:

– Хотите с нами?

– Увы, через неделю мы уже будем в Далтонморе, – ответил Вэл. – Коротковат у меня отпуск. Собираюсь попросить шефа, чтобы давал мне больше выездных проектов. Иначе только на пенсии и попутешествуешь.

Через неделю в Далтонморе… При этих словах на глаза Джинджер едва не навернулись слезы, и она была вынуждена скрыть лицо за чашкой с ароматным ромашковым чаем, которым после ужина потчевала гостей Исабела. У них осталось всего пять дней в этом изумительном месте, а потом – вернется ли она сюда еще хоть раз в жизни? Неужели это сегодня днем из-за какой-то глупой ссоры она собиралась бежать отсюда, проклиная миг, когда согласилась на эту поездку?