Часы любви - Меган Маккинни

Равенна опустила букет в карман фартука. Лай становился громче, и холод пробежал по ее спине. Псы гнали лиса, но как знать, не пересек ли зверь ее тропу. Если это так, ей грозила серьезная опасность.

Сперва шагом, потом уже бегом она пересекла лужайку. Шиповник цеплялся за юбку, мешая бежать быстрее. Лай все приближался.

– Проклятые, – бросила она в адрес праздных богатеев. – Я не позволю вам гонять меня словно лису.

* * *

– Тревельян! Наверно, их здесь целая семейка! Не помню псов в таком исступлении! – выкрикнул лорд Чешэм, послав свою лошадь в легкий галоп через подлесок.

Тревельян как старший скакал впереди. Алый сюртук помогал остальным следовать за ним, пытавшимся догнать собак, и вдруг он резко остановил своего коня.

Склонившись, он снял со сломанной ветки куста длинную атласную ленту для волос. Усмехнувшись, он крикнул своим спутникам:

– Все вы дураки! Это никакая не лиса. Проклятые псы потеряли след, они гонятся за девицей.

От удивления лорд Чешэм едва не поднял коня на дыбы.

– Почему вы так решили, Тревельян?

Стиснув алую ленту, Ниалл ударил плетью коня.

– Посмотрите на тропу, Чешэм. И помолитесь, чтобы мы не опоздали.

Лорд Чешэм опустил взгляд. На тропе были рассыпаны свежесорванные раздавленные фиалки.

* * *

Равенна бежала, пока сердце не заколотилось в груди, а легкие не потребовали отдыха. В боку ее, между ребер, казалось, застрял гвоздь. Она бежала и бежала вперед, пока шиповник в кровь не разодрал ее ноги, но тем не менее никак не могла оторваться от преследовавшей ее своры. Лай сделался истеричным. Если она пересекла лисий след, кровожадные псы разорвут ее в клочья, прежде чем хозяин успеет остановить их. Ну, а если это не так, если собаки почему-то преследуют именно ее, быстрые ноги не помогут. Она обречена.

«Я вам не лиса, проклятые шавки!» – думала она, понимая теперь, как чувствует себя лиса, в ужасе спасающаяся от своры собак, одержимых желанием растерзать ее: юбки ее цеплялись за шипы, нога, попав в ямку, подвернулась. Распрямившись, она побежала снова – но собаки были быстрее ее.

Ветви хлестали Равенну по лицу, впивались в одежду. Глазами она искала какой-нибудь ориентир, но знакомый ей с детства лес успел измениться. Она даже не знала, в какой стороне искать ближайший коттедж.

Лай становился громче и яростней. Первая гончая, сука, цапнула Равенну за ногу. Девушка с визгом попыталась влезть на дуб, однако умение лазать по деревьям давно уступило место куда менее полезным наукам, таким как вышивание и умение подавать чай. Равенна подпрыгнула, хорошенько уцепилась за нижнюю ветвь, но тяжелые юбки мешали ей упереться ногами в дерево. Гончие стаей выскочили на поляну. Не выпуская из рук ветви, Равенна брыкнула ногой, чтобы отогнать собак. Еще секунда – ей нужна была только единственная драгоценная секунда, – и она окажется на дереве.

Задыхаясь, она забросила вверх ноги, стремясь зацепиться за толстую дубовую ветвь. Псы прыгали, хватали зубами ее юбки. Две собаки, вцепившись в платье, повисли на нем, потянув Равенну вниз. Их примеру последовали другие. Все, не спастись. Руки ее разжались, выпустив ветвь. Равенна с криком упала посреди своры.

– Назад! Все назад! – услыхала она жесткий мужской голос, донесшийся откуда-то сверху.

Но было поздно. Прикрыв лицо ладонями, она принялась ждать, когда первая слюнявая пасть вцепится в нее.

Собаки окружили Равенну, они толкали ее, ударяли хвостами, обнюхивали, но не кусали. Короткий приказ хозяина успел превратить взбесившуюся свору в ручных собак.

Ошеломленная Равенна попыталась перевести дух. Откуда-то появилась рука, учтиво помогая ей подняться на ноги. Вокруг собрались шесть всадников, однако затуманенные слезами и страхом глаза не видели их. Наконец, отбросив с лица густую черную прядь, она поглядела на стоявшего перед ней мужчину. Равенна словно ощутила удар молнии: конечно же, перед ней сам Тревельян, лишь он один во всем графстве держал охотничьих псов. Граф постарел, – она помнила его другим, – оставаясь тем не менее ловким и во всем соответствующим облику властелина… Он тоже узнал ее. Оба не изменились с того дня, когда она забралась в его спальню: дитя превратилось в женщину, а светлые некогда волосы Тревельяна припудрила седина.

– Равенна.

