Первый - Ольга Джокер

возможности.

— Здесь есть ночной клуб, — произносит Литвин-старший. — Скромный такой, невзрачный. Но лучше, чем молча сидеть в телефонах.

— Согласен, — кивает мой отец.

Осознав, что от нас с Артёмом не отстанут, я соглашаюсь проехаться на экскурсию. Плевать, куда именно. В клуб или на озеро.

Мой папа воодушевляется, вручает сыну товарища ключи от машины. Он редко кому разрешает прокатиться на своём гелендвагене, но Тёмке можно.

Спустя пять минут я еду по неровной просёлочной дороге. Ямы и кочки почти не чувствуются.

— Вот это аппарат, — присвистывает Артём и бросает на меня короткий взгляд: — Клуб находится в десяти километрах отсюда, Жень. И он стремный, если что.

— Тогда, может, лучше не надо? — с надеждой спрашиваю. — Тём, а подкинешь меня в город? Ненадолго, а? На пять минуточек…

Парень равнодушно пожимает плечами и, пропустив поворот, который ведёт в соседний посёлок, выруливает на загородную трассу.

Я не знаю, для чего это делаю. Хочется, тянет. Андрей спрашивал, приеду ли я. Это же не просто так. Что бы гонщик ни говорил, но в наших встречах он тоже нуждается.

Артём доставляет меня по указанному адресу за короткое время. Останавливает автомобиль у ворот, отъезжает немного вперёд, увлечённый исследованием приборной панели.

— Прием посетителей запрещён, — предупреждает охранник у входа в клинику.

Я начинаю активно доказывать, что мне жизненно необходимо попасть внутрь. Ненадолго. Прошу, умоляю.

— Ладно, — великодушно разрешает мужчина, который не первый раз за эту неделю меня здесь видит. — Проходи.

Взглянув на окна отделения, чувствую, как сжимается сердце. Что я скажу Андрею? Зачем пожаловала? Почему без еды и прочих гостинцев? А вдруг он здесь голодал, пока меня не было?

Я быстро поднимаюсь на нужный этаж, перевожу дыхание.

Скажу, что завтра утром привезу суп из курицы и творожную запеканку или сырники.

Миную пустой пост медсестры, иду по длинному коридору. Сбавляю темп. Думаю, гонщик догадается, что неумелая целка сломалась, не выдержала и снова пришла, потому что по уши влюбилась. Ну и пусть.

Интересно, он обрадуется или снова посмеется? Хочется верить, что первое.

Я подхожу к двери палаты, берусь за ручку. Вздрагиваю, когда слышу звонкий женский голос. Сначала думаю, что он принадлежит кому-то из медперсонала, но истеричные интонации и жалобные всхлипы сразу же расставляют всё по своим местам. Меня здесь больше не ждут.

— Андрей, зачем ты надо мной издеваешься?

Голос срывается.

— Если планировал меня проучить — у тебя получилось.

Моё сердце ритмично отстукивает по рёбрам. И вроде бы следует уйти, но я намертво прилипаю к приоткрытому дверному проёму.

— Аль, прекрати, — осекает гонщик и добавляет чуть спокойнее: — Знаешь же, я не люблю, когда ты плачешь.

— А меня... меня любишь?

Глава 12

Я затаиваю дыхание и боюсь шелохнуться.

С детства знаю, что подслушивать разговоры взрослых нехорошо, потому что именно так и узнала (в довольно грубой форме), что у мамы появился новый любимый мужчина — не папа. Но, тем не менее, припадаю к двери и продолжаю начатое.

— Я тебя очень сильно люблю, — воодушевлённо произносит Алина.

Раздаётся медленный и неуверенный цокот каблуков по кафельному полу. Затем шумный выдох.

Гонщик продолжает молчать и испытывать нервную систему жены на прочность. И если раньше я думала, что только меня он воспринимает в штыки, то нет — каждого. Все вокруг – враги. Алине вот тоже не повезло — она пока не успела понять, как именно нужно себя вести с мужем, попавшим в беду и проживающим сложный период.

— Больше жизни люблю, Андрюш. Слышишь? — тихо-тихо спрашивает.

Я подхожу почти вплотную к дверному проёму и решаюсь не только подслушать, но и подсмотреть. Ненадолго. Буквально на минутку. Кончики пальцев покалывает от интереса. Такие ли Бакурины в реальной жизни, как и в сети?

Андрей стоит у окна, агрессивный и хмурый. Алина плавно движется ему навстречу. В коротком откровенном платье, на шпильках. Дизайнерские вещи, которые она создаёт — для меня слишком откровенны. На Бакуриной сидят словно влитые, подчёркивают красивые изгибы талии и груди. Поэтому на Алю я пялюсь даже дольше, чем на гонщика.

Она застывает на расстоянии не больше пятидесяти сантиметров и… будто бы боится. Надо же — такая сногсшибательная, уверенная в себе, и боится любимого мужчину, с которым прожила долгих семь лет. Если присмотреться, то можно увидеть, как подрагивают тонкие изящные пальцы, увешанные драгоценными колечками.

— Помнишь, на нашей свадьбе звучали слова: и в болезни, и в здравии, и богатстве, и в бедности?..

Бакурин хмыкает и отворачивается — устремляет взгляд на улицу.

— Это не мои личные клятвы, Аль. Обыкновенные шаблонные заготовки, которые зачитывают всем парам подряд. В жизни нет ничего стабильного, поэтому я обещал тебе только то, что действительно мог дать.

— Не до тех пор, пока смерть не разлучит нас.

— Нет.

Алина прижимает ладони к щекам, всхлипывает. Хрупкие оголённые плечи дёргаются вверх.

— Ты мой единственный мужчина вот уже много лет. Я не хочу ничего менять. И разводиться тоже не хочу.

Я бы тоже, наверное, не хотела. На её месте.

— Аля, мы вступали в брак с похожими планами и целями. Не знаю, как так вышло, но в последние годы мне приходилось буквально отстаивать свои. Это странно и некомфортно — так не должно быть.

Андрей разминает плечо, слегка волнуясь.

— Когда меня сбила машина, то первое, что я подумал: Алька, наверное, обрадуется, что придётся завязать с автоспортом.

— Прости.

— Да брось, — раздражённо отмахивается. — В твоём голосе не было ни грамма сочувствия. Играть не надо, притворяться – тоже. Это вполне честно, но мне не подходит.

Алина в считанные секунды преодолевает оставшееся расстояние и прижимается к Андрею. Она беззвучно плачет, тянется губами и коротко чмокает мужа в колючий подбородок. Гонщик не отвечает и даже не предпринимает попыток поделиться каплей нежности. К собственному ужасу, единственное, что я чувствую — это ликование и радость. Наверное, нет ничего хуже, чем влюбиться в несвободного мужчину.

— Я сходила с ума без тебя, Андрюш. Бесилась, когда охрана не пропускала мою машину. Множество раз переносила презентацию уже готовой коллекции и не выходила из дома.

— Попробуй заново — без манипуляций и давления, — предлагает Бакурин. — С чем конкретно ты пришла? Какие решения видишь?

От напряжения у меня между лопаток стекают капельки пота.