Суккуб - Дарья Еремина

Сев на колени на самом краю, я вздохнула. Им хватило даже этой малости. Пожалуй, хватит…

Не будь окован и любовью,Бросайся в пропасти греха,Пятнай себя священной кровью, —Во имя лиры и стиха!

Интересно, как они расслышали слово «лира»? Я закрыла глаза, собираясь с силами. Они не смогут пошевелиться еще минуту-две — это точно. Даже девчонки. Никто.

Когда это началось? Как это началось? Кто это запустил? Я не знаю, кто был инициатором того, что Марк стал нашим персональным изгоем. Это уже не исправить. Эти годы останутся в его и нашей памяти. Но аутсайдером он будет не далее, чем до сегодняшней ночи.

Это просто мысль. Желание. Намерение и приложенная к нему сила моей мысли. Сила их желания. Ни что не исчезает в никуда. Ни что не берется из ниоткуда.

Это как мольба сквозь километры любимому: подай весть.

Я не молила. Я планировала. Я обращалась не к одному — ко всем студентам пятого курса нашего института. Мне не нужна была их весть. Мне нужно было изменить их отношение. С меня был новый трафарет. Какими красками воспользуется Марк, будет зависеть от него.

Открыв глаза, я поднялась. Спрыгнула со сцены, направляясь на выход.

— Лида.

— Лида, постой!

— Подожди, Лидок!

Подхватив дубленку, вышла.

Я обернулась уже за дверью, останавливая их ладонью. Я молчала, и они не понимали, как задержать. Я качала головой, и они не смели следовать. Как кратковременные личные зомби.

У остановки в машине сидел Марк. Я удивленно смотрела на него, пока он не кивнул «садись уже».

Гнется, но не ломается…

17

Где-то через месяц после того, как мы начали жить вместе, я проснулась ночью от собственного крика. Снилось что я — дерево: могучий исполин с широкой мясистой кроной, с крупными сочными листьями, с необхватным стволом и развитой корневой системой. Так вот, эти корни сначала начали шевелиться, а потом перекручиваться, стягиваясь во все более тугие косы. Вскрикнув, я тут же села и потянулась к ступням. Марк проснулся от крика, явно испуганный. Спросил что случилось. Шарил ладонью по стене, ища шнур от лампы. Я проскрипела, сжав зубы: ноги свело. Не включай свет. Пожалуйста.

Потом он с полчаса массировал мне ступни, щиколотки, икры.

— Тебе не хватает кислорода. Если хочешь, на выходных съездим на дачу. Там лес, сейчас сухо. Погуляем. Или одна погуляешь. Как хочешь.

— Мне не хватает железа, а не кислорода. — Мотала я головой, собираясь пропить курс железа.

— Лид… — Говорил он, и я чувствовала улыбку. — Железо переносит кислород. Если кислорода не хватает, принимая железо ты, лишь на время встряхнешь свой организм. Да, будет результат. На время покажется, что все ок. Но проблема останется.

— Откуда ты такой умный взялся? — Я млела от легкого массажа ног. Не ожидала такого отношения.

— Я не умный. Я любознательный…

— Где-то я это уже слышала. — Подумала я вслух и подложила руки под голову. Главное, не забыть потом вынуть, а то снова проснусь без рук.

Марк промолчал.

На следующий день и были выходные. Еще раз озвучив свое предложение, он получил положительный ответ. Только спустившись к подъезду и наблюдая за ним, я узнала о том, что аудюшка глубоководно-зеленого цвета, нескромно притаившаяся у помойки — его.

— Почему никто не знает? Почему ты не ездишь на ней?

— Что с ней сделают, когда узнают кто хозяин?

Я кивнула. Пояснений не требовалось. Изумительные ночи в его компании начали дополнять приятные дни. И с каждым днем мне становилось все менее дико от того, что мне хорошо с ним. Просто — хорошо. С ним.

Я вспоминала те дни начала лета и улыбалась, пока мы ехали по заснеженной дороге. Когда впереди показался микроавтобус мед. экспертизы и Марк видимо напрягся, улыбнулась. Думаю, они собирались остановить нас. Кроме нас тут сейчас никого больше и не ехало. Но я, не задумываясь, мысленно порекомендовала гаишнику залезть обратно, погреться.

Когда Марк облегченно вздохнул, я скосила на него взгляд.

— У меня нет с собой столько наличности… — Проговорил с улыбкой и обернулся.

Было похоже, что он уже отошел от игры со ставками. Но доехав и зайдя в квартиру, нахохлился. И это была не обида на них. Это было другое. Это была я.

… Если ты когда-нибудь… Но я не могла. Мы жили вместе. Мы спали вместе. Я не мыслила, что с кем-то другим может быть столь же необыкновенно. Но открыть, вынести эту связь за пределы квартиры я не смела. И сегодня ему об этом напомнили.

Выйдя из ванны, я обнаружила хмурый немой затылок. И этот затылок было первым за полгода наших отношений, что обвиняло и давило на меня.

Снилась деревня. Снился лес, полный грибов. С запруженными оврагами, папоротником и крупными, словно в Лукоморье, деревьями и корнями. Когда из-за пригнутого ливневым дождем к земле куста Волчьей ягоды вышел волк, я напряглась. Во сне, понимая, что это сон. Волк бы слишком светлым. Он был седым. Из длинной умной пасти свисал чистый розовый язык. Глаза приглашали в гости. Я ступила ему на встречу, и из-за его спины на меня покатилась куча щенков. Я смеялась, чувствуя, пушистый, где-то влажный мех на своих лодыжках. Потом они начали кусать. Сначала не больно. Потом все сильнее и сильнее. Я сжала зубы и зарычала, просыпаясь. Снова свело ноги.

Я села и с тихим стоном ухватилась за ступни. Тянула на себя, надеясь, что не разбужу Марка своим скулежом. Боль, будто тебе в кости впивается десяток крохотных челюстей, унималась крайне медленно.

— Свело? — Обернулся Марк, проснувшись. Зашарил по стене.

— Не включай. Сейчас пройдет…

Когда отпустило, начала вращать ступнями.

— Ложись. — Переполз он ко мне в ноги.

— Не надо, спи. Уже все.

— Хорошо, что все. — Ответил, беря правую ступню в ладони.

Я прикрыла глаза. С минуту он мял одну ногу молча.

— Мои предки знают, что мы полгода живем вместе. Хотят познакомиться. — Проговорил быстро, словно решившись, наконец.

— Кажется, у нас не те отношения, чтобы знакомиться с предками. — Я открыла глаза.

— Ты считаешь? — Он усмехнулся, растирая ступню. — Какие же у нас отношения, на твой взгляд?

Я молчала.

— Мы живем вместе. Мы спим вместе. Какое-то хозяйство, и то вместе. Нам хорошо вместе. Если, конечно, ты не искусная симулянтка. Мы, даже не ссоримся.

— Потому что нас больше ничего не связывает. Мы только живем, едим и спим вместе.

— Хорошо, что должно быть еще? Что нужно, чтобы ты считала наше сожительство — отношениями.