Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь - Терри Биссон

— Оба вы спускайтесь. И остальные внутри — вылезайте! — женщина говорила на долинной версии ол’заркского диалекта с собачьим подвыванием, что изобличало ее происхождение. Чернозуб чувствовал, что она опасна, как взвинченная цепная собака, ибо обонял исходивший от нее запах страха.

Все подчинились, кроме Топора, который мгновенно куда-то исчез. Только что он сидел верхом на лошади кардинала. В ответ на призыв женщины из хижины вышла юная светловолосая девушка и обыскала их на предмет оружия. Она была мила и обаятельна, без видимых дефектов, и Чернозуб покраснел, когда нежные руки скользнули по его телу. Она заметила его румянец, усмехнулась ему прямо в лицо и, придвинувшись вплотную, нащупала и стиснула его член, после чего отпрыгнула с его четками в руках. Женщина гневно отозвала ее, но девушка замешкалась, чтобы успеть спрятать четки. Чернозуб был почти уверен, что девушка имела отношение к «привидениям», как и все рожденные в долине джины, что смахивали на нормальных существ.

Он припомнил истории, что среди джинов существуют людоеды, оборотни, маньяки-убийцы. Кое-какие из этих историй представляли собой грязные шутки, и большинство исходило из уст фанатиков. Но пусть даже, слушая эти рассказы, он испытывал стыд, сейчас, перед лицом этих зловещих фигур он не мог забыть, что порой одна или другая из историй оказывалась правдой. Тут все было возможно.

Наконец появился и Коричневый Пони. Он степенно вышел из кареты и величественно надел красную шапку.

— Дети мои, — сказал он окружившим его джинам, — мы церковники из Валаны. У нас нет оружия. Мы ищем укрытия от непогоды и хорошо заплатим вам за кров и стол.

Старуха, похоже, не слушала его.

— Вытащи все барахло изнутри и сверху, — тем же самым тоном приказала она девушке. Кардинал повернулся к ней.

— Вы знаете, кто я, а я знаю, кто вы, — сказал он девушке. — Я Элия Коричневый Пони из Секретариата.

Девушка помотала головой.

— Ты никогда не встречала меня, но, конечно же, знаешь обо мне.

— Я вам не верю, — сказала она.

— Шевелись! — прикрикнула старуха.

Девушка влезла в карету и принялась вышвыривать одежду и прочие вещи, включая ситару Чернозуба. Высунув голову, она спросила:

— А книги?

— Их тоже.

Чернозуб решил, что следующим будет спрятанный в карете пистолет Коричневого Пони, но задумался, почему кардинал настаивал, что девушка должна его знать. Он не придавал своей личности слишком большого значения и не был из числа тех эгоистов, которые считают, что их должны узнавать всюду и везде. Сейчас кардинал пожал плечами и прекратил протестовать. По всей видимости, девушка так и не нашла пистолета. Внезапно со стороны самой большой хижины деревни послышался сдавленный вскрик. Уродливая женщина оглянулась. В дверном проеме появился старик с пятнистой кожей и белыми волосами. За его спиной стоял Вушин, локтем пережимая горло старика. В таком положении Топора почти не было видно. Обогнув деревню и появившись в ней с тыла, он в назидание остальным вздымал короткий меч. Не подлежало сомнению, что в руки к нему попал старейшина деревни, потому что женщина и горбун тут же бросили свое оружие.

— Ты не должна была грабить их, Линура, — прохрипел старик. — Одно дело взять у них оружие, но… — он прервался, когда Вушин потряс его и замахнулся мечом.

Женщина упала на колени. Девушка кинулась бежать. Она вернулась с вилами, нырнула к Коричневому Пони за спину и ткнула в него зубьями.

— Мой отец в обмен на вашего священника! — крикнула она палачу.

— Отведи лезвие, Вушин, — сказал Коричневый Пони и повернулся лицом к девушке. Она легонько ткнула его вилами в живот и предостерегающе оскалила зубы.

— Разве вы не «Дети Папы»? — спросил кардинал, употребив древний эвфемизм, которым называли Рожденных по ошибке. Он повернулся лицом к остальным и широко раскинул руки: — И неужели вы причините вред слугам Христа и вашего папы?

— Стыдно, Линура, стыдно, Эдрия, — прогудел старик. — Если будете действовать таким образом, нас всех убьют или отправят обратно в Уотчитан, — он обратился к девушке: — Эдрия, убери это. Кроме того, позаботься об их лошадях и принеси нам пива. Иди!

Старуха склонила голову.

— Я всего лишь хотела обыскать их багаж — нет ли в нем оружия.

— Спрячь свой клинок, Шин, — повторил кардинал.

— Верни мои четки и мою г’тару, — сказал Чернозуб девушке, которая не обратила на него внимания.

Старик подошел, чтобы поцеловать кольцо Красного Дьякона, но не нашел его и вместо этого поцеловал руку.

— Меня зовут Шард. Это дом нашей семьи. Милости просим остановиться в нем, пока не кончится снег. Еды у нас сейчас, зимой, не так много, но Эдрия, может быть, убьет оленя, — он повернулся к пожилой женщине и вскинул руку, словно собираясь ударить ее. Та передала мушкет девушке и торопливо удалилась.

— У нас есть кукуруза, бобы и монашеский сыр, — сказал Коричневый Пони. — Мы поделимся с вами. Завтра среда, первый день Великого поста, так что мяса нам не надо. Двое из нас могут спать в карете. У нас есть просмоленная парусина, чтобы укрываться от холодного ветра. Мы благодарим вас и будем молиться, чтобы погода позволила нам проследовать дальше.

— Простите, пожалуйста, столь грубый прием, — сказал пятнистый старик. — Нас часто посещают небольшие банды Кочевников, пьяниц или изгоев. Многие из них полны подозрений и боятся флага, — старик показал на желто-зеленое полотнище, что колыхалось над жилищем. На нем были изображены ключи от папского престола и кольцо из семи сплетенных рук, предупреждавшие, что это место находится под папской защитой. Флаг стал официальным символом народа Уотчитана. — Даже те, кого он не пугает, быстро убеждаются, что тут нет ничего ценного, кроме девушки, и оставляют нас в покое, но моя сестра никому не доверяет. Три дня назад нас навестили тексарские агенты, представившиеся священниками. Мы поняли, что их прислали шпионить за нами, и отнеслись к ним с большим подозрением.

— И что случилось?

— Они хотели узнать, сколько таких, как мы, живет в окрестных холмах. Я рассказал им, что есть только одна семья в четверти часа ходьбы верх по тропе. Посоветовал им не ходить туда, потому что мальчик-медведь может быть очень опасен, но они настояли на своем. Через час спустились всего два человека и спешно исчезли.

— Вы серьезно думаете, что Ханнеган может преследовать беглецов из долины, которые обосновались так далеко от империи?

— Мы это знаем. Других убивали ближе к границам провинции. Филлипео Харг использует ненависть людей к джинам. Он считает нас преступниками, потому что мы пробились из долины. И кое-кто из его охранников был убит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});