Хриплый шепот застал девушку врасплох. В шелесте звуков, сложившихся в ее имя, угадывалось непонятное чувство, и какое-то мгновение, несколько секунд, она могла только глядеть на Ниалла, как мошка, запутавшаяся в тенетах этого паучьего взгляда.

– Что ты делаешь одна в лесу? – спросил он.

– Я… я… – В душе Равенны внезапно закипел гнев. Свой долг Тревельяну она уже выплатила. Теперь она уже ничего не должна ему. Пусть он и правитель графства, пусть остальные смотрят на него со страхом. Пусть не ждет этого от нее, – настолько велико было ее презрение. – Эти звери могли убить меня, – указала она на несколько дюжин собак, крутившихся возле нее.

– Какая ненависть в этих глазах! – мрачная улыбка внезапно изогнула губы Тревельяна.

Равенна потупилась. Она не хотела обнаружить перед Тревельяном ненависть к нему. Узнав об этом чувстве, граф получал слишком большую власть над ней, а этого она не хотела.

Девушка поглядела на Тревельяна сквозь упавшие на лицо волосы. При всей своей ненависти к этому человеку она больше не боится его. Перед ней не ужасный вурдалак, напомнила она себе, а существо из плоти и крови, человек, наделенный всеми слабостями и ранимостью, присущей нашему роду. Озадаченная, она вновь поглядела на него с новым страхом, с которым еще не была знакома… и страх этот становился все сильнее с каждым взглядом на графа. Тревельян запомнился ей стариком. Теперь же, оставаясь на двадцать лет старше, он почему-то не казался девушке старым. Она преобразилась, став из девчонки женщиной, способной желать и поступать, руководствуясь собственной волей, но изменившимся казался граф. Она не могла отделаться от странной мысли: оказывается, Тревельян – красавец… Ее чрезвычайно смущало и то, что тогда, девчонкой, она непонятно почему не заметила пронзительный взгляд этих бледно-голубых глаз и того, как хороши эти жесткие губы. Он всего только мужчина. Но взгляд его отчего-то вселял в нее теперь большую тревогу, чем в тот день, когда она была поймана в его спальне.

Его холодные глаза обратились к ее одежде. Занявшись стиркой, Равенна одела грубую полотняную блузу и синюю шерстяную юбку с передником. Дешевая блузка была теперь разодрана с одной стороны, открывая часть плеча. Фартук давно исчез, а подол юбки был изодран собачьими зубами, шипами и ветками, цеплявшимися во время ее бегства, и перепачкан грязью.

Взгляд графа опустился к босым ногам Равенны. Она показалась себе застигнутой врасплох уличной девчонкой. Вне сомнения, с его точки зрения она и осталась ею. Веймут-хэмпстедская школа для благородных девиц не справилась с ее воспитанием, и Равенна не знала, радоваться этому или печалиться.

– Итак, почему ты разгуливаешь по моей земле? – спросил он уже без всякой мягкости в голосе.

Равенна бросила на графа полный яда взгляд, подобный тем, от которых испорченные и вредные девчонки-школьницы разбегались от нее во все стороны, а после дразнили ведьмой.

– Сюда меня загнали ваши псы. Я не заходила на принадлежащие вам земли.

– Большая часть графства принадлежит Тревельянам. И раз ты оказалась в этом лесу, значит, ходишь по моей земле.

Ей мучительно хотелось сказать, как это нечестно, когда он, принадлежащий к Верхам, захватывает столько земли, ведь кельты первыми прибыли в Ирландию. Однако Равенна предпочла закрыть рот и принялась разглядывать свою порванную юбку.

– Тревельян, – окликнул графа молодой человек, сидевший на жеребце. Подняв от земли глаза, Равенна отметила, что мужчины пересмеиваются. Поймав на себе достаточно откровенные взгляды, она вполне представляла себе те непристойные реплики, которые они отпускали по поводу ее внешнего вида. Ярость заполнила ее сердце.

Но тут молодой человек улыбнулся ей с таким обаянием, что Равенна едва сдержалась, чтобы не ответить ему улыбкой.

– Тревельян, увы, сказывается ваша нерыцарственная натура, – сказал он, направив коня вперед. – Будь это моя земля, то обнаружив у себя загнанную моими собаками расстроенную и прекрасную деву, я пригласил бы ее в свой замок на силлабаб[29], чтобы принести извинения. – Молодой человек снял перед ней охотничье кепи. Он легко мог сойти за более светлую и молодую версию самого Тревельяна, хотя в голосе его не было слышно ирландского акцента. – Истинно достопочтенный Чешэм, лорд Ковентри, к вашим услугам. Мы с лордом Тревельяном четвероюродные кузены во второй степени.

Равенна глядела на молодого человека, оценивая его приятную наружность и обаяние. Ожесточенная проведенными в английской школе годами, она полагала, что английские лорды, находящиеся в родстве с Верхами, должны напоминать с виду дьявола. Так сказал ей Малахия, – хотя это было давным-давно. Он не говорил ей, что заморский милорд может быть похож на Адониса[30].