Билет в забвение - Эдвард Марстон

заранее проверили расписание. Чего они боялись, так это крыс и других притаившихся существ, которые могли напасть на них. Они также слышали истории о бродягах, время от времени ночующих в туннеле, и об отчаявшихся преступниках в бегах, которые использовали его как временное убежище.

Чтобы укрепить свою уверенность, они шли плечом к плечу. Питер Дейл, круглолицый мужчина, державший фонарь, раскачивал его взад-вперед, так что его яркий свет освещал обе стороны туннеля. Они крадучись двинулись в темноту. Ярдов через пятьдесят или больше послышался шорох, затем мимо них пронеслась крыса, задев штанину другого мужчины. У него сразу сдали нервы.

«Здесь мы ничего не найдем», — сказал он, дрожа. «Давай вернемся».

— Мы еще не обыскали его как следует, «сказал Дейл, поднимая фонарь повыше. «Сэр Маркус Бернхоуп пообещал награду тому, кто найдет его дочь. Возможно, у нас есть шанс потребовать ее.

«Здесь никого нет, Питер».

«Мы должны быть уверены в этом».

Пока Дейл осторожно шел дальше, его спутник неохотно держался рядом с ним. Мысль о том, что его укусит какой-нибудь острозубый обитатель тьмы, заставила его вздрогнуть, и он изо всех сил постарался подавить тошноту внизу живота. Они были на полпути по туннелю, когда луч фонаря высветил нечто, заставившее их резко остановиться.

«Ты видишь то же, что и я?» — спросил Дейл.

«Подними фонарь повыше, Питер. Я не могу разобрать, что это».

Дейл сделал неуверенный шаг вперед, чтобы свет от его фонаря отчетливо осветил предмет. Когда он увидел, что это было, он ухмыльнулся.

«Вот это могло бы быть интересно», — сказал он.

Был поздний вечер, когда Виктор Лиминг наконец добрался до Скотленд-Ярда, но он знал, что суперинтендант все еще будет там. Неутомимый Таллис часто работал до поздней ночи, но утром все равно умудрялся выглядеть бодрым и внимательным. В данный момент сержант не был ни тем, ни другим. Когда он произносил свой отчет, его голос был усталым, и он был опасно близок к тому, чтобы зевнуть. Таллиса это не впечатлило.

«Я ожидал чего-то более осязаемого от этого расследования», — сказал он.

«Это займет время, сэр».

У нас нет времени. На карту поставлена жизнь молодой женщины. Сэр Маркус преследует меня телеграммами и

Ко мне приходил мистер Таннадайн и требовал, чтобы я выделил больше ресурсов на это дело.»

Лиминг был опечален. «Мистер Таннадайн любит выдвигать требования».

«Что ж, я не позволю ему держать надо мной руку с хлыстом», — сказал Таллис с мрачной улыбкой. «С другой стороны, я надеялся, что ваши расспросы дадут мне что-нибудь, чем я смогу успокоить и его, и сэра Маркуса».

«Скажите им, что юная леди все еще жива — и ее горничная тоже».

«Откуда ты это знаешь?»

«Честно говоря, — сказал Лиминг, — я не знаю, но инспектор уверен в этом. У него есть шестое чувство в подобных ситуациях».

«Я оспариваю это. Его знаменитая интуиция — миф».

«Это никогда раньше его не подводило, сэр».

«Это спорный вопрос, сержант».

Лиминг с надеждой взглянул на дверь. «Теперь я могу идти домой, пожалуйста?

«Нет, вы не можете. В вашем отчете упущено слишком многое. Например, я до сих пор не установил, почему Колбек проводит свое конкретное расследование».

«Он верит, что ответ на загадку находится внутри семьи».

— Меня это по-прежнему не убеждает. «Он ткнул пальцем в Лиминга. «И не смейте говорить мне, что у нас есть еще один пример шестого чувства инспектора. Для меня это звучит как дикая догадка, не подкрепленная никакими убедительными доказательствами.»

«Это все, что нам нужно сделать на данном этапе, суперинтендант».

Таллис сердито посмотрел на него. — Колбек серьезно предполагает, что кто-то из членов семьи на самом деле потворствовал этому исчезновению?

«Нет, сэр», — ответил Лиминг, стараясь не раскрывать всех деталей теории инспектора. «Он просто чувствует, что ему нужно больше узнать о том, как члены семьи ведут себя друг с другом, прежде чем он сможет принять взвешенное решение».

«Так что же он предлагает делать?»

«Он остается на ночь в Оксфорде, чтобы потом отправиться в деревню в Глостершире под названием Северный Черни».

«Какого дьявола ему нужно туда?»

«Племянник сэра Маркуса работает викарием в местной церкви».

«Ад и проклятие!» — воскликнул Таллис, ошеломленный новостью. «Неужели Колбек в таком отчаянии, что обращается за помощью к церкви? Вы хотите сказать мне, что это его шестое чувство — не более чем обращение к молитве? Детектив должен выявлять, а не опускаться на колени перед алтарем. Что он надеется найти в Глостершире?»

«Вам придется спросить его, сэр».

«Я спрашиваю тебя, чувак!»

«Инспектор считает, что это важно сделать».

«Что ж, я считаю важным изменить приоритеты Колбека ради него самого. Его первая обязанность — собирать относящиеся к делу факты, а не шататься по сельской местности. Когда я поручил ему это дело, «с горечью сказал Таллис, «я сделал это из-за его прошлых успехов в расследовании преступлений, связанных с железными дорогами. К сожалению, это расследование выявило пределы его возможностей. Это также доказало бесполезность его шестого чувства и недостатки некоторых из пяти других. Ему нужно сделать выговор за его недостатки.»

«Я не согласен, сэр».

Таллис повернулся к нему. «Разве я просил тебя говорить?

«Инспектор добился некоторого прогресса».

«Придержи язык!» — рявкнул суперинтендант. «Тебе и в лучшие времена нечего сказать, а твоя ошибочная преданность Колбеку приводит в бешенство. Ты можешь передать ему сообщение от меня.»

«Да, сэр, я так и сделаю».

«Заткнись, чувак, просто послушай!» Лиминг отшатнулся от упрека, как от удара. «Предупреди его, «продолжал другой, дрожа от ярости. — Предупреди его, что, если он в ближайшее время не добьется результатов, я сам возьму расследование на себя. Мы не можем позволить себе враждовать с сэром Маркусом. У него есть друзья в самых высоких кругах. Если мы расстроим его, то дорого заплатим. Встав, он возвышался над Лимингом. «Что ты будешь делать завтра?»

«Инспектор попросил меня поговорить с другим членом семьи Воан, сэр. Его зовут Джордж Воан». Лиминг попытался изобразить обезоруживающую улыбку, которая каким-то образом превратилась в грубую ухмылку. «Его назвали в честь лорда Байрона».

«Меня не волнует, что его назвали в честь царицы Савской. Кто он?»

«Он младший сын ректора того колледжа, в котором мы учились,