С точки зрения Тролля - Эллен Датлоу

— Мам, — заканючила Анна, — мам, можно мы поплаваем?

— Когда пришвартуемся к берегу, — ответила она.

— А когда мы пришвартуемся? — жалобно спросила Анна.

— Зависит от ветра, — вступил в разговор отец. — Но не позже чем через час.

— Ты это говорил час назад, — пробурчал Алекс, но на самом деле ему было все равно. Ему нравилось читать про акул, находясь посреди водного простора.

Чуть больше чем через два часа они бросили якорь в лагуне у берегов Ямайки. Неделю назад они прилетели в Монтего-Бей и начали свой путь вниз по побережью. Почти все ночи они проводили в лодке, а днем останавливались, чтобы пообедать и выпить имбирного пива в маленьких рыбных ресторанчиках на берегу. Однако сегодня они сделали остановку не у города, а просто в лагуне, и мама варила картошку в крошечной кухне яхты.

Пляж был чудесным, без кораллов, о которые можно было порезать ноги. Анна ползала по скалам невдалеке, собирая улиток и пытаясь поймать маленьких ящериц, обитавших здесь в неисчислимом количестве. Она загнала одну из них в воду и наконец, торжествующая, схватила.

Алекс ходил по пляжу, высматривая устриц. Отец вырыл, яму, собираясь разжечь костер и зажарить купленного вчера морского окуня. Картошка сварилась, мама завернула картофелины в фольгу и принесла их, чтобы обсушить на костре.

Именно в этот момент Алекс заметил их. Белые цветы.

Они росли между кустов, рядом с банановым деревом, кишевшим муравьями. Крошечные бутоны покачивались на длинных стеблях. Перед глазами Алекса возникла черно-белая иллюстрация из сборника про оборотней. Однако он не был точно уверен, те ли это цветы.

В том рассказе двое детей играли в траве, когда наткнулись на белые бутоны. Сорвав несколько штук, они обратились в волков и, прибежав домой, съели своих родителей.

Что, если Анна сорвет цветок? Алекс представил, как она обрастает мехом и как родители не верят, что дочь может напасть на них. Даже когда она вопьется отцу в горло, мама все равно будет думать, что Анна это делает, потому что напугана.

А если их сорвут мама с папой?

Ему тогда придется бежать к цветам, чтобы скорее вдохнуть их аромат, и надеяться, что он тоже обратится в волка. Но слишком легко было представить, что он не успевает. Алекс подумал об акулах.

— Голоден? — окликнул его отец.

Его желудок забурчал в ответ, но Алекс чувствовал только тошноту.

А если ветер отнесет пыльцу с бутонов в их сторону? Что, если им даже не надо приближаться к цветам?

Ему хотелось рассказать родителям про оборотней и заставить их вернуться на яхту, но у него точно бы ничего не вышло. Отец верил только тому, что совпадало с его точкой зрения на вещи. «Не все, что пишут в книгах, правда», — любил говорить он.

Алекс мог живо представить себе, как отец нюхает цветок, чтобы доказать свою правоту. Анна подбежала к костру, на котором жарилась рыба. К ее ногам прилип песок, поверх ее купального костюма был накинут халат с капюшоном.

— Почти готово? — спросила она.

Глаза у нее горели. Алекс посмотрел на папу с мамой и увидел, как пламя отражается у них в глазах. Его передернуло.

А если он первым пойдет и понюхает цветы? Тогда он обратится в волка. Тогда у него не будет причин бояться. И если он действительно начнет превращаться, то сможет обернуться и крикнуть им, чтобы они бежали и прятались, прежде чем трансформация завершится. Он будет знать, что происходит. Он будет исследовать окружающий мир.

А если окажется, что это не цветы из книги, никто не узнает про его страх, про его мысли о том, что близкие могут его съесть.

Алекс сделал шаг в сторону цветов. Потом еще один. И еще. Он представлял, как их запах, похожий на смесь ароматов сладостей и маминых духов, ползет в его сторону. Настоящий запах не мог быть таким.

— Алекс, — окликнула его мама, — ужин готов. Что ты там ищешь?

— Ящерицу? — спросила Анна и побежала к нему.

— Нет, — ответил он. — Мне надо помочиться.

Это остановило Анну.

Белые цветы покачивались на ветру. Его сердце учащенно забилось, оно словно пыталось вырваться из груди, и ему никак не удавалось вдохнуть. Алекс схватил стебель и сорвал бутон. Растение качнулось в сторону, разлетелись лепестки. Он уткнулся в цветок носом и глубоко вдохнул.

Он был голоден, голоднее, чем когда-либо в жизни. Он подумал о сливе и попытался вспомнить, почему не доел ее.

— Вымой руки в океане, когда закончишь, — сказала ему мать.

Алекс от неожиданности уронил цветок. Она не знала, что он на самом деле тут делает, напомнил он себе.

Он выдернул растение из земли и разорвал на мелкие кусочки. Просто на всякий случай. Чтобы чувствовать себя спокойно.

Он пошел обратно к костру, ожидая, что по коже вот-вот побегут мурашки. Но ничего не происходило.

Алекс съел две картошки, три початка кукурузы и большую часть хвоста рыбы. Ему было хорошо, он чувствовал себя таким успокоенным, что, когда в свете заходящего солнца Анна стала уговаривать его сыграть с ней в крестики-нолики на мокром песке, он согласился.

Она нарисовала решетку на песке и поставила большой крест в центре.

— Ладно, — сказала она, — твоя очередь.

Он нарисовал нолик в верхнем левом углу. Мама собирала тарелки, чтобы отнести их обратно на яхту. Алекс подумал, а будет ли сладкое. Он был еще немного голоден.

Анна нарисовала крестик в нижнем правом углу. Он ненавидел быть вторым. В этой игре у игрока, который делал ход первым, было в два раза больше шансов на победу.

Он смотрел на красный купальник Анны, просвечивающий через халатик, и ему казалось, что он может увидеть ее мышцы под кожей — ее мясо. В животе у него заурчало, и Анна рассмеялась. Она все телесные звуки находила смешными.

— Лети, идите сюда, — позвала их мама. — Уже слишком темно, чтобы играть.

Он поднял голову. Только серебряная луна освещала лагуну. Солнце опустилось за горизонт.

Желудок у Алекса сжался, и он дернулся. Он подумал о рыбе, пролежавшей весь день в морозилке. Может быть, с ней было что-то не то.

Анна смеялась:

— Ты бы себя видел. У тебя глаза стали такими большими. Такими большими, что…

Его ладони сжались, на пальцах появились когти. Анна перестала смеяться.

— Мама! — закричала она, испугавшись.

Его зрение затуманилось, угол обзора изменился.

— Мама! — визжала Анна.

— Что случилось? — Голос его матери приближался, и он вспомнил, что должен был предупредить их.

— Убирайтесь! — Его голос сорвался на последнем слоге: новая вспышка боли разрывала его тело. — Держитесь подальше от цветов!

Но это не имело никакого смысла. Как они могли понять, что он хотел сказать?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});