Отчаяние - Константин Лебедев

он имел честь происходить, ходило множество слухов. Будучи старшим сыном в семье графа Нортхэма, юноша мог стать кем угодно. Однако в высшем обществе поговаривали, что отец будущего первого помощника «Отчаяния» настаивал на церковной карьере для сына.

Взбунтовавшийся сын покинул отчий дом и приложил все усилия, чтобы поступить в морскую академию Корквила. Неизвестно, каким образом ему это удалось, несмотря на все влияние его отца. Граф Нортхэм был в ярости и публично объявил, что старший сын для него больше не существует, лишив того права на наследство. Закончив обучение в академии и став одним из лучших выпускников за всю историю, блудный сын попал под начало адмирала Хариса. Старый моряк оценил таланты молодого лейтенанта и быстро продвинул того по карьерной лестнице. Сейчас неслучившийся священник уверенно стоял на палубе, отдавая четкие приказы команде.

Родрик поспешил на камбуз, в голове уже прикидывая, чем бы он еще мог удивить своих товарищей за праздничным столом. Спускаясь на нижнюю палубу, мистер Грей, словно волна, ухватил семерых попавшихся под руку матросов и утащил их за собой.

Затем временный капитан подозвал Огла и попросил раздать морякам двойную порцию эля, чтобы та тоже могла немного успокоиться и отпраздновать. Боцман улыбнулся, довольный тем, что сможет порадовать команду.

— Думаете, это хорошая идея? Разве в случае высадки нам не нужно быть в ясном уме? — Пит задал вопрос, вертящийся на языке у Кэра.

— Бросьте, мистер Колгрейн, мы не успеем достигнуть острова до наступления темноты. Я очень сомневаюсь, что адмирал Харис примет решение высадиться на неизведанный остров ночью.

Остальные офицеры снисходительно улыбнулись неопытности молодых лейтенантов. Пит смутился, впервые пойманный на своем невежестве. Во всеобщей суматохе куда-то пропал мистер Рокуэл. В следующий раз Кэр заметил доктора сидящим на носу корабля, делающего зарисовки приближающегося острова в своей тетради.

Хриплый голос позади лейтенанта, принадлежащий Ионе, спорил с Кларком Кормаком относительно высоты пика, выделяющегося в силуэте острова. Параллельно оба аурлийца сравнивали его с размерами известных вершин шовбурских гор. Поддавшись всеобщему ликованию, из своего убежища вышел даже инквизитор. Йон стоял на палубе, пряча переполняющие его эмоции под маской. Каждый из собравшихся считал, что этот неизведанный остров изменит именно его судьбу.

Кэр смотрел на одиноко стоящего человека в сером плаще, и ему вдруг стало жалко инквизитора. Быть одиноким посреди всеобщего ликования особая пытка. Лейтенант знал об этом не понаслышке. Набравшись мужества, Итан подошел к серому. Правда, оказавшись перед ним, он понял, что совсем не знает, как к нему обратиться.

— Как думаете, что нас ждет? — вышел из ситуации Кэр.

— Ничего хорошего, — голос инквизитора мигом развеял все радостное настроение Итана.

— Отчего же?

— Мне снятся сны, мистер Кэрил. Иногда они имеют свойства сбываться, а иногда это просто сны. Но я думаю, вам не очень понравится на этом острове, — человек в сером плаще говорил вполне спокойно и оттого звучал еще более жутко.

Падающего в омут печали и ужаса лейтенанта спас мистер Норрингтон. Кэр не заметил, как капитан гвардейцев неожиданно материализовался рядом с ними.

— Я смотрю, аура прекрасного настроения от вас не отстает, и вы охотно делитесь ею с другими, господин инквизитор?

Джонатан Норрингтон был единственным человеком на корабле, кто, помимо Ионы, не посещал храм, созданный Йоном. Капитана гвардейцев вообще с трудом можно было бы назвать преданным слугой Создателя.

— Я был бы несказанно рад поделиться божественной благодатью и с вами, но только тогда, когда вы будете к этому готовы. Позволите стать посредником между вами и Создателем? — по тону инквизитора не было понятно, предлагает ли он исповедь или намекает на то, что с удовольствие лично бы отправил капитана гвардейцев к Создателю.

