Аркуда. Князь тайги - Даниэль Брэйн

нагадила ей на голову.

Я всей душой ненавидела подобный типаж людей, и ошибочно думать, что только женщин. Мужчин среди истеричек не меньше – как правило, это романтики, сперва розы, свечи, звонки по ночам, асфальт, испорченный банальностями амебного уровня, потом ревность, побои, хлопанье дверьми, вынос мозга круглые сутки друзьям и знакомым, примирение под бой курантов и посуды. Спасибо, поморщилась я, насмотрелась и успела лишиться десятка ненужных подруг, потому что мне не сдалось быть жилеткой для незрелых невротиков. К моему удивлению, истеричные инфантилы создавали долгосрочные пары и чувствовали себя вполне счастливыми, искренне жаль мне было только детей, и одной «подруге» я высказала однажды все, что думала про ее «твой папа козел и тебя не любит» в адрес заплаканной четырехлетней малышки.

Все-таки нет, с учетом этого случая я лишилась двух десятков «подруг». Прочие моей сентенции тоже не поняли и дружно меня осудили, прервав общение. Баба с возу!

Порадоваться воспоминанию о своей рассудительности я не успела. Новый крик – какой-то слишком короткий, слишком громкий и даже отчаянный – оборвался критически быстро, и Аркудов, так и не успевший лечь, сорвался с места. Протрещали кусты, Мимимишик доли секунды постоял у костра, всматриваясь в темноту, куда унесся Аркудов, я ясно, как будто была от источника звука в паре шагов – в лесу ночью отличная слышимость – расслышала тяжелый размеренный плеск воды, и Мимимишик исчез словно призрак – бесшумно, молниеносно, в руке у него тускло сверкнул пистолет, и теперь был лишь плеск, беспорядочный плеск.

И запах. Внезапный звериный запах.

Я резко села, признав наконец, что сна сегодня не будет, потом поднялась и кинулась за Аркудовым и Мимимишиком. У меня будет время разобраться, не померещилось ли мне нечто странное в темноте и неверных бликах костра, потому что ни один человек не возьмет с собой в лес такое игрушечное оружие. Но если и да, безопаснее там, где вооруженные люди.

– …Двигайся! Замри! Замри!

Это было не мне, но я застыла перед кустами, через которые проломился Аркудов. Может, и Мимимишик, но он должен был оставить за собой целую просеку, не проник же он в самом деле как привидение через заросли? Впереди я увидела вспышки – фонарики телефонов, заметила, как мечутся тени, и стояли плеск, крики, крики, там что-то происходило, я там не была нужна, но мне было страшно стоять на границе тьмы и присутствия человека – и света, тепла и безлюдья. Я решительно шагнула вперед, поломав окончательно ветки, пробежала, не разбирая дороги, несколько метров, почти до мечущихся теней, и моя собственная нога провалилась чуть ли не по колено в какую-то вязкость. У меня хватило ума не орать заполошно, не рваться вперед – отпрыгнуть, пока я не успела перенести на попавшую в ловушку ногу свой вес.

– Здесь болото! – завопила я во все горло, расставив ноги, зачем-то наклонившись вперед и осознавая, что я могу уже не выбраться, если сделаю хоть один шаг. – Стойте! Стойте все! Не ходите туда!

Что происходит впереди, я не видела толком. Свет фонарика остался один, второй то ли сел, то ли телефон просто выронили, раздавались короткие крики – я путала, кто есть кто, в отрывистых четких командах.

– Палку! Давай палку! Палку неси!

Машинально я опустила голову вниз и увидела то, что они так искали. Длинную, толстую, с мое предплечье, ветку, отломанную ветром, а может, зверем, и подхватила я ее так же – как запрограммированный робот, отметив, что команде не подчиниться было нельзя.

– Неси палку!

Я налетела на Аркудова, он ослепил меня светом фонарика и остолбенело застыл, увидев меня с веткой наперевес, опустил телефон, и я даже сквозь белые пятна различила, как он открыл и закрыл рот.

– Палку неси, придурок, – одними губами сказала я, смаргивая и отбирая телефон, и вручила палку Аркудову, а потом, смотря на свет фонарика перед собой, обошла его и приблизилась к чему-то блестящему, мутному, запредельно большому, и остановилась. Свет падал на… черное зеркало. Черную дыру. Дальше я бы уже не пошла ни за что – разве что там, на месте Милены, были бы мои родители.

Стараясь не ослепить ее, я провела лучом по пугающей глади. Милена была по самую грудь в воде – торчали только плечи, шея и голова с выпученными глазами. Как она забрела туда, я не имела понятия, и зачем, но и я чуть не угодила в капкан.

Мимимишик стоял в полуметре от меня по колено в черной воде, до тонущей Милены ему оставалось шагов восемь-десять, но именно за эти восемь шагов можно было сто раз распрощаться с жизнью – поэтому он стоял и ждал, а я опасливо покосилась на его руки: нет, мне показалось, никакого оружия. Он завел руку назад и опустил мою с телефоном.

– Выключи.

Спорить я не стала. Быть может, ему удобнее будет так, без света, и надо беречь батарею. Я погасила фонарик, хотя Аркудов еще не подошел, перевела взгляд повыше – за спиной Милены были редкие, почему-то светлые на фоне ночи кусты, может, они светились из-за какой-то болотной флоры или кора отражала свет, или мне так казалось из-за того, что в глазах все еще были пятна, и за кустами будто бы кто-то прятался. Огромный, дышащий и живой. Я зажмурилась, снова открыла глаза – просто тень, возможно, другого дерева. Иллюзия из-за того, что я получила ярчайшим фонариком мобильного телефона, почти как взглянуть на солнце.

– Палку? – не поворачиваясь ко мне, приказал Мимимишик.

– Сейчас.

Аркудов и в самом деле всунул ему в руки палку, вышло, что я пророчица, и Мимимишик, перехватив поудобнее ветку, начал медленно, очень медленно продвигаться вперед, перед каждым шагом щупая перед собой топь. Жижа утробно взбурливала – раз, два, Милена взвизгнула, и болото обрадованно всколыхнулось.

– Заткнись! Или я тебя этой палкой. Не дергайся.

Я не сразу сообразила, что схватила Аркудова за руку. Я не дышала. В своей жизни я не видела человека, который мог вот так просто, на моих глазах, умереть, и я говорила не про Милену. Я не сводила взгляд с Мимимишика. Как можно так ошибаться в людях? Если она ему безразлична, зачем он идет за ней, если небезразлична… но нет, в таком ошибиться даже постороннему сложно. Она ему надоела, ему наплевать.

Аркудову, впрочем, тоже. Как и мне.

– А ты тоже наложил кирпичиков, да, Игорек? – ухмыльнулась я, и было похоже, что Аркудов мои слова не расслышал. Он тоже следил, как Мимимишик идет