Запретный дневник - Юрий Барков

— Зачем нам нужен кто-то третий? — отвернулась и уснула.

Я остался лежать, уставя глаза в потолок. Покинутая Мария прикорнула на своей полочке. Жена поступила даже круче, чем я ожидал. Даже похлеще, чем был бы ее вопрос мне о выборе — с кем определиться. Она как бы произвела выбор за меня! И я вновь оказался потерпевшим поражение. Причем на том поле, на котором до этого, как мне представлялось, вчистую одерживал верх во всех смыслах слова.

Как мне быть с Марией дальше? Я поднялся, взял ее и вместе с ней вышел на кухню. Там я с ходу налил и выпил полный стакан коньяка, сел к столу, прислонил иконку к опустелому стакану, подпер руками щеки и заплакал. Мария тоже выглядела расстроенной.

Но не к чему было лить слезы — надо было распутывать этот узел.

Я оставил Марию на кухне и направился в гостиную, где в углу на стене, в киоте, в посеребренном окладе висел образ пасынка. Как тогда, в коридоре коммуналки, я ощутил на себе зеленый взгляд не различимых в темноте глаз.

— Конечно, Ты можешь по-всякому ко мне относиться. В конце концов, Он твой отец. Но к Нему именно были обращены последние твои слова: «Для чего Ты меня покинул?» Я понимаю: Он твой отец, пусть Он даже и ничего не сделал для тебя. Но и я всем вам уже, конечно, не чужой. Можно меня и понять, и простить. Отец твой мне помог один раз. Я не могу за тем же самым обращаться к Нему дважды. Не хочу намеков на чей-то другой черед, не хочу ни о чем просить. Но Ты почти на две тысячи лет старше. За тобой опыт, которого нет у меня. Если подскажешь, будем считать, что жалость друг к другу, посещавшая то Тебя, то меня, то в пространстве коммуналки, то в церкви, не была пустым волнением энтропии.

Я вышел.

Мария одиноко горевала на кухне. Я вымыл стакан, взял ее и пошел в спальню. Положил рядом с собой, обнял и провалился в сон пьяный, без сновидений.

Май, 7

Снова кто-то что-то отмечает в нашей стране праздников, что — я не знаю и знать не хочу. Вернулся домой поздно: друзья спровоцировали выпить с ними за некое якобы общее наше с ними торжество. Жена от дружеских объятий уклонилась и, воспользовавшись ситуацией, уехала домой с работы пораньше — приготовить что-нибудь к ужину. Она у меня хозяйственная. Только занятость по работе мешает ей проявлять себя на домашнем поприще. Приготовила жареные окорочка, рис, торт, выпивку. Все эти дурацкие праздники она, как правило, не замечает; так что удивительно: можно подумать, у нас с нею вчера первая брачная ночь случилась, она перестала быть целкой и теперь отмечает это радостное событие. Но мне нет причин резонерствовать: все я, только я. А как еще она должна реагировать?

Не знаю, помог ли сын, но когда мы ложились в постель с женой, я взял с собой Марию. Жена не возразила! Более того, она отнеслась совершенно спокойно к тому, что я устроил свою возлюбленную рядом с нею на подушку, перед тем как заняться вторжением в ее влагалище. Просто глянула вправо и прикрыла глаза, отдаваясь ощущению ласк моим набухшим членом у своих половых губ.

Я так и не понял, в чем причина ее лояльности. То ли посчитав прямой сперматозоидный контакт с Марией неприемлемым для себя, а ее присутствие во время нашей с нею ебли вполне допустимым компромиссом, то ли и в самом деле сын помог, но я вошел в нее, вожделея Марию, и кончил в свою единственную желанную женщину, совокупленную из двоих.

А может быть, ее в принципе устроил этот трансцендентный адюльтер?

Она на некоторое время задержала меня в себе, сжимая мышцы вагины и выдаивая из меня остатки соков, потом глянула еще раз на Марию, повернулась на бок и уснула.

Но, что самое невероятное, судя по всему, этот компромисс устроил и Марию: она тихо лежала, совершенно не выказывая признаков неудовольствия.

Кого же мне благодарить за все?

Май, 21

Уже две недели все идет хорошо и по-новому: то есть мы с Марией напрямую без жены не соединяемся. Я бросил дрочить, и наши соития с Марией приобрели вагинальный характер через женино влагалище. Похоже, это стало устраивать всех. В том числе и меня. Если бы только не ослабление моего влечения к Марии! Именно ослабление — не прекращение, не затухание. И к тому же супруга постепенно становится необходимым компонентом нашей жизни с Марией. Уже не в душе, не в трансценденции, а в реальной земной жизни без всяких трансценденций жена заместила своим телом Марию, совокупилась с ней, стала от нее неотделимой.

Жена действует очень правильно: что ей за дело, о ком это я думаю, вставляя в нее свой набухший пенис.

Ведь ебется-то она со мной! И все это уменьшает мою страсть к Марии — расчет точный! Моя страсть раздваивается, одно сторонит другое. И в результате я свою возлюбленную Марию чту уже неотделимо от жены. И ритуалы наших с нею совокуплений уже без последней не обходятся. Теперь только они двое точно стали одним, и наконец-то меня на это одно вполне хватает. Можно сказать, жена излечила меня от раздвоения личности; и она же меня победила. Но как-то обижаться, отрицательно реагировать на это я не собираюсь совершенно. Во-первых, жена на самом деле любит меня, и потом — она действует, как может, в своих интересах и, надо отдать должное, при этом не ставит «принципиальных» вопросов типа «я или она» и подобных крутых глупостей. Наоборот, сколько я могу понять, она готова принять вариант «и я, и она»; но главное в этом — «и я тоже». Наверное, для женщины это достаточно самоотверженный поступок. Большего тут, пожалуй, и не потребуешь. Потому — что обижаться? И вдобавок я ведь тоже люблю ее. Хотя, может быть, по-своему и не как Марию, но люблю ведь! И этого тоже нельзя сбрасывать со счетов.

Июнь, 1

Не пойму: регулярная семейная жизнь — благо или несчастье? Или по известному закону: нет ничего, что не могло бы надоесть при постоянном употреблении — даже любимая женщина? Вновь я стал подра-чивать, но теперь уже только для разнообразия своей половой жизни и сугубо для себя лично, потому что в соитие с Марией вхожу сейчас постоянно другим способом, хотя все время одним и тем же — через жену. Но зато теперь я начал дрочить втайне от обеих, то есть как бы изменяя им обеим одновременно. Это меня примиряет с моим положением.

Для того чтобы при онанировании полноценно кончать, мне снова приходится выдумывать разные возбуждающие сюжеты на сексуальные темы, что я делал когда-то и раньше, когда жил с женой еще до Марии, а точнее, когда мне сексуальной жизни с женой и не хватало. Этакие эротические фабулы с некими посторонними действующими лицами. Что-то вроде маркиздесадовских историй, которых в свое время я начитался до сыта.

Начинать здесь можно с чего попало. Скажем, Ваня и Маня, молодожены. Только что поженились, сразу после свадьбы.