Дети неба / Дети Солнца (СИ) - Елегон Веся

Тень замолчала. До меня долетали приглушенные звуки голосов. Решив, что терять мне собственно нечего, я спросил:

— Вечное — то есть вечно живущее? Честно говоря, я тут немного запутался. Можешь объяснить поподробнее кто ты и зачем тебе я?

— М-да, на твоем месте я бы беспокоился о другом. Ну, раз ты спросила, и заняться мне пока нечем, расскажу. Я Темный Бог.

У меня от удивления открылся рот. Среди всего сумбура мыслей и пустых пробелов воспоминаний в моем сознании все же откопалась информация для этого понятия.

— Прости, кто?

— Темный бог.

— Тот самый?

— Ну, большей частью, конечно, все придумано людьми, но да, тот самый.

— То есть ад, грешники, вечные мучения после смерти — это все правда?

— Ох, Анна. Единственное что верно в книгах, понаписанных людьми о добре и зле, — это одна короткая фраза — по вере вашей воздастся вам. Веришь в ад и вечные мучения в огне — так получи и не жалуйся. Мысли человека материальны.

— Но, ты же зло?

— А я и не отрицаю. Все пагубное и темное, что есть в человеке, — это моя жизнь. Я живу этими эмоциями. И еще я есть смерть. Я есть тьма. Поэтому мир сейчас неумолимо умирает. Здесь остался только один бог. Темный Бог — бог тьмы, страданий, смерти. Был еще один Бог…

— Света и жизни… — я замолчал. Странно вот так, в конце всего, наконец узнать, что действительно существуют силы тьмы и света. То есть существовали… — У нас был Создатель?

— Создательница. Это была она.

Темный Бог замолчал. А я медленно переваривал услышанное. Кусочки головоломки наконец сошлись вместе.

— Так значит это ее обещал вернуть тот… тритос? А что с ней случилось?

— Они убили Её.

— Тритосы?

— Частично они, частично люди.

— В смысле?

— Если бы люди не были столь глупы и не гнались за вожделенным могуществом, тритосы ничего не смогли бы сделать. Она бы защитила вас.

Голос говорившего стал глухим и озлобленным. Наверное, опасно злить Темного Бога.

— Почему ты не защитил ее? Почему не убил всех этих тритосов?

— Я не могу убивать. Этим занимаются люди. Я лишь могу создавать условия для исполнения их темных желаний.

— Никто не пожелал убить их?

— Никто. Кроме тебя. Да и твое желание очень специфично. Ты желала убить того, кто заставил тебя испытать всю эту боль. Ты даже не знала, что это тритос. Один из тех, кто убил твоего Бога и твою планету.

В голове загудело. Я вспомнил холодный воздух, темноту, освещенную желтым светом фонарей.

— Подожди. Про кого ты говоришь?

— Про того, кто почти убил тебя в тот первый зимний вечер, когда ты возвращалась домой по тихим улицам засыпающего города.

Я вспомнил. Высокая фигура, неожиданно перегородившая мне дорогу, чудовищная сила, с которой незнакомец поднял меня над землей. Его лицо… Лицо того, кого я убивал все это время, раз за разом. Снова и снова. Так он тритос?

— Я ненавижу его.

— Поверь мне, я знаю.

И вдруг что-то щелкнуло, будто в моем сознании переключили невидимый тумблер, отвечающий за утерянные воспоминания. Боль резанула в груди и, пройдя вверх по позвоночнику, взорвалась, достигнув мозга. Меня сложило пополам, и на выдохе я все… ВСПОМНИЛА. Картинки моей жизни заполонили разум, грозя разорвать его на клочки. Тело, словно сопротивляясь такому насильственному возвращению прошлого, отреагировало мгновенно возникнувшей и набирающей обороты тошнотой. Через секунду желудок свело спазмом, и я бы вырвала, если бы было чем. На глаза навернулись слезы. Я сплюнула тягучую горькую слюну, оттерла затуманившие зрение слезы. Последнее, что я помнила сейчас, — растерзанное тело Ритки, кровь, мясо и нестерпимо белеющие кости. А еще Виктора… монстра… и жуткий пустой взгляд горящих лишенных человечности глаз.

— А вот и ужин, — Темный Бог довольно заурчал. Буря отчаяния сменилась пустотой и безразличием. Воспоминания, возвращение которых только что принесло мне столько боли, поблекли. Боль притупилась. Лица близких людей, секунду назад отчетливые, стали затуманенными и такими далекими.

— Что ты сделал?

— То, что делаю всегда. Я съел твои страдания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но раньше боль потери не забывалась так быстро.

— Раньше вас было намного больше. Теперь есть только ты. И тебя мне мало. Я не наелся.

Пол подо мной покачнулся. Видимо, я находилась в какой-то капсуле, которую начали перемещать.

— Ты случайно не в курсе, что сейчас происходит?

— Конечно, могу просветить. Мы находимся в самом центре плана по возвращению Светлой Богини.

— А причем здесь я?

— Поживем — увидим.

— То есть?

Он не ответил. Я поняла, что в камере нахожусь только я одна.

— Нет, вернись. Я знаю — ты здесь. Скажи мне, что они собираются делать?

Тишина. Боль и усталость снова вернулись. Не в силах им сопротивляться, в конце концов я уснула. Мне снился сон.

Глава 14

Мне снился сон.

Я стою на возвышении и смотрю далеко вперед. Передо мной распростерлась земля: холмы с растущими на них низкими деревьями; редкие черные провалы оврагов между ними; и воды реки, которые далеко, почти у самого горизонта, разлились широкой мерцающей гладью.

Все, что я вижу, укрыто темным покрывалом ночи.

Бездонное темно-синее небо, испещренное миллиардами ярких звезд, нависло надо мной. И мне хочется упасть в него, так оно красиво и бесконечно.

Прохладное дыхание ночи развевает мои волосы. Подставив свое лицо и раскинутые по сторонам руки упругим волнам ветра, ощущаю его нежные прикосновения на своих губах и ладонях. Ночь прекрасна.

Но вот линия горизонта светлеет, и из скрытой от моих глаз половины бесконечной Вселенной вырывается яркий ослепляющий свет. Появляется Солнце. Обжигающие световые лучи стирают с небосклона холодную картину ночи, раскрашивая вот уже чистый холст теплыми красками дня. Завеса тьмы отступает под яростным натиском света, и мир просыпается, оглашаемый пением радостных птиц. Наступает утро.

Я почти не дышу и вовсе не двигаюсь, пытаясь каждой клеточкой онемевшего от восторга тела вобрать в себя возвышенность и божественность, которыми переполнены небо и земля в эти первые минуты жизни нового дня.

Как можно рассказать о красоте восхода Солнца? Какими словами можно описать землю, утопающую в неудержимой юности дня? Возможно ли выразить эту силу жизни, которая несется, не разбирая дороги, не замечая тебя, проходя сквозь тебя, даруя возможность на мгновение почувствовать вечность? И забыть.

По моим щекам струятся слезы. Я не могу вымолвить ни слова. Но глаза мои продолжают смотреть, и покой переполняет мою душу. Я чувствую жизнь.

Неясный шорох за моей спиной, заставляет меня обернуться.

Все, что я вижу теперь, — это заброшенный, распадающийся прахом, город, с его пустыми улицами и серым небом, нависшим над ними. Здесь нет жизни. Только пустота и смерть. Столь очевидная разница пугает меня, я поворачиваюсь назад навстречу восходящему Солнцу, но той картины больше нет. Вокруг меня, куда ни кинь взгляд, лежит пустой город. Рассыпающиеся серые дома поднимаются к низкому небу, затянутому не то туманом, не то плотной пеленой пыли. Здесь нет ветра.

Воздух тяжелый и затхлый. Дышать неприятно и трудно. Я начинаю задыхаться. Спазмы сводят горло и легкие. Хватаюсь за грудь и падаю на землю.

Помогите…

Я проснулась. Чувство реальности не сразу нашлось — показалось, что мир вращается вокруг меня. Но потом поняла, что это я меняю свое местоположение относительно мира. Кто-то поднял меня с пола и, пройдя несколько шагов, посадил у стены.

Пересохшими губами я почувствовала прикосновение чего-то холодного. Вода. Жадно сделала несколько глотков и закашлялась. Наконец зрение вернулось, и я поняла, что нахожусь все в том же темном замкнутом пространстве. Но сейчас слева от меня в стене светилась вертикальная полоска света. И в этом тусклом освещении напротив меня стоял человек, нет, тритос. Он был высокий. Деталей не смогла разобрать, глаза еще не привыкли к свету.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})