Первый - Ольга Джокер

травм с целью восстановления повреждённых функций, — начинаю рассказывать то, что обычно говорю всем. — Продолжительность и частоту подбирают индивидуально. Тебе показано двадцать минут.

Я перевожу дыхание и включаю аппарат. Опускаю руку гонщика на подставку. Невзначай бросаю взгляд на обручальное кольцо, не понимая: где правда, а где ложь?

— Процедура является совершенно безболезненной, но действенной. Импульсы тока способствуют тому, что клетки органов приходят в состояние возбуждения. Усиливается приток крови, а обменные процессы запускаются с новой силой.

Андрей слегка усмехается и запрокидывает голову. Смотрит выразительно, заставляя смущаться и сбиваться в воспроизведении выученного назубок текста.

— Неожиданно тебя здесь видеть, — наконец, произносит он.

Убедившись, что всё работает как надо, сажусь за стол и включаю ноутбук, чтобы внести данные в электронный журнал. Сердце при этом частит и выпрыгивает из груди.

— «Территория здоровья» принадлежит папиному другу — Литвину Валерию Семёновичу. Так что ничего удивительного.

— Ясно. Связи везде.

Коротко кивнув, устремляю взгляд на экран. Это звучит как укор, что вполне понятно. Андрей теперь в курсе, что дело переиграли, и виноватой выставили не меня, а придуманного личного водителя. Гонщик вправе говорить что угодно. Я не из обидчивых.

Открыв нужное окно в программе, вбиваю первые буквы фамилии Бакурина. Остальная информация тут же всплывает в поле. В центре всё налажено до автоматизма — очень удобно.

После того, как заканчиваю с электронным журналом, вношу данные в медицинскую карту Андрея. Вклеиваю наклейку в нужную строку, ставлю дату и подпись.

Волосы то и дело лезут в лицо, заставляя меня раздражённо убирать их назад. В этот же момент я не могу отделаться от мысли, что в кабинете нечем дышать, а неотрывный взгляд гонщика не то что отвлекает, а раскачивает привычный устоявшийся мир как во время землетрясения.

— Я думал, ты иначе проводишь лето, — первым нарушает тишину Андрей.

— Например, как? В Ницце? На Ибице? — спрашиваю с улыбкой.

— Что-то типа того. Там, где тусуется золотая молодёжь.

Закончив заполнять документы, отрываюсь от медкарты. Наши с Андреем взгляды снова встречаются. Не спасает ни кондиционер, ни поблескивающее обручальное кольцо на безымянном пальце. Я буду страдать о нём молча. Не предпринимая никаких попыток к сближению. Только бы приходил ко мне каждый день.

— На самом деле я планировала полететь к маме в Италию, — поясняю как можно ровнее. — До того, как попала в ДТП.

— Она живёт не с вами? — будто бы удивляется Бакурин.

В грудной клетке едва ощутимо тянет. Хотелось бы, чтобы да, даже спустя столько лет.

— Уже давно нет. Вышла замуж за итальянца и обитает на побережье Средиземного моря. Я летаю к ней в гости дважды в год, но этим летом — мимо. В качестве наказания. Я обожаю море, но сейчас не заслужила.

Откинувшись на спинку кресла, воинственно скрещиваю руки на груди. Кажется, это самые напряженные двадцать минут в моей жизни. И, тем не менее, хочется, чтобы они как можно дольше не заканчивались.

— Кстати, мне тоже неожиданно тебя здесь видеть, — говорю Андрею. — Я была уверена, что ты пройдёшь лечение за границей.

Бакурин чуть склоняет голову набок. Это ему подают импульсы тока, но возбуждение возникает почему-то только у меня.

— Я не мог надолго улететь из города — в некоторых вопросах требовалось личное присутствие, — поясняет гонщик. — Нужно было выбирать: отложить реабилитацию или начинать её здесь.

Я понимающе киваю, хотя на самом деле меня мучают сомнения: он сейчас о разводе или нет?

— Рада тебя видеть, — проговариваю едва слышно. — В нашем центре, разумеется.

Глава 15

Поднявшись из-за стола, снова подхожу к Андрею. Стрелки часов словно нарочно быстро идут. Пора отсоединять электроды и отключать аппарат, а мне — не хочется. Совсем не хочется.

— Не больно? — спрашиваю у гонщика, отсчитывая последние секунды.

— Нет. Приятно даже, — отвечает он.

Я коротко смеюсь, не зная, куда деть руки. То складываю их на груди, то прячу в карманы халата. Невозмутимость, и ту не могу отыграть.

— Никто из пациентов никогда не говорил, что электростимуляция — это приятно. Странно и необычно — да. Бывало, даже жаловались, что импульсы тока слишком явно ощущаются. И тогда я сбавляла частоту.

Гонщик слегка улыбается — не так открыто, как остальным, а одними уголками губ, но следы ямочек тут же появляются на щеках, отчего моё глупое и влюблённое сердце ярко трепещет.

— Ок. Буду первым, — произносит Бакурин.

— Замётано. Буду и дальше делать приятно, Первый. Только бы скорее восстановился.

Выключив аппарат, убираю электроды и ненароком задеваю кожу Андрея кончиками пальцев. Она на несколько тонов темнее моей и на несколько градусов горячее. Это ощущается так явно, словно на Бакурина у меня выстроен личный датчик.

После всех необходимых манипуляций я возвращаюсь к столу, чтобы отдать Андрею медицинскую карту. На всякий случай проверяю, всё ли заполнила.

Гонщик встаёт с кушетки, выравнивается в полный рост и бросает беглый взгляд на настенные часы, которые висят в кабинете прямо над дверью. И вроде бы говорить больше не о чём — пора прощаться, но эта неожиданная и тёплая встреча не дает шансов остаться равнодушной. Она что-то переворачивает во мне.

— Хочешь выпить чай, Андрей? — спрашиваю первое, что приходит в голову, только бы продлить момент.

Бакурин опускает руки в карманы штанов, слегка покачивается с носка на пятку. Смотрит настолько неприкрыто и пытливо, что у меня подгибаются колени. Кажется, спросит о личном — и я непременно признаюсь. Возможно, предложение почаевничать было лишним, но я, увы, не сдержалась.

— Ты всем пациентам предлагаешь? — отвечает вопросом на вопрос.

— Только тебе, — говорю честно. — Чаще на чай зовут меня. У нас тут много спортсменов после травм.

Скорее профессиональных, а не тех, которые являются следствием ДТП, — но этого вслух я не добавляю.

— А ты? — снова интересуется Андрей.

— Отказываюсь.

Гонщик заглядывает в карту, сверяет время. Он не отвергает предложение категорически и вовсе не грубит. И, Боже мой, даже не посылает.

Я в этот момент судорожно вспоминаю, есть ли у нас что-то к чаю. Точно знаю, что вчерашние эклеры съели коллеги, тем не менее, обычное галетное печенье должно остаться в запасах.

— Жень, давай в другой раз, — произносит Андрей. — У меня через пять минут начинается массаж, а