С Бобом и Джерри тропой инков - Петр Романов

Людям с чувствительным носом в центр города вообще рекомендую не ездить — обилие мусора превосходит здесь все возможные пределы, а вся центральная часть «прекрасного, восхитительного, верноподданного города королей» за века изрядно провоняла мочой. Так что от Лимы не надо ждать никаких чудес, ее надо воспринимать такой, какая она есть. А еще лучше для туриста не выходить за пределы безопасных, красивых и ухоженных районов.

23

Впрочем, я не турист, так что ни малейшего желания в сотый раз полюбоваться на городские древности, указанные в путеводителе, у меня не было. В городе и без того хватало мест, связанных с моими личными воспоминаниями, а потому дорогими только мне. С ними и хотелось попрощаться. Например, с парком старых олив, посаженных еще испанскими конкистадорами.

Когда-то, увлеченный японскими бонсаями, я старательно отковырял от корешков этих аристократических олив восемь небольших отростков, долго держал их в воде в ожидании корней, а потом посадил в землю под окнами дома, где прожил несколько лет. Когда саженцы чуть подросли, я попытался пересадить их в специальные горшки и «воспитать» настоящими японцами. И хотя действовал строго по книге, что-то делал явно не так, потому что все мои попытки закончились провалом.

Вернее, три попытки, потому что остальными отростками, которые прекрасно чувствовали себя в земле, я решил не рисковать. Как Господь, я милостиво назначил их семьей Ноя и предоставил им шанс жить как придется. С тех пор прошло больше шести лет, и я страстно хотел теперь узнать, прижились ли мои крестники.

Когда я подошел к тому старому дому, то увидел чудо — все пять олив не только вытянулись и окрепли, но на некоторых из них виднелись уже и первые плоды. Я долго перебирал их руками, не веря тому, что все это сотворил сам.

Не буду утверждать, что исполнил вокруг своих олив пляску счастливого отца, как сделал это когда-то под окнами роддома, откуда любимая женщина мне показала впервые дочь и сына, но чувства, ей-богу, оказались чем-то схожими.

Почему я не стал садовником, подумал тогда я. Почему? Тем более если «жизнь есть сон», как утверждал экзистенциалист Мигель де Унамуно.

Хорошо, что в этот момент рядом не оказалось Боба, уж он-то точно сказал бы по поводу этой «зауми» все, что думает. Он на земле стоял твердо без всякого там экзистенциализма. Хотелось бы, чтобы и мои оливы так же уверенно чувствовали себя на этой земле.

Поэтому, воспользовавшись отсутствием Боба, я даже осмелился постучать в дверь, чтобы попросить хозяина не трогать в будущем мои оливы.

На удивление, дверь открыла весьма пожилая леди, которая когда-то и сдавала дом. Успокоив меня по поводу судьбы деревьев, она с надеждой поинтересовалась, не хочу ли я снова снять ее жилище, а узнав, что я в Перу лишь на пару месяцев и живу у друзей (не мог же я ей сказать, что нашел другой дом с люстрой), страшно огорчилась. Видно, мои деньги были бы старушке очень кстати. Вспоминать нам двоим было, собственно, нечего, разве что вечные проблемы со старым краном на кухне, но из вежливости мы долго топтались около подъезда, оба судорожно вспоминая какие-то выдающиеся моменты из нашего общения.

Наконец лицо старой леди неожиданно просветлело, она явно вспомнила что-то сногсшибательное. А затем задала вопрос, которого я уж точно не ожидал услышать. «Не вы ли тот сеньор, чья собака умеет бегать по воде?» — с огромной заинтересованностью спросила старушка. Так я понял, что мы с Джерри уже вошли в легенды старого города.

Дело в том, что по соседству находился небольшой муниципальный парк — его я как раз намеревался посетить после олив, — где когда-то находилось искусственное озеро, густо заросшее очаровательными розовыми лилиями. Их огромные плотные листья покрывали всю поверхность воды, поэтому однажды, еще щенком, мой терьер принял озеро за лужайку и помчался по нему за каким-то залетевшим туда шариком, ничуть не сомневаясь, что под его лапами земная твердь.

Христу пришлось, конечно, труднее, он шагал не по озеру, полному лилий, да и вера у него была, естественно, крепче. Но и Джерри каким-то чудом промчался по воде метров десять, пока вера в земную твердь не начала его постепенно покидать, а закон Ньютона тянуть вниз. Ошеломленная местная публика, по большей части, конечно, глубоко верующая, оценила подвиг английского джентльмена как настоящее чудо и на вторую часть представления, когда я был вынужден по пояс влезть в воду, чтобы спасти запутавшегося в лилиях щенка, не обратила, судя по всему, ни малейшего внимания.

Вообще вера перуанцев в чудеса безгранична. То они обнаруживают образ богородицы в каком-то доме, где облупилась штукатурка, то украшают цветами старое дерево, потому что на его коре проступил лик Иисуса. О бесконечно плачущих иконах то в одном храме, то в другом даже не говорю. В одной провинциальной католической церкви я обратил внимание на то, что очередь из местных жителей (куда больше, чем к алтарю) выстроилась к странному застекленному ящику, в котором на бархатной черной подстилке покоился чей-то череп. Сначала я решил, что увидел останки древнего святого, но затем выяснилось, что это череп умершего пару лет назад местного полицейского. Почему-то считалось, что прикосновение к этому ящичку избавляет от массы болезней.

Терпение и гибкость католической церкви не имеет пределов. «Что поделаешь, — хладнокровно ответил на мое недоумение местный падре, — может быть, он еще при жизни был святым. Ни мне, ни Господу, — тут он вежливо перекрестился, — этот фетиш не мешает. Знаете, здесь все в основном индейцы. Я не скажу, что они не католики, но ведь продолжают верить и в своих старых божков».

Именно тогда моя уверенность в том, что Перу — это один из важнейших оплотов католицизма в мире, сильно пошатнулась.

Того чудесного пруда, по которому бегал щенком Джерри, я на месте уже не застал. Власть в муниципалитете сменилась, и новые хозяева района решили сделать там детскую площадку. Тоже дело, безусловно, важное, но пруд был все-таки краше.

Да и вообще негоже уничтожать место, где совершались чудеса, достойные всех святых. Пусть бы эти муниципальные бюрократы сами попытались пройти по воде хоть пару метров!

24

Мое сентиментальное путешествие по старым местам прервал голод, который настоятельно напомнил, что пора обедать.

Конечно, рядом на выбор была куча ресторанов: и великолепный аргентинский «Е1 Gaucho» — лучше мясо готовят разве что в соседнем с Аргентиной Уругвае, — и неизменная себичерия, и японский уютный уголок, где можно было отведать прекрасное суши, и куча китайских забегаловок, где я неоднократно бывал. Правда, перуанская китайская кухня — это уже не чисто китайский вариант. Я не великий специалист, но это тот редкий случай, когда местные повара улучшили оригинал, добавив массу разнообразных перуанских приправ. Но…