Святая Земля и Русское Зарубежье - Александр Владимирович Занемонец

которые отказывались поминать митр. Сергия (Старогородского). Епископ Афанасий (Сахаров) – в свое время один из лидеров «непоминающих» – так писал об этом в мае 1955 г.:

«В настоящее время положение церковных дел совершенно не похоже на то, что было при митрополите Сергии. Митрополита Петра, конечно, нет в живых… Иного первоиерарха, кроме Патриарха Алексия, в Русской Церкви нет. Его признали таковым все Восточные Патриархи. Его признали все русские иерархи. Не дерзаю уклоняться от него и я… Может быть, иное в деятельности Патриарха Алексия соблазняет, смущает, заставляет ревнителей насторожиться. Но все это не лишает его, ни подведомственное ему духовенство благодати… Поэтому, когда в 1945 году, будучи в заключении, я и бывшие со мною иереи, не поминавшие митрополита Сергия, узнали об избрании и настоловании Патриарха Алексия, мы, обсудивши создавшееся положение, согласно решили, что так как, кроме Патриарха Алексия, признанного всеми Вселенскими Патриархами, теперь нет иного законного первоиерарха Русской поместной Церкви, то нам должно возносить на наших молитвах имя Патриарха Алексия, как Патриарха нашего, что я и делаю неопустительно с того дня».

Патриарх Алексий (Симанский, 1877–1970) происходил из русской дворянской семьи и был воспитан в дореволюционной России. Он окончил Лазаревский институт восточных языков и юридический факультет Московского университета. В начале XX столетия, учась в Духовной Академии, будущий патриарх принял монашеский постриг и был возведен во священный сан. В епископы он был рукоположен в 1913 г., в последний мирный год дореволюционной России. Возглавил архиерейскую хиротонию Антиохийский патриарх Игнатий IV, посетивший в тот год Россию. Первые годы своего епископского служения Алексий (Симанский) был викарием новгородского архиепископа Арсения (Стадницкого), в будущем – новомученика. В советское время несколько лет провел в ссылке, во время войны был митрополитом в блокадном Ленинграде, где служил, утешал и поддерживал свою паству. Избрание митр. Алексия патриархом в 1945 г. означало, по сути дела, возрождение самой структуры патриаршей церкви в России.

Избрание патриарха не могло не коснуться и русского зарубежья. Часть русских епископов на Западе присоединилась к Московской патриархии. Для других эмигрантов, признавших каноничность избрания патриарха Алексия I, проблемой оставалась связанность Московской патриархии с внешней политикой Советского государства. Из-за этой «подневольности» Московской патриархии митрополит Анастасий (первоиерарх РПЦЗ) после войны счел нужным воссоздать Зарубежный Синод, а митрополит Владимир в Париже (преемник митрополита Евлогия) сохранил свой церковный удел в составе Вселенского патриархата.

В ответ на призыв патриарха Алексия перейти под его омофор Архиерейский собор РПЦЗ в Мюнхене сделал в мае 1946 г. такое заявление: «Мы не находим для себя нравственно возможным пойти навстречу этим призывам до тех пор, пока высшая церковная власть в России находится в противоестественном союзе с безбожной властью и пока вся Русская Церковь лишена присущей ей по ее Божественной природе истинной свободы». Духовное единство русской церкви нарушено не было, но об административном объединении речи в той ситуации идти пока не могло.

Первой поездкой патр. Алексия заграницу было двухмесячное паломничество, совершенное им на Святую Землю и в страны Ближнего Востока в мае-июне 1945 г. Он посетил Иран, Ирак, Сирию, Ливан, Палестину и Египет, а также встретился с тремя восточными православными патриархами – Александрийским, Иерусалимским и Александрийским. Это был первый в истории визит предстоятеля Русской церкви на Святую Землю. Для патриарха, в свое время занимавшегося восточными языками и рукоположенного во епископы Антиохийским патриархом, это путешествие имело большое личное значение. На Святой Земле патриарх посетил важнейшие святые места, в Иерусалиме вместе с Иерусалимским патриархом служил в Храме Воскресения Христова. Это было еще время Британского мандата, так что Святая Земля пока не была разделена между Израилем и соседними арабскими государствами.

Конечно, помимо собственно паломничества и благодарения Бога за только что одержанную победу в Великой Отечественной войне, это путешествие имело и политические цели: без них патриарха не выпустили бы из Советского Союза. Сталинская политика в отношении церкви на тот момент заключалась в попытке использовать ее в интересах Советского государства. Все православные страны Восточной Европы были под коммунистической оккупацией. В Греции шла гражданская война, и победа коммунистов казалась весьма вероятной. Оставалось договориться с Восточными патриархами – Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским, – которых, как предполагалось, можно было очаровать богатыми дарами и обещанием помощи. Единственным патриархом, недоступным советскому влиянию, оставался Вселенский (Константинопольский) патриарх – первенствующий среди всех православных патриархов. Советская власть хотела попытаться передать это первенствующее положение Московскому патриарху, и тогда вся православная церковь оказалась бы под коммунистическим контролем. Для этого и созывался общеправославный собор в Москве в 1948 г. В отчете Совета по делам религий при Совете Министров СССР за 1947 г. есть такой пункт: «Подготовка созыва в 1948 году Вселенского Собора для решения вопроса о присвоении Московской Патриархии титула Вселенской». Собора не получилось. Вместо него вышла встреча, посвященная празднованию 500-летия автокефалии Русской церкви. Греческие православные церкви во главе с Константинопольским патриархом, а также православные эмигранты в западных странах, в первую очередь русские, еще на несколько десятилетий останутся единственными свободными свидетелями о Православии.

Визит патриарха Алексия на Ближний Восток был поневоле частью этой советской политики, поэтому Святейшего патриарха полностью контролировали в передвижениях, речах и контактах. Как это делалось, мы и сегодня знаем лишь отчасти. Так, например, на фотографиях, запечатлевших патриарха и его спутников во время паломничества, среди прочих изображен молодой иеромонах Ювеналий (Лунин). Этого человека генерал П. А. Судоплатов в своих воспоминаниях потом называл «асом советской разведки, который хорошо освоился в профессии священнослужителя». В годы войны он – тогда еще попросту И. И. Михеев – был разведчиком в тылу у немцев, сделавшись иподиаконом епископа Василия (Ратмирова) на оккупированных территориях, затем «служил» в Псково-Печерском монастыре (участвовал в так называемой операции «Послушники»). И. И. Михеев уже в глубокой старости рассказывал в интервью: «В конце войны меня отозвали в Москву: предстояло выполнить новое задание и готовиться к зарубежной командировке». Новым заданием стало сопровождение патриарха Алексия (Симанского) на Святую Землю. Перед поездкой майор НКВД Иван Михеев был пострижен в монахи и рукоположен в священный сан с именем Ювеналий (Лунин), сопровождал патриарха в его паломничестве, после чего совершил еще и поездку в Англию. Вскоре по возвращении в Советский Союз он сложил с себя сан и продолжил работу в органах. Помимо него, делегацию патриарха сопровождало большое число «личной охраны в штатском» (из указания Сталина перед поездкой).

Одной из целей пребывания патриарха Алексия в Иерусалиме была подготовка к возможной передаче Русской Духовной Миссии в управление Московскому патриархату. Учитывая союзнические отношения Великобритании и Советского Союза, а также хорошие отношения