Короли рая - Нелл Ричард

Мизинцы обеих ног окрасились в пурпурно-черный цвет. Они были холодными на ощупь, и хотя не сильно болели, Рока уже страдал достаточно, чтобы знать: боль найдет способ наверстать упущенное. Пальцы рядом с ними были чувствительными и покрылись белыми пятнышками. Из мизинцев сочилась прозрачная жидкость, и кожа с них отслаивалась. Рока знал: они уже не исцелятся. Поврежденная плоть отпадет или начнет гнить, и ему придется отрезать эти пальцы ножом, чтобы выжить. Не беда, это всего лишь пальцы. Он заправил их обратно в шерстяные носки, надел поверх кожаные ботинки и обратил свой разум к вещам, которыми мог управлять.

Несмотря на красоту окружающих видов, он провел большую часть того вечера, трудясь над своим домом. Он наконец принялся за каркас и хотел сделать что-то вроде погреба, но не знал как, поэтому практиковался на открытой местности вблизи, выкапывая квадратные ямы и накрывая их досками. Снаружи, в месте, где ему предстояло вскоре лишиться двух пальцев, он предположил, что понадобится как-то устроить подачу теплого воздуха внутрь погреба – но в его собственной Роще навряд ли. Не вопрос, решил он, уйма времени для практики.

Забудь про свой чертов погреб, услышал он голос матери, сосредоточься на более насущных делах.

Будь она жива, то, как обычно, оказалась бы права. Рока немного почитал из книги, пока его тело, покорно выпив и поев, укладывалось спать у костра. Работать как в истинном мире, так и в придуманном стало уже немного легче, а в книге имелся раздел, который стоило изучить, надеясь на помощь в кругу – о Нанот и ее пророчице Гальдре.

Но ему не удалось найти много законов, и даже те, что обнаружились, были туманными. «Не убий без причины», – гласила книга, затем приводила список причин, которые показались Роке злой шуткой. В этом списке значилось «оскорбление», как и «предательство». И следом размещались противоречивые «толкования» именитых Законовещателей на протяжении веков, большинство которых казались почти нарочно туманными, а всех «официальных» наказаний, знал Рока, даже не было в гребаной книге.

Наконец он заснул, чувствуя себя маленьким глупым ребенком. Чем бы ни стал руководствоваться круг, осудив или освободив его, этого не было в книге законов или же он попросту этого не понимал. Но, как ни крути, он испытывал страх.

* * *

С появлением солнца тревога укутала его, как второе одеяло. Рока не помнил, что ему снилось, но помнил свою цель, и, наспех собравшись, в бешеном темпе двинулся через холмы, отчего-то боясь, что время его истекло.

От осознания того, в каком состоянии его пальцы ног, Рока испытывал боль, но отбросил ее, как стремился отталкивать страх, печаль и вину. Он не трудился в своей Роще, сосредоточившись только на земле и горах, подмечая каждый ориентир в виде дерева или скалы, пока не остановился и не узрел гиганта среди меньшей братии.

Тургэн-Сар. Гора Всего Сущего.

Ее вершина уходила за облака, склоны возвышались над горизонтом, а ее сородичи казались просто бугорками и приживалами. Рока знал: Алверель уже близко. Ему лишь надо следовать вдоль реки Брэй к зеленой травяной низине с заболоченными почвами, полной сотен людей и животных и всех вещей, которых не могли постичь Южане и потому едва ли даже верили в них.

Сперва он увидел мужчин, занятых рыбной ловлей у реки, затем группы странников, протянувшиеся на Север вдоль берегов к лежащей за ними долине. Он преодолел подъем и увидел маленький, скорей всего временный городок с круглыми деревянными домами, очень похожими на хальбронские. Огромный зал собраний с зеленой крышей из дерна и еще одно такое же большое здание окружали купеческие обозы, их телеги и животные. Рока учуял кисловатый запах винокурни, жарящееся на открытом огне мясо и сладковатый смрад отходов и гнили.

Рока ощущал, что все вокруг на него пялятся, но среди стольких людей испытывал меньше страха перед гневом Кунлы. Не будет же она пытаться убить меня в окружении свидетелей? И так близко к самой основе закона?

И все-таки он не снимал капюшон. В путешествии у него не было времени горевать о маме, но сейчас он переживал ее утрату как никогда раньше. С кем ему говорить и как ему действовать? Каковы правила? И кто проведет его через них? Пока он просто продолжал идти, надеясь, что круг закона будет очевиден и что другие в конечном счете разъяснят.

Как и в тот первый раз в Хальброне, он только и мог, что глазеть на людей и животных. За всю свою жизнь он не видел столько существ, обитающих вместе.

На окраине, по пути к реке, неряшливые братья лет двенадцати-тринадцати пасли стадо блеющих коз. Мальчишки с каштановыми, а не черными волосами и пухлыми конечностями напомнили Роке вождя Каро и его слуг. Дальше он обнаружил еще мальчиков, присматривающих за волкодавами в псарнях. Пушистый черно-белый мех зверюг был все еще густой после зимы, и большинство из них терпеливо ждали на привязи, а другие катались по земле, игриво кусая друг друга. В бревенчатых стойлах выстроились лошади, но они не были косматыми и дикими, как табуны тех, что бродили по степи. Их спины выглядели более изогнутыми, а почти безволосые туловища были вполовину меньше, чем у их беспризорных собратьев. Только женщины могли владеть подобными лошадьми – таков обычай, – хотя, как правило, ездили на них их мужья.

Сердце Роки забилось быстрее, когда он увидел большие, уложенные кругами валуны. На многочисленных рядах деревянных скамей, обращенных к середине неровного круга, сидели пожилые мужчины и женщины в чистой, хорошей одежде. В центре старая женщина лет пятидесяти что-то говорила и сопровождала слова жестами, а по меньшей мере десять вооруженных мужчин стояли возле камней. Рока вцепился в капюшон своего плаща и закрыл глаза. Бэйла ушла, сказал он себе, теперь бояться нечего, кроме как снова подвести ее.

Наверное, это было неправильно, ибо он чувствовал, как озеро скорби переполняется за стеной, которую он выстроил, чтобы его сдержать. Но время для слез настанет позже.

Он подошел ближе, надеясь услышать и узнать хоть что-нибудь о ритуалах закона, прежде чем будет вынужден им противостоять. Капюшон он держал надвинутым, а глаза опущенными.

Голос у старухи был скрипучим, но сильным.

– …предоставила более чем достаточно улик в обоснование своей жалобы. Имеются мотив, свидетели, рана и оружие. Она сестра Гальдры на хорошем счету, верховная жрица и жена с безупречной репутацией. Есть ли здесь кто-то, желающий говорить за обвиняемого?

Казалось, люди в этой толпе скучали. Прислонившись к столбам, они ковыряли в зубах или таращились на небо, и Рока ждал, не решится ли кто говорить, но не увидел никаких телодвижений. Несколько человек располагались у центрального камня, еще несколько стояли спереди, а группа бойцов с оружием топталась на поляне, но никто из них не шевельнулся. Затем Рока увидел Кунлу.

Я едва успел сюда вовремя.

Его сердце заколотилось, и он сжал кулак, чтобы овладеть собой. Она стояла впереди, из-под простого дорожного плаща торчали меха, и несколько мужчин окружали ее, словно телохранители. Старуха – явно Законовещатель – указала на нее.

– Раз таковых не нашлось, – изрекла она, – у меня нет выбора, кроме как решить в пользу…

Ноги мальчика будто сами несли его вперед. Он протолкался мимо жителей долины ближе к центральной возвышенной поляне, его сердце неистово билось у самого горла. Он молился, чтоб не выдать голосом свой страх.

– Я пришел говорить. – Его слова дрогнули, и он залился краской стыда, натягивая капюшон еще ниже и протискиваясь к краю толпы. Он смотрел, как глаза Кунлы ищут и находят его, расширяются в панике, затем мечутся из стороны в сторону. Она высматривает Бэйлу. Она не боится меня без клинка меж ее ног. Пока нет. Он придвинулся ближе.

– Тогда подойди к этому камню, – велела Законовещатель, – назови нашей Богине свое имя и деяния и изложи свои доводы перед судьями.