Наследие чародея - Сара Зеттел

Калами удовлетворенно улыбнулся, подобрал свою поклажу и зашагал в глубь леса. Предстояло пройти еще три мили, чтобы достичь скалистого побережья и маленькой гавани, где его ждет лодка. Ему хотелось отплыть до того как лисы завершат его маневр. До того, как Сакра вернется на дорогу и получит от своих шпионов донесение о том, что Калами исчез.

К этому моменту Вэлина Калами здесь уже не будет. Он будет в далеком чужом мире, за Землями Смерти и Духов, за пресноводным морем, где та, кого он так долго искал, ждет в своей башне, сжимая в руках зеркало давно умершей женщины, и глядит на свое отражение, играя с лучом лампы: свет — тьма, свет — тьма…

Зеркало выпало у Бриджит из рук и со звоном ударилось об пол.

«Боже всемогущий! — Она схватилась за поручни, жадно глотая воздух. — Что происходит?»

Несколько минут она дышала так тяжело, будто пробежала тысячу миль. Ее колотила дрожь, горло, казалось, было набито песком, и она судорожно глотала слюну, пытаясь избавиться от этого чувства.

— Что происходит?! — закричала Бриджит.

Ни маяк, ни озеро, ни ночь ей не ответили. Она взглянула на оборотную сторону зеркала с гравировкой в виде роз и лилий, и в глазах Бриджит был такой ужас, словно зеркало могло встать на дыбы и наброситься на нее.

Но зеркало не шевелилось. Стальные перила нагрелись под пальцами, дрожь унялась, дыхание выровнялось, и Бриджит немного пришла в себя.

— Что ж, — произнесла она, отбросив упавшие на лицо пряди. — Могли бы и предупредить меня, мистер Вэлин Калами.

Вэлин Калами — и заколдованное вино, и лисы на снегу, и императрица на лошади… Почему он ни словом не обмолвился об этом? О чем еще он умолчал?

Собравшись с духом; Бриджит нагнулась, чтобы поднять зеркало. Она осторожно взялась за серебряную ручку, но ничего особенного не произошло. Тогда, стараясь не глядеть на него, Бриджит сунула зеркало в карман передника.

Зачем мама показала ей все это?

«Это не мама, это просто твое воспаленное воображение», — сказала себе Бриджит. Но она и сама знала, что это не так. Это было мамино зеркало, и — Боже правый! — это был призрак мамы. Рука в кармане стиснула серебряную рукоятку. Столько всего случилось невозможного, и столько появилось вопросов…

Уверенно можно сказать лишь одно: ни на один из своих вопросов она не получит ответа, стоя здесь.

Итак, оставалось лишь два пути — либо продолжать жить дальше с этими вопросами, жить так, как советовала ей тетя Грэйс, либо отправиться туда, где лисы разговаривают, а призрак мамы может прогуливаться с ней по зимнему лесу.

Бриджит взяла свечку и пошла вниз по лестнице. Подойдя к комнате для гостей, она набрала в грудь побольше воздуха и открыла дверь.

Огонек свечи озарил лицо спящего чародея, и он проснулся.

— Я поеду с вами, — просто сказала Бриджит.

— Спасибо, госпожа. — В его шепоте ей послышалась искренняя благодарность. — Вы не пожалеете об этом.

Бриджит вышла из комнаты.

— Да, — прошептала она, глядя на деревянную струганую дверь. — Не знаю, что будет дальше, но жалеть я не стану.

Оставшись один, Калами некоторое время лежал прислушиваясь. Сначала он услышал тихие шаги Бриджит по коридору, потом — как открылась и вновь закрылась дверь ее комнаты. После этого наступила тишина, которую лишь изредка нарушал свист ветра под карнизом.

Убедившись, что в доме все тихо, Калами отбросил одеяло и сел. Маяк за окном посылал свой луч через озеро, неутомимо и усердно выполняя свою работу. Потрудиться предстояло и Калами.

Он взял с подоконника свой пояс и положил его на кровать. Затем вернулся к окну, поднял раму и распахнул ставни. Холодный осенний ветер без труда пробрался под ночную рубашку, позаимствованную из гардероба Эверета Ледерли.

Чародей отцепил пряжку от кожаного ремня. Золото холодило руку и казалось очень тяжелым. Каждая клеточка в теле Калами изнывала от усталости, кроме того, он прекрасно знал: то, что ему придется сейчас сделать, лишит его последних сил. Но это было необходимо.

Калами поднес овал из витого золота к губам и поцеловал. Затем согрел блестящую поверхность своим дыханием, так что она затуманилась. И, наконец, до крови прикусил губу. Кровь закапала на пряжку, смешавшись с дыханием и слюной.

— Вот слово мое, — произнес Калами, втирая получившуюся смесь в переплетение золотых нитей, — и слово мое крепко. Ветер да услышит меня и унесет слово мое. Ветер сильный, слово ясное. Да отнесет ветер слово мое тому, кому я желаю. Да отнесет ветер слово мое Медеан, дочери Эдемско, внучке Начерады.

Волшебство откликнулось на его зов, хоть и крайне медленно. Калами чувствовал, как его дух силится соприкоснуться с ним, чтобы обернуться вокруг и исполнить заклинание.

— Услышь меня, — прохрипел он, голос его дрожал от напряжения. — Услышь меня, моя госпожа императрица. Спасение близко. Скоро я привезу ее, и все будет хорошо.

Все поплыло у Калами перед глазами. Из-за звона в ушах он не слышал даже шума ветра. Наверное, это все же было слишком. Надо было подождать. Тьма стала застилать глаза. Он уже ни о чем не думал, только старался не потерять сознание. Рука, сжимавшая пряжку, дрожала.

И тут снова подул ветер. В проблесках сознания Калами услышал слова:

— Прекрасная работа, мой верноподданный. Возвращайся скорее.

Пряжка выскользнула из рук Калами, но он даже не услышал, как она звякнула об пол. Он повалился набок и, словно ребенок, калачиком свернулся на простынях.

Сделано! Сделано. Многое еще предстоит: новые послания, новые вопросы, новые легенды… Нужно будет еще заняться осуществлением собственных планов… Но все это может подождать. Теперь всё подождет. На все будет время.

Собрав последние силы, Калами натянул на себя одеяло, и в тот же миг спасительная тьма накрыла все его существо.

Глава 4

При дворе императрицы Медеан собрались люди изящные, льстивые и остроумные. Все они соответствовали местным идеалам красоты: и кавалеры, и дамы были высокого роста, со светлой кожей. Придворные были разряжены в бархат, меха и увешаны таким количеством драгоценностей, какого Ананда и не видела до того, как побывала в Изавальте. Кроме того, все они были молоды. Императрица, как известно, не выносила стариков и любые упоминания о старости. Возможно, потому, что сама, едва вступив в возраст зрелости, выглядела значительно старше своих лет, что, кстати, порождало при дворе множество пересудов.

Направляясь на еженедельную аудиенцию к своей свекрови, Ананда окинула взглядом толпу придворных. Лорда-чародея Вэлина Калами среди них не было.

Внешний блеск не слишком раздражал Ананду. Гораздо противнее было то, что придворные делали и чего они не делали. Дамы целыми днями обсуждали свои веера и накидки. Казалось, их ничего не интересует, кроме рукоделия и безвкусных стихов. Мужчины были ничуть не лучше. У них только и разговоров было, что о налогах, лошадях и собственных подвигах на турнирах. При этом Ананда была уверена, что большая часть этих историй — чистейшее вранье. В действительности же главным стремлением местных кавалеров было забраться под юбку какой-нибудь фрейлине.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});