Трогать нельзя - Ника Фрай

уже плачу. И только капли воды скрывают это. Я не доставлю ему такое удовольствие!

Влад подходит к кромке и протягивает мне руку.

— Не трогай ее, — рычит Марат.

Тот оборачивается на него, но руку не убирает. И я подаю ему свою. Он тянет меня.

Вижу, как Марат шагает к нам и пугаюсь. Но его перехватывает Артур.

— Тебя, блять, надо освежить! Влад. Отойди от девки! Видишь, дурной!

— Да вы нихрена не понимаете! — рычит Марат и зыркает на меня. — Это вообще не то!

Я стою и начинаю дрожать. Мокрое платье липнет к телу. Так же как и волосы. И зубы начинают стучать. И да. Я плачу.

Но не хочу этого показывать.

Опускаю голову и срываюсь на бег. Уже у самой двери слышу голоса:

— Как отойдешь, позвони.

— Какой же ты, блять… Марат… Кто ж так с девочками-то? Ничего она не сделала.

— Я сам знаю.

— Да нихера ты не знаешь! Поехали, Артур! Тут, блять, мы точно лишние.

— Марат, слышь? Остынь! Девка-то норм. Не поблядушка же. Сразу видно. Давай, брат. Звони, если что.

Я забегаю в дом и сразу — в свою комнату. Прижимаюсь спиной к стенке.

Меня трясет. Не от холода. От обиды. От ненависти.

Выставляю вперед руку — пальцы дрожат.

Вытираю слезы и всхлипываю.

За что мне это все? Зажмуриваюсь и новые слезы стекают по щекам.

Закрываю лицо руками и поворачиваюсь к стене лицом. Прижимаюсь к ней.

Пытаюсь успокоиться. Надо. Я смогу.

Глубоко вдыхаю и в этот момент меня обдает холодом от страха.

Потому что я слышу, как открывается дверь. И шаги знакомые слышу.

Глава 22. Марат

Когда тачка с Артуром и Владом отъезжает от дома, я еще какое-то время стою и пялюсь на ворота. Тру ладонью затылок. И успокоиться не могу.

Я, блять, друга ударил! И второму чуть не вмазал! И все из-за чего? Вернее, из-за кого?!

Не знаю, что на меня нашло. Но, когда увидел девку, веселящуюся с Артуром и Владом! Блять! У меня внутри все воспылало просто! Такой ураган закрутился. Не помню, когда я в последний раз такое испытывал.

Хотя нет. Помню. И от этого еще больше злюсь.

Да! Потому что она заставляет меня вспоминать! Вспоминать то, что я давно похоронил. И утрамбовал свежей землей на могиле брата.

Не хочу!

Оборачиваюсь на дом.

Правильным, наверное, будет сейчас уйти к себе. В кабинет. Выпить и успокоиться. Успокоиться самому и ей дать время подумать.

Но, сука, меня словно тянет что-то.

Я опять совершаю какую-то хуйню. Но разворачиваюсь и иду в дом.

Одним ударом ладонью распахиваю дверь. Сразу же замечаю эту дрянь у стенки. Спиной ко мне.

Взгляд невольно скользит по тонкой фигуре. Платье облепило ее и теперь еще из-за того, что оно мокрое и прилипло, я вижу нижнее белье девчонки.

Пиздец какой-то. То есть ее также и мужики видели?!

Стискиваю зубы, но отворачиваюсь.

— Повернись, — цежу сквозь зубы.

Ведь знает, что я здесь! Но стоит и не поворачивается. Назло, я уверен.

Стоит, не дышит, но не поворачивается.

— Повернись, я сказал, — повторяю, так и не дождавшись реакции.

И сам уже беру ее за плечо и разворачиваю.

— Ты оглохла?

Хочу смотреть на лицо, но взгляд опускается на подрагивающую грудь. Сука. Лифчик. Кружева, мать твою. И соски! Торчат же, сука!

Знаю, что от холода, но это, вот, вообще никак не успокаивает.

Поджимаю яйца и сглатываю.

И между ног платье прилипло. Все видно. Ну, не все. И от этого еще больше хочется. Увидеть хочется.

Да сука! Что происходит-то?! Вопрос не только к бредовым мыслям в моей башке, но и к члену, который, блять, неправильно реагирует на происходящее. Опять.

Заставляю себя поднять взгляд на лицо девчонки. Она все еще закрывает его руками.

Раздражает.

— Руки убери и смотри мне в глаза, — строго произношу я. — Ну? Кому сказал?

— Что вам надо? — пищит, но руки не убирает.

— Когда со мной разговариваешь, то только так, — беру ее за запястья и дергаю руки вниз.

Полный ненависти взгляд. Нахмуренные брови. Губы дрожат.

Злая и заплаканная девка. Почему меня так торкает-то от нее?

Глаз не могу отвести. И потрогать хочется. Пальцем по губам провести. А еще лучше не пальцем, а…

Напрягаю бедра, потому что член, сука, дергается.

Отпускаю руки девчонки и тру пальцами глаза.

Пиздец. Что так сложно-то?

— Блядства в моем доме не потерплю, — говорю, опять глядя ей в глаза. — Ты какого хера вышла к мужикам? Чешется?

Хлопает глазами, но молчит. Значит прав.

Злюсь. И вспоминаю, как снял с нее того дрища. Обломал. Может, поэтому злиться? Тварь.

Такая же как все! Все!

Хватит. Я уже один раз поверил суке. Дурак!

И эта такая же!

— Все, Алина, — усмехаюсь. — Сама чеши теперь. Никаких ебарей. Поняла? Ни в доме, ни вне. Учебой занимайся. Узнаю, — и грозно смотрю на нее.

— Вы больной, — произносит зло. — У вас у самого одно на уме! И про других также думаете! Оставьте меня. Вы сами сказали, что это моя комната. Уходите.

Это просто пиздец. Я даже сначала не знаю, что и ответить. Наглая стерва.

— В моем доме я решаю, когда и куда ходить, — усмехаюсь.

— Тогда я уйду!

И дергается к двери. Успеваю положить ладонь ей на плечо и толкнуть обратно к стенке.

— И это тоже я решаю, — делаю шаг к ней и руку с плеча не убираю, хотя девчонка дергается.

Смотрит мне в глаза, а у самой уже испуг во взгляде.

Вот так, девочка. Привыкай. Я тебя воспитаю.

— Мужики тебя трахнуть хотели, — говорю с ухмылкой. — Легкая добыча. Ты, я так понял, тоже не против была. Так вот…

— Перестаньте! — перебивает меня и я ахуеваю. Ну, что за стерва? Ни одна девка так со мной не разговаривала еще. — Вы можете о другом думать вообще? Мы просто общались. А вы… Пустите! — и дергает плечом. Бесполезно, конечно. — Мне надо переодеться. Мне холодно.

— Переоденешься, когда я скажу, — говорю зачем-то, а сам пялюсь на ее губы.

И я чего-то не понимаю. Она бесит. Злит. Раздражает. Но! Внизу живота все сводит от удовольствия. Я, сука, не понимаю. Мне нравится то, что я чувствую.

Ступаю еще ближе к ней. Знаю, что не должен. Потому что слишком близко.

Я как будто запах ее чувствую. Все эмоции ее. И тело дрожащее то ли от холода, то ли от страха.

— Я. Вас. Ненавижу, — цедит девка и теперь уже рукой пытается