Суккуб - Дарья Еремина

— Да. — Я кивнула.

— Тогда я за вас не беспокоюсь…

— Брось, Марк. Мне нужен ты. Только ты.

— Именно поэтому ты к нему ездила на прошлой неделе?

Я открыла и закрыла рот. Он усмехнулся, заставив отвести взгляд.

— Я убиваю его, Марк. — Прошептала я и почувствовала, как полились слезы. — И я ничего не могу с этим поделать. Либо ты, либо он. И я несу за это полную ответственность. Мне тяжело. Я ненавижу себя за то, что сделала. Но я уже сделала это. Я понимаю, что просить прощения не имеет смысла. Пойдем домой, Марк. Просто пойдем домой. Пожалуйста.

Я всхлипнула, опуская голову и вытирая лицо.

— Ну, уж, нет. По крайней мере, в том положении, в котором нахожусь сейчас, мне лучше здесь.

— В каком положении?

Марк неуклюже поднялся, и болезненно припадая на левую ногу, подошел к решетке. Ухватился за прут, приблизившись вплотную.

— Плачевном. — Засмеялся зло. — Лоси рога по осени скидывают? А зима через месяц.

Я сделала шаг назад. Посмотрела на сидящего за стойкой дежурного. Снова на Марка. Он не отводил глаз, и взгляд этот был сколь безумным, столь и осмысленно-злым. Развернувшись, я вышла из отделения.

Сев в машину, я заревела в полную силу. Но вспомнив об «особом таланте шесть раз промахнуться с трех метров» засмеялась. Пожалуй, это была уже истерика. Я повернула к себе зеркало, чтобы вытереть тушь. Перед включенными фарами плясали крохотные и легкие снежинки.

Откинувшись на спинку, я закрыла глаза. Есть ли хотя бы шанс обмануть ту часть меня, что въелась в измену как в повод для убийства? Хотя, эта часть солидарна с Марком, похоже. Это щелканье душевным переключателем не обман — лишь разница в привязанностях и страстях… разве это выход? Спасу ли я Андрея, если заставлю забыть о моем существовании? Да, нет… Заставлять забывать нужно меня, а не его. Сохраню ли Марка? Опять же пустой вопрос, если в оправдание измены я стираю его из жизни, как чернильное пятно со скатерти.

Какой смысл имеет выбор, если он ровняется подписанию смертного приговора? Но мы трое долго не просуществуем так. Марк рехнется. У Андрея найдется брешь в защите. А я…

Какова конечная цель их плана? Неужели просто заменить любимого мной человека одним из них?

Через день я собиралась на предварительное расследование. Собрав свой чемоданчик и ноутбук, заехала за Андреем.

— Ты заберешь заявление. — Я была за рулем. Его машина ждала деталей.

— Заберу, конечно. — Кивнул Андрей. — Только держи его на привязи, а то опять что-нибудь сломается.

Я скосила взгляд и промолчала. Они были абсолютно одинакового телосложения. Хоть и не профессионально, как Андрей, но Марк дружит со спортом. Если бы он не был переломан с ног до головы, не известно, чья бы взяла. Почему-то он попадал под раздачу либо в плачевной кондиции, либо при численном или массовом превосходстве нападающих. Хотя, я не особо осведомлена об этой части его жизни.

В кабинете присутствовали следователь, милиционер и кто-то еще. Никогда не увлекалась их должностями и чинами, а представляться они воспитания не имели. Против моего присутствия возмутиться они не успели. Когда привели Марка и он, исподлобья взглянув на Андрея, обернулся ко мне, я тихо сказала: никому не двигаться.

Взяв со стола оружие и гильзы в пластиковом пакете, я спрятала улики в сумку. Туда же последовала подшивка свежего дела. Внушить троим «стражам закона», что собрались они здесь по тривиальному поводу кофепития не заняло и пары минут. Усыпив их на полчаса, я обратилась к Марку.

— Присядь. — В горле клокотало. Он дохромал до стула и сел. — Один вопрос…

Он поднял взгляд.

— Гришу… — Голос сорвался. Я прокашлялась, стараясь ни на кого не смотреть. — Гришу заказал ты?

Он засмеялся.

Я ожидала любой реакции, но не смеха.

— Ты все эти месяцы жила со мной, полагая, что я его заказал? — Я села на противоположный стул, прикрывая глаза ладонью. — Даже сложно представить меру твоей жертвенности, родная. Ты действительно все время держала это в себе? Господи, Лида…

— Ты не ответил. — Я опустила руку и встретилась с ним взглядом.

— К сожалению, это был не я. Но спасибо за любовь и доверие. Это пиздец как ценно… узнать что собственная жена почти на протяжении года считала тебя убийцей.

— Я не хотела в это верить. Но если не ты, то кто… — Это не было вопросом.

— Действительно. Если ни я, то кто?

Я закрыла глаза на мгновение, собираясь с мыслями и силами.

— Твоя жена умерла девятнадцатого октября этого года. Утонула в море на пляже в Римини, где вы вместе отдыхали полгода назад. Тело не нашли. Служащий пляжа видел, как она зашла в воду, но не обратил внимания, выходила ли. — Голос дрожал. Андрей, сидевший чуть сзади меня, пошевелился и изумленно выдохнул. — Событий, происходивших с Лидой после девятнадцатого октября — не было. Ты помнишь лишь сны. Свидетельство о смерти ты должен получить в ЗАГСе. — Не выдержав, я заплакала и отвернулась. — Она безумно любила тебя. Только тебя. И была верна. Через десять минут ты проснешься и уйдешь отсюда.

Не глядя ни на кого, я поднялась и пошла к двери. Андрей вышел за мной. Мы шли к выходу по обшарпанным коридорам и казалось, за спиной горит огонь.

— Скажи что-нибудь. — Обернулась я. Не важно, что именно… мне нужно было услышать живую, осмысленную, самостоятельную речь.

— Да я прехренел, просто. — Выдохнул Андрей. — В администрации знают о твоих способностях?

— Знают.

— И отпустили? Ты же сокровище!

Я скосила на него взгляд. Потому и отпустили…

— Зачем ты сказала ему, что… погибла? — Перевел Андрей тему.

— Если у меня будет шанс вернуться, один из вас… не выживет. Я так и не научилась себя контролировать. — Я опустила глаза в пол, они снова наливались слезами. — Я люблю его. И всегда буду любить.

— Почему тогда ты выбрала меня?

— С чего ты взял, что я выбрала тебя?

Мы остановились.

— Нет, Лида… Нет! — Он выставил руки вперед, будто мог защититься.

Я смотрела в небесно-голубые глаза, не стирая слез со щек. Надеюсь, у нашего ребенка будут именно твои глаза. Тихо, с небольшими коррективами, я повторила все то, что сказала Марку.

Для тебя меня тоже больше нет.

Разве я имею право судить кого-то, кроме себя?

Выйдя из здания, я обернулась на окна. По щекам лились слезы, было трудно дышать. Я прикоснулась к еще плоскому животу. Два шага к штилю…

Вытерев щеки, я улыбнулась и покачала головой. Пора в декрет до Апокалипсиса.