Игрушка - Ольга Резниченко

— Ну, да. А из-за чего еще? Жизни Мати угрожают. Придется разбираться.

— Но это точно не Эмиль, — пыталась вступиться. Оправдать. Я все еще не могла поверить в то, что Готье… Готье такой, как Ромул думает, говорит…

— С чего такая уверенность?

— Уже две недели, как Готье уехал. Все бросил и уехал.

— С чего такая уверенность? Габи? — снова ехидная ухмылочка. Насмешка.

Уж я то знаю.

Закусила губку.

Запекло в горле.

Так. Стоп.

Не хватало еще зарыдать.

— Знаю. Его нет в городе.

— А я в этом глубоко сомневаюсь.

Я застыла.

Замерла.

Снова прокрутила в голове сказанные им слова.

Выдох.

Умоляюще уставилась ему в глаза.

Врешь.

Врешь!

Не врешь?

Снова искренность в его глазах.

— Гудвин говорил…

— Гудвин? — неожиданно перебил меня Ромул. — Габи, Гудвин — истинный старый добрый пес Эмиля. Шавка серогорбая. Он убедит тебя в том, что марсиане на Луне живут, если это будет нужно Эмилю. Габи, Габи, — осуждающе закачал головой. — Не будь такой доверчивой, девочка. Не стоит.

Но я верю Эмилю.

Надула губки.

Глаза в пол.

Сердце сжалось.

Верю же?

* * *

— Вот и звонок.

Ромул улыбнулся.

— Да уж, быстро время летит.

— Думаю, мне пора. Да и Матильда вряд ли обрадуется, если увидит нас вместе.

— Наверно, — ухмыльнулся. — Спасибо, что выслушала. Я рад, что ты согласилась сходить со мной в кафе.

— Я тоже.

— И мой рассказ… Я не хочу тебя поссорить с Эмилем. Просто знай, с кем имеешь дело. Все же знания лучше, чем неведенье. Иногда спасает от неприятностей.

Улыбнулась.

— Наверно. Ладно, пока.

— Пока.

* * *

Я ввалилась в кабинет, едва соображая, где я, что делаю, и живу ли еще. Наверно все это сон. Глупый гадкий сон.

Но заплаканные глаза Мелани. Это более чем. Более, чем достаточно, что бы поверить в реальность этого мира.

— Мел, ты как?

Горькое молчание в ответ.

— Я ходила к врачу.

— И? — резкий разворот. Умоляющий взгляд. Отчаянный взгляд утопающего.

Не стоит уже укорять ее за содеянное. Все равно не исправишь. А ей и так больно, что бы взять и добавить еще…

Да, она виновата, что так долго боялась во всем сознаться, или самостоятельно сделать первый шаг.

Но все же не мало храбрости понадобилось и на такой, слегка кривоватый, первый шаг: семь тяжелых дней молчания, ношения всего этого в себе. Но она раскрылась, и хорошо, что это случилось намного раньше, чем второй месяц задержки.

— В общем, через недельку купим тест. А там если что, еще повторим.

— Повторим?

— Что бы точно.

— А если?..

— Нет, Мелани, перестань. Никаких если. Сначала дождемся, проверим, а затем и будем истерить, биться головой об стенку и решать это "если". Ясно? А сейчас не плачь раньше времени. Все может быть не так и плохо.

— Привет, — раздался робкий голос Браяна за нашими спинами.

Я обернулась. Мел затряслась на месте, от страха. От боли. От волнения. Но так и не обернулась.

— Бра, давай не сейчас.

— А когда? Когда? Я уже с ума схожу! Мелани, поговори со мной. Что произошло? Что не так? — заорал Вейс.

Присутствующее обернулись.

Идиот.

Он понял свою ошибку, но поздно. Обернулся к зевакам.

— Что уставились?!! Делать нечего?

Резкое движение. Мел схватила свою сумку и выбежала из кабинета.

Из коридора донеслись дикие рыдания.

Браян рванул за ней.

Я тоже так не могу.

Молчи. Не признавайся. Сходи вместе с ней с ума.

К черту учебу.

Схватила и я свои манатки, да выбежала из кабинета.

— Габриелла, это ты куда? — удивленно прокричала вдогонку преподаватель. — Уже звонок прозвенел.

Да пошли вы все…

* * *

К Гудвину сегодня я так и не пошла.

Даже не знаю.

Мой Эмиль. Я знаю, что не все чисто в его поступках, не все гладко в прошлом.

Знаю, что он не из гуманистов и не из чувствительных людей.

НО что бы вот так.

Как кукла.

Гипноз.

Я не понимаю. Ничего не понимаю.

Эти искренние переживания, искренняя боль в словах Ромула.

А что если я очередная такая игрушка? Кукла? Что, если он обратил меня так быстро, без моего согласия, без ведома… Что если все это теперь он сделал из предосторожности. Перестраховался, что бы не увели?

Что, если он играет теперь моим сознанием? Что если и меня поддавал своим коварным штучкам?

Что, если он поменял во мне что-то насильно?

Что если мой Готье не такой уже святой со мной?

— Мел, ты вернулась?

— Угу.

— Я переживала.

— Я у Лизы была.

— Ясно. Ты как?

— Пытаюсь жить.

— А Браян где?

— Не знаю, — нервно прорычала Мел. Бросила вещи на кровать. — Мне все равно, — солгала та. — Ты говорила, что через неделю только тест делать. Почему не сейчас?

— Рано потому что. Рано. Не покажет еще.

— Жаль, — тяжело вздохнула. Села на кровать. — А ты как? — неожиданно выдавила из себя.

— Жить буду, — печально улыбнулась я и снова уткнулась взглядом в потолок.

— Ясно.

* * *

Ночь снова прошла тяжело.

И не для меня одной.

Уснули лишь под утро.

Разбудил стук в дверь.

— Если это Браян, то меня нет, — едва слышно, хриплым голосом прошептала Мел.

Открыла двери.

— Гудвин?

— Прости, что так рано. Ты вчера не пришла. Да и говорят, на учебе не было.

— Плохо себя чувствовала.

— Что-то серьезное? Заболела? — удивительно, как этого, казалось бы, далекого от меня человека заботили я и мое состояние, моя судьба. Прямо стало не по себе.

— Ничего страшного, спасибо.