Грани доверия - Маргарет Каллагэн

— Вы бы все равно не поняли, — заверила она, безуспешно пытаясь высвободиться из его железной хватки.

— Я бы понял, если бы вы предоставили мне факты. Но вы не можете, не так ли? — заводился он. — Более хищных волков, чем в вашем воображении, не существует нигде. — Он грубо встряхнул ее. Черные глаза метали молнии. — Признайте это, Билли, вам нечего предложить, кроме слухов.

— Отпустите меня, — зашипела она.

— Когда сочту нужным, — рявкнул он. — Не раньше. По-моему, Билли, вы живете в вымышленном мире.

В вымышленном мире? Ха! В ночном кошмаре — это более подходит. В ночном кошмаре, порожденном Гиддингсами. Она снова вспомнила тот день, когда ее надежный маленький мир разрушился до основания. Она была в шоке. Шел экзамен, и тут прибыла полиция. Двое — мужчина и женщина. Странно, что Билли подняла голову от парты, как только машина остановилась у дверей школы. Она тогда почему-то взглянула на часы, еще не зная, что истекло время жизни ее отца.

— Ну? — продолжал Трэвис угрожающе. Несмотря на жару, Билли задрожала. — Вы собираетесь вести себя как взрослый человек или я должен вас уговаривать?

— Хорошо. — Билли вздернула подбородок. — Угрожаете, запугиваете? Прямо как Гиддингсы: если не могут купить, берут силой.

— Что, наконец, вы имеете в виду?

— «Дом Марианны», — выдохнула она, — шесть лет назад.

— Дом чей? — Полные губы изогнулись в насмешке. — Ничего не стоящая фирма, — уничтожающе констатировал он. — Поверьте мне, я знаю.

— Но я знаю другое, — взорвалась Билли. — И Анна…

— Потеряла работу? Но ведь она не возмущается Гиддингсами, почему же вы должны это делать? — Наступила пауза. Черные глаза, несмотря на угрюмость, были такие уверенные. — Ну, Билли, — мягко убеждал он, — ответьте мне на это… если можете.

А если и отвечу, что это изменит? — подумала Билли. Ее злость уже уступила место боли. Она снова попыталась высвободить руку.

— Мы опаздываем, — напомнила она безжизненным голосом. — Нам лучше скорее поехать.

— Ну вот что! — Трэвис опять навис над ней. Рот его был жестко сжат. Билли в испуге даже откинулась к дверце машины. — С меня довольно, — выдохнул он. — Целый месяц я терплю, как вы без конца склоняете Гиддингсов, но сейчас наступил этому конец. Время принять решение, Билли. Или похоронить ваши обиды, или уйти. Гиддингсы или… сами знаете что, — мягко закончил он. — И я хочу знать это сейчас.

Глава 6

Эти три недели не были самыми легкими из тех, что ей приходилось переживать, но Билли сделала наилучшее в этой ситуации. Спрятав бурю эмоций под внешним спокойствием, она целиком погрузилась в работу, в тот мир, где только она и была счастлива. Лишь мудрая Анна не обманывалась на ее счет.

— В чем дело? — спрашивала она. — Ясно, что это не связано с работой, иначе об этом знало бы полколлектива. Что же тогда? Мама? — допытывалась она. — Плата за дом инвалидов? Билли, я была бы счастлива помочь, ты же знаешь. Скажи мне, что случилось?

Ох, Анна! Как будто ей не хватает собственных неприятностей. Билли была растрогана. Но что, собственно, она может ей сказать? Что Трэвис поцеловал ее? Что она ему ответила и придала этому такое значение, словно она школьница? И что он сказал — это «лишь поцелуй»? Ничего не значащий поцелуй мужчины и женщины. Но для Билли он перевернул мир вверх дном.

Она спокойно посмотрела на Анну.

— Это не мама. И вообще ничего серьезного. — Она с трудом выдавила улыбку. Но, заметив сомнение в серых глаза Анны, добавила с легкостью: — Вероятно, это гормоны. Все будет прекрасно через несколько дней, вот увидишь.

— Хмм. Хорошо, — согласилась Анна и сжала Билли руку. — Помни, девочка, что я всегда к твоим услугам. Марианна, работа — что бы ни случилось, я буду счастлива тебе помочь.

У Билли неожиданно перехватило горло, выступили слезы.

— Я знаю. — Она кивнула. — Спасибо тебе. Ты не можешь себе представить, как много для меня значит твоя поддержка.

Действительно, самого существования Анны было для нее достаточно, чтобы не сойти с ума. Плата за дом инвалидов и в самом деле становилась проблемой, но при условии сохранения здравого смысла, а следовательно, и работы, она справится. Да, работа. Похороните ваши обиды или уходите, настаивал Трэвис. У нее нет выбора, поэтому она, давясь слезами, вынуждена смирять свою гордость. Но это страшно тяжело. Если бы еще не работать так близко с Трэвисом…

Трэвис. Она уже четко осознавала, что проблема в нем, а не в Гиддингсах. Высокомерный Трэвис Кент с его смеющимися черными глазами и легкой улыбкой…

Это был «лишь поцелуй», беззаботно заявил он. Не более и не менее. Может быть, так оно и есть, допускала Билли, балансируя на острие своей боли. Но этот поцелуй разбудил в ней желания, о которых она и не подозревала. Она хотела продолжения, хотела, чтобы его руки обнимали ее, хотела волшебства на своих губах, хотела вновь испытать то странное томное волнение, что теснило ей грудь, разливаясь по всему телу. Но он не желал ее так, как она его. Трэвисы этого мира не думают о таких женщинах, как Билли. Они используют их, берут то, что им предлагают, ничего не давая взамен. Кроме мига наслаждения. Утонченного наслаждения, следовало признать. Но это все, что она могла получить от него, так как в его жизни есть Клео. И хотя она добилась его уважения, но было что-то еще, гораздо более существенное, чего Билли страстно желала.

— Вы настоящая женщина, — удивил он ее своим признанием на обратном пути из Пеллатон-холла. — Ни слез, ни плохого настроения, не говоря уж об оправданиях. Лишь краткое заверение, что работа не пострадает. И последние несколько проработанных часов особенно впечатляюще это доказали.

Билли молча повернулась к нему. Ее взгляд был спокоен. Она не нашла нужным объяснить, что жила с болью очень долго и давно научилась скрывать ее. Умение вести себя так, словно никакой боли не существует, стало для нее почти что второй натурой. Но Трэвису Кенту незачем знать об этом, да он бы и не понял. Он ведь спокойно согласился с тем, что если работа выполнена хорошо, то остальное уже не имеет никакого значения.

— Я работала не для вас, а для процветания фирмы, — холодно уточнила она.

При всем этом ей стоило признать, что он настоящий мужчина. Как только они прибыли в Пеллатон-холл, он включил все свое обаяние. Будучи настоящим профессионалом, действовал автоматически, однако его шутливые слова выглядели как нечто большее, чем пикировка с привередливой леди Кэтрин.

— Кейт, любовь моя, ты нисколько не изменилась! — весело начал он с порога, и каменное лицо женщины сразу же расплылось в улыбке.