Лёд моей души - Юлия Владимировна Монакова

знала материал. А у Кудрявцевой после того эпизода любовь как-то быстро сошла на нет.

И вот теперь – здесь, в кабинете Петухова – Аля снова почувствовала, что, пожалуй, хватила лишку. Однако нужно было хотя бы объясниться. Помирать – так с музыкой!

– А вы не догадались, Андрис Макарович? – спросила она, выдавив из себя улыбку. – Об истории Москвы так много можно рассказать в песнях, а не только в сухих цифрах и фактах! Нужно, чтобы гости столицы слушали экскурсовода с открытым ртом, а не пропускали половину информации мимо ушей, отвлекаясь на то, чтобы запостить селфи в инстаграм.

– А что вы хотели рассказать… этой песней? – кашлянув, спросил он, и Але показалось, что в уголке рта Петухова прячется смешинка.

Это несколько приободрило.

– Ну как же! Почему москвичи часто называли улицу Тверскую-Ямскую – Питерской?

Он выпрямился в кресле, внимательно и цепко взглянул на неё:

– И почему же?

– Площадь Тверской заставы была началом маршрута в Санкт-Петербург, именно отсюда ямщики брали пассажиров, которые держали путь из первопрестольной в столицу империи. “Вдоль по Питерской” – это же ямщицкая песня! Вот на этом участке пути, где-то здесь, она и родилась… Правда, точной даты зарождения нет, но первое официальное упоминание можно найти в сборнике народных песен Мельгунова, выпущенного в конце девятнадцатого века, – выпалила Аля.

Губы Андриса тронула лёгкая улыбка.

– Что ж, убедительно… и вы собираетесь петь для туристов на протяжении всего маршрута? А хватит ли песен на целую Москву?

– Ну вообще я могу, – насупилась Аля, – хотя и не ставила это своей задачей. Главное, что я хотела сказать – к любой экскурсии можно подойти творчески, с огоньком! А песен о Москве очень много, на самом деле.

– Аля, скажите, у вас… профильное образование? – серьёзно поинтересовался Андрис. – Вы оканчивали какой-то вуз, связанный с индустрией туризма?

– Нет, – вынуждена была признаться она, – я педагог. Историк. Но у меня немаленький опыт работы гидом! – спохватилась Аля и выложила последний козырь. – Да вы же сами были на моей экскурсии, помните?

Брови Андриса вопросительно приподнялись. Аля назвала дату и город… и он тут же изменился в лице.

– Не может быть, – выговорил он в замешательстве. – Так это были вы?!

– Э-э-э… – замялась Аля, осторожно подбирая слова. – Ну, смотря что вы имеете в виду.

Андрис тоже вскочил с кресла, быстро вышел из-за стола и остановился в полуметре от Али, смутив и немного напугав её таким явным нарушением дистанции. Ей даже показалось на мгновение, что он сейчас схватит её за плечи и хорошенько встряхнёт. Аля и сама не заметила, как снова засмотрелась на его губы, а потом взгляд скользнул выше – к глазам Петухова… и она увидела небольшой, но всё же довольно различимый шрам над его левой бровью.

– Та самая девушка-зажигалочка из пещеры с привидениями, которая устроила наикрутейшую экскурсию из всех, на которых я когда-либо бывал? – теперь он смотрел на неё с неприкрытым восхищением.

Аля покраснела. Слышать это было безумно приятно, но… о ней ли? Точно ли он вспомнил именно её, Алю, а не перепутал с кем-нибудь ещё? Синдром самозванца как всегда дал о себе знать в самый неподходящий момент. Но ведь в Москву Петухов звал её совершенно серьёзно, не понарошку, этого она не могла себе нафантазировать!

Он и сам развеял её сомнения, воскликнув в искренней досаде:

– Аля, я же тогда целый месяц ждал вашего звонка и надеялся, что вы передумаете!

– Ну… вот, – она опустила глаза. – Считайте, что передумала.

– Господи, но как же так вышло, что я вас не узнал? Простите, пожалуйста. Вы… кажется, немного изменились с тех пор.

Угу, потому что сейчас Аля была в нарядном платье, на каблуках, с причёской и при макияже. Тогда же она оделась предельно просто, зато тепло и удобно: шипованная обувь, тёплый свитер и куртка, штаны и даже перчатки, поскольку максимальная температура внутри пещеры составляла всего четыре градуса тепла. Волосы Аля убрала в низкий хвост на затылке, на лице ноль косметики – вот и весь её образ в тот день. “Девушка-зажигалочка…” Надо же, какой она ему запомнилась. Интересно, а какой он видит её сейчас?

– Что, это и правда было так круто? – уточнила она застенчиво. – Я имею в виду экскурсию.

– Да не то слово! – горячо заверил Андрис. – Все эти каменные лабиринты, летучие мыши, узкие проходы, которые мы преодолевали буквально ползком… А помните, в одном из залов вы велели группе замолчать, и мы услышали звук органа?!

– Ну конечно, я помню, – Аля не могла не улыбнуться его восторженной пылкости. – Это одно из самых загадочных явлений в пещере, так до сих пор и не получившее чёткого научного объяснения.

– А когда вы заставили нас карабкаться до выемки с “волшебным” камнем, чтобы коснуться его и загадать желание? – он засмеялся. – А потом мы устроили привал, чтобы перекусить, и вы так красочно и убедительно рассказывали, что местные жители частенько видят здесь призраки пропавших братьев, в честь которых и была названа пещера… Честное слово, у меня тогда кусок встал поперёк горла, хотя вообще-то я не из пугливых!

– Да, братья Вебер – сыновья аптекаря, которые, как принято считать, заблудились в лабиринтах грота в начале девятнадцатого столетия и пропали навсегда… – кивнула Аля. – С их исчезновением связано много легенд. Самая страшная гласит, что один из братьев сошёл с ума от голода и сожрал другого, – и Аля обворожительно улыбнулась.

Петухов продолжал смотреть на неё с восторгом и явным удовольствием, и Аля наконец поверила, что он и правда ждал её, что он и в самом деле искренне рад её видеть.

– Послушайте, Аля… Вот что – давайте-ка сейчас выпьем кофе! – сказал он решительно. – Вы ведь пьёте кофе? Составите мне компанию?

Она поняла, что дело на мази, и расслабленно выдохнула.

– С огромным удовольствием, Андрис Макарович!

– Андрис. Можно просто Андрис, – и он окинул её таким взглядом, что Аля снова смутилась как школьница.

Покачивая бёдрами, в кабинет вошла – нет, скорее вплыла – секретарша с подносом. Та самая, “Мисс Вселенная”. Составив на низкий столик чашки и вазочки с печеньем, она вопросительно взглянула на босса.

– Спасибо, Ксюша, – благосклонно кивнул он ей. – Можешь идти.

Ксюша… Не “Ксения” или там “Оксана”, а “Ксюша”! Почему-то это обращение неприятно царапнуло, хотя Аля понимала, что ведёт себя сейчас как дура. Судя по всему, Петухов – не любитель формальностей. Вон и себя попросил называть просто Андрисом, и с ней быстро перешёл от “Алевтины” к “Але”… А всё равно было досадно и некомфортно, будто от расчёсанного