Как перехитрить дракона - Крессида Коуэлл

Но Стоик Обширный прочитал настоящую причину в глазах Сопляка, увидел ее в том восторженном взгляде, каким мальчишка обозревал ледоход в Гавани. Сопляк был бы ОЧЕНЬ РАД, если бы Иккинг утонул где-нибудь в этом сером мрачном море.

И Стоику впервые пришло в голову, что, может быть, Сопляк не такой уж подходящий друг для его Единственного Сына и Наследника.

И, признаюсь, Стоик Обширный задал Сопляку добрую трепку. Как-никак дело-то происходило в Темные Века...

Потом Стоик выскочил на Длинный Пляж посмотреть, что творится на море, и, к его КОЛОССАЛЬНОМУ облегчению, первым, на что упал его царственный взгляд, пробившийся сквозь айсберги к открытому морю, была потрепанная и круглая, как корытце, лодочка его сына — «Решительный пингвин».

Через несколько минут нос «Решительного пингвина» уткнулся в песок. Первым из лодки выбрался Иккинг, окрашенный в какой-то странный синеватый цвет.

— ДА ЧТО ТЫ ТАКОЕ ЗАТЕЯЛ, РАЗРАЗИ ТЕБЯ ТОР? — возопил Стоик Обширный. Иккинг храбро заглянул в глаза разъяренному отцу.

— Я был на Истерии, хотел раздобыть Картошку и спасти Рыбьенога, — ответил он.

Стоик взвился до небес.

- Я ЖЕ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕТИЛ ТЕБЕ ПОДОБНЫЕ ВЫХОДКИ! — взревел он.- КАК ТЫ ПОШЕЛ ОСЛУШАТЬСЯ МЕНЯ, СВОЕГО ВОЖДЯ, И РИСКОВАТЬ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ РАДИ ОВОЩА, КОТОРОГО ВООБЩЕ НЕ БЫВАЕТ НА СВЕТЕ! ЗАТЕЯТЬ ТАКОЙ ПОХОД — И НЕИЗВЕСТНО РАДИ ЧЕГО!

По лицу Иккинга потекли слезы.

— Картошка существует, — перебил он отца. — Она бывает на свете, потому что мы стащили ее, и за это Норберт Сумасброд чуть не оторвал нам головы, но ты прав, это и вправду было зря, потому что Картошку сожрал Злокоготь, и теперь Рыбьеног УМРЕТ.

Стоик Обширный не мог долго злиться, видя в глазах сына столь глубокое горе. Его гнев развеялся, как растаял снег под струями дождя на пляже. Стоик неуклюже похлопал Иккинга по плечу.

— Полно, сынок, полно, — проговорил он без особой уверенности в голосе. — Рыбьерог не умрет...

Иккинг оттолкнул отца и бросился к дому Старого Сморчка. За ним бежали Стоик Обширный, Камикадза, Беззубик и Одноглаз. Иккинг без стука распахнул дверь и ворвался внутрь.

Старый Сморчок стоял посреди комнаты и ворошил кочергой в камине.

В первый миг Иккинг не заметил Рыбьенога, но, присмотревшись, разглядел, что его друг лежит на кровати. Он был неподвижен, как покойник, а его очки покоились рядом на подушке.

У Иккинга оборвалось сердце,

А в следующее мгновение (к несказанному облегчению Иккинга) Рыбьеног сел и надел очки.

Значит, он всё-таки жив!

Вслед за Иккингом в комнату ворвались Стоик Обширный, Камикадза, Беззубик и Саблезубый Ездовой Дракон Одноглаз.

— НУ ЧТО? — взревел Стоик Обширный. — УМИРАЕТ РЫБЬЕРОГ ИЛИ НЕ УМИРАЕТ?

Старый Сморчок смущенно шаркнул ногой.

— Да, кстати, Стоик. Как хорошо, что ты об этом заговорил. Дело в том, что Рыбьеног всё-таки не умирает...

— КАК ЭТО — НЕ УМИРАЕТ?- Не понял Стоик Обширный.

— Мой диагноз, прошу прощения, оказался не совсем правильным, — нервно хихикнул Старый Сморчок. — Предсказание по огню — дело очень сложное... Не буду вдаваться в подробности, но поверьте, это совсем не так просто, как кажется... И, каким-то необъяснимым образом, оказалось, что Рыбьеног всё-таки не болен Змеепатитом. Просто у него была сильная простуда, и она дала выход его берсерковским наклонностям. Я уложил его в постель и отпоил горячим чаем с медом и лимоном.

Рыбьеног встал, слегка покачиваясь, и широко улыбнулся Стоику Обширному.

— Я жив и здоров! — радостно провозгласил он.

Иккинг не верил своим глазам.

Значит, дело всё-таки закончилось хорошо!

— ОН ЖИВ! — радостно вскричал Иккинг и кинулся обнимать друга.

Беззубик лизнул Рыбьенога в ухо — со стороны дракончика это был знак высшей признательности. Одноглаз протянул:

— Ладно, по-моему, дело того стоило...

А Камикадза на радостях пару раз прошлась колесом.

Но Стоик Обширный не собирался оставлять это просто так.

— ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, - заорал Вождь на Старого Сморчка - ЧТО ИЗ-ЗА ТВОИХ ГЛУПЫХ ПРЕДСКАЗАНИЙ МОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ СЫН И НАСЛЕДНИК ПРОШВЫРНУЛСЯ НА ИСТЕРИЮ И ОБРАТНО, ЧУТЬ НЕ СЛОЖИЛ ГОЛОВУ В НЕРАВНОЙ БИТВЕ С НОРБЕРТОМ СУМАСБРОДОМ И СТОЛКНУЛСЯ ЛИЦОМ К ЛИЦУ СО ЗЛОКОГТЕМ? И ВСЁ ЭТО ВПУСТУЮ????

— Нет, Стоик, не впустую, — возразил Старый Сморчок. — Если ты послушаешь хоть секунду, я тебе всё объясню. Предсказание будущего — дело очень сложное, а глядя в огонь...

— Так болеет Рыбьерог Змеепатитом или нет? — перебил его Стоик.

— Нет, — признался Старый Сморчок.

— ЗНАЧИТ, ЭТОТ ПОХОД БЫЛ ЗАТЕЯН ВПУСТУЮ! — взревел Стоик Обширный.

— Папа, не наседай на Старого Сморчка, — сказал Иккинг. — Ну зачем тратить время на раздоры, когда всё кончилось хорошо?

Иккинг было рассмеялся, но ни с того ни с сего поперхнулся смехом, а левая рука его вдруг онемела.

— Я руку не чувствую, — испуганно проговорил Иккинг. Потом онемела и правая рука, Иккинг весь день чувствовал, что ему непривычно жарко, но сейчас он ощутил, как всё его тело начало гореть, словно охваченное огнем. По лицу его заструился пот, от плеч и груди повалили густые клубы пара.

Тело Иккинга Кровожадного Карасика III стало будто деревянное, глаза уставились в пустоту и налились кровью, и он без чувств рухнул на кровать, где всего несколько минут назад лежал Рыбьеног.

19. ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА

Иногда только в Последней Главе становится ясно, для чего НА САМОМ ДЕЛЕ был затеян Грандиозный Поход.

Лицо Стоика, пунцовое от гнева, мгновенно побелело от ужаса.

— Злокоготь... — в страшной муке прошептал Стоик Обширный и торопливо подхватил оцепеневшего сына. — Клянусь Одином, Фрейей и Волосатыми Кулаками Тора, Злокоготь всё-таки задел его своим Леденящим Пламенем...

А всё из-за этого пустого, никому не нужного похода неизвестно за чем! — Огромный и лохматый, Стоик Обширный ударился в слезы.

— Ох, Стоик, разрази тебя Тор! — вскричал Старый Сморчок и непочтительно оттолкнул Стоика с дороги. — Да ЗАТКНИСЬ же ты хоть на минуту и выслушай меня! Не так уж я плох, как предсказатель, Злокоготь тут совершенно ни при чём. — Он пощупал Иккингу пульс, заглянул под веки, постучал по одеревеневшей, как бревно, груди.. — Это ЗМЕЕПАТИТ!

Стоик попятился.

— И что это значит? — прошептал он, еле шевеля побелевшими губами.

— Это значит, — ответил Старый Сморчок, — что когда предсказываешь будущее по пламени. очень трудно отличить одного маленького пацаненка от другого, и оказывается, что Гадючка Отравная укусила не Рыбьенога, а ИККИНГА, Вот Змеепатитом и заболел не Рыбьеног, а ИККИНГ. А это значит, что поскольку сейчас...

С этими словами Старый Сморчок пошарил у Иккинга за пазухой, надеясь отыскать Картошку, но вместо нее извлек тикающую Железную Штуковину. Он посмотрел на цифры и покачал головой.

— Увы, уже без пяти десять утра Пятой Пятницы! — продолжил Старый Сморчок и осторожно положил Железную Штуковину на кровать рядом с Иккингом. — А это значит, что твоему сыну Иккингу осталось жить ровно пять минут.

Старый Сморчок хихикнул. Казалось, страшная угроза ничуть его не беспокоит.

— А значит, у нас осталось очень мало времени на то, чтобы применить противоядие. Но, к счастью, — тоном заправского колдуна заговорил Старый Сморчок, — к счастью, твой сын, совершив, как ты выражаешься, никому ненужный поход неизвестно за чем. принес необходимое противоядие. Камикадза, где Картошка? У Иккинга ее нет... где она, у тебя?

Камикадза побелела, как спина Одноглаза, и покачала головой.

— Картошки... нету, — пролепетала она.

Старый Сморчок в ужасе разинул рот.

— КАРТОШКИ НЕТУ?! - возопил он. - КАК ЭТО — КАРТОШКИ НЕТУ?! ВЫ ЖЕ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ЕЕ ПРИВЕЗТИ!!!

Камикадза опять покачала головой.

— Картошки нету, — еще тише прошептала она.

— Но я был в вас уверен, — прошелестел Старый Сморчок. — Я не сомневался, что вы привезете Картошку... Всё. больше я никогда не буду верить тому, что пророчествуют эти проклятые языки пламени... Они мне ТОЧНО рассказали, что вы ее добудете...

— Мы ее и вправду добыли, — пролепетала Камикадза. — А потом ее сожрал Злокоготь.

— Ох. боже мой! — ахнул Старый Сморчок. — КАРТОШКИ НЕТУ.

И вдруг перед Старым Сморчком промелькнули все его девяносто три года до единой секунды. Тело его обмякло и сморщилось, как осенний лист.

Когда Иккинг в лодке оплакивал Рыбьенога, он не знал, что ему пришло время оплакивать самого себя.

Потому что именно Иккинга. а не Рыбьенога давным-давно, во время бегства из Форта Жестокуса, ужалила Гадючка Отравная.

И теперь именно Иккинга, а не Рыбьенога отделяли от смерти считаные минуты.

— ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ? - взревел Стоик Обширный. — Какие еще существуют лекарства? Другие противоядия?

Старый Сморчок покачал головой:

— Картошка — это единственное лекарство от Змеепатита.