Маленькая балерина - Ольга Смецкая

Вероятно, с возрастом в нем заговорила цыганская кровь. Прабабка Шмакова была таборной цыганкой.

Я подумала о превратностях судьбы, настойчиво толкающей меня в ту же самую реку, из которой я однажды с трудом выбралась, поднялась и вышла на улицу.

Сумерки сгустились до молочной белизны. С бледного неба ухмылялся призрачный лунный диск, расположившийся по соседству с тающим солнцем. Ждал своего часа.

Я пристроилась на плетеном, мокром от вечерней росы, кресле. Закурила…

Из дома неслись бравурные звуки музыки, оглушительные взрывы хохота.

Я выбросила окурок, откинулась на спинку и прикрыла глаза.

Перед мысленным взором всплыли картинки пятнадцатилетней давности.

После травмы, полученной в училище, я три месяца провалялась в ЦИТО. А выйдя из больницы, впала в глубочайшую депрессию.

Наступило лето. Мои одноклассники, сдавшие выпускные экзамены, разлетелись по стране. Фиалку зачислили в труппу Большого театра, кто-то распределился в Мариинку, кто-то – в Пермский Государственный…

Они были счастливы, у них все было впереди. А у меня…

Моя мама тогда растерялась. По-моему, впервые в жизни. Ведь у нее всегда все было расписано, разложено по полочкам заранее.

Но тут вмешалась судьба. Сын ректора ГИТИСа, напившись в хлам, вылетел из седла своего мотоцикла и раскроил череп. Мой отец вернул парня с того света и преисполненный благодарности ректор предложил мне и моим родителям любой факультет – на выбор.

Я, конечно, мечтала о сцене. Актерский, режиссерский факультет – мне было все равно. Лишь бы творческий. Но врачи категорически запретили мне любые физические нагрузки, а какой актерский курс может обойтись без уроков танца и сценического движения?

Вот так я стала студенткой театроведческого факультета, тихого, спокойного и… смертельно скучного.

Я с трудом отсиживала положенные лекции и неслась на свое излюбленное место – заветную скамеечку в знаменитом «гитисовском» скверике, расположенном напротив входа в институт. Устраивалась на спинке, свесив ноги на сиденье. Было ужасно неудобно, но почему-то там все сидели именно так.

Я ждала, когда появятся «небожители» – студенты творческих мастерских. Они гурьбой вываливались из дверей после занятий по актерскому мастерству. Я остро им завидовала и с жадностью вслушивалась в обсуждение сыгранных на уроке отрывков и этюдов.

Однажды поздней осенью один из «небожителей» подсел ко мне.

– Что одна мерзнешь, голуба моя? – спросил он и подмигнул.

Глава 9

День тот же

– О, если б ты всегда была со мной,Улыбчиво-благая, настоящая,На звезды я бы мог ступить ногой,И солнце б целовал в уста горящие… – вторгся в мои воспоминания сегодняшний Шмаков, потеснив Шмакова из прошлого.

Я открыла глаза. Оказалось, что