Джонатан растянулся в хищной улыбке, хорошо поняв намек рыцаря священного ордена.

— Вряд ли вы когда-то увидите меня в вашем храме. Не доверяю людям, которые скрывают свое лицо под маской.

— Давно ли вы сняли свою? — Кэр заметил, как инквизитор слегка изменил положение ног, готовый в любой момент разорвать дистанцию с предполагаемым противником.

Костяшки на руках мистера Норрингтона побелели, сжимая рукоять меча, но, когда он заговорил, голос его звучал ровно.

— Поверьте, мне не устают об этом напоминать. Да, я тоже носил маску и не горжусь этим. Мне льстит то, что вы навели обо мне справки перед отплытием.

— Как и о любом, кто стал частью моей паствы, но вы, безусловно, интересный образец. Должно быть, Творец подарил вам несколько лишних жизней, — казалось, что под маской сейчас обязательно должна была возникнуть ухмылка.

— Не отрицаю, что не являюсь образцом добродетели. Вы знаете, где я родился и рос. Создатель старается не оборачивать свой взор на это место. Я выбрался оттуда и сделал это сам, без божественного вмешательства, — Кэру стало не по себе от слов мистера Норрингтона.

Неужели капитан гвардейцев не понимает, что подобное богохульство вряд ли окажется безнаказанным. Даже если кара минует его прямо сейчас, по возвращении домой инквизитор обязательно доложит куда следует.

— Отчего вы не можете предположить, что ваша судьба предначертана. Возможно, все это время Создатель вел вас именно сюда, — теперь уже стало очевидно, что Йон улыбается под своей маской.

Мистер Норрингтон уже собирался ответить, но ситуацию спас Артур. С тактичностью, свойственной его профессии, он умудрился не только успокоить мистера Норрингтона, но и призвать инквизитора к смирению, проповедуемому в каждой церкви Аурлии.

Позднее, когда они остались наедине, сдавшись под напором вопросов Итана, мистер Кэмбел рассказал ему о жизни Джонатана до экспедиции. По словам Артура, будущий капитан гвардии родился на острове Велии. Отца своего он никогда не знал и знать не мог. Мать его была одной из сотен женщин, являющихся основной причиной для посещения этого греховного места.

Остров Велии был одним для его гостей и совершенно другим для тех, кто там родился и был обречен провести всю свою жизнь. Детство Джонатана было настолько ужасным, насколько это вообще возможно представить. Основные жизненные уроки гвардеец получал на узких улочках трущоб, которые он называл своим домом. Когда ему стукнуло одиннадцать, его взяли в местную банду в качестве мальчика на побегушках.

В тринадцать он совершил первое убийство. Очень скоро главари шайки поняли, что у мальчика талант, и решили, что такой дар не должен быть закопан в могилу. В отличие от его будущих жертв. За следующие восемь лет мальчик стал легендой острова Велии. Рассказами о нем матери пугали своих детей, боящихся теперь оставаться на улице после захода солнца. Из мальчика на побегушках мистер Норрингтон превратился в одного из лидеров шайки.

— Представляешь, он был одного с тобой возраста, когда на его счету было уже более двух сотен покойников, — добавил красок мистер Кэмбел в и без того весьма яркий рассказ.

Узнав это, Кэр решил для себя, что уже никогда не сможет смотреть на капитана гвардейцев как прежде. Артур остановился так, словно и не собирался дальше продолжать свой рассказ. А между тем недосказанной оставалась самая важная его деталь, превращающая головореза в уважаемого капитана гвардии. Кроме того, дипломат и мистер Норрингтон явно встречались до экспедиции, и встреча их, судя по всему, не была радостной. Взгляд Кэра был красноречивее любых слов и требовал от мистера Кэмбела продолжения истории.

— Вся жизнь героя нашей истории переменилась после встречи с герцогом. Вернее, тогда Генри Корд был еще лишь наследником. В то время нам с ним было немногим более двадцати лет. Я в составе небольшой свиты молодого наследника сопровождал его превосходительство на остров Велии. Как ты понимаешь, это был неофициальный визит, — ухмыльнувшись несдержанности молодого лейтенанта, продолжил Артур.

Кэр улыбнулся, осознав, что слабости не чужды всем, от крестьянина до герцога. Он бы не удивился, узнав даже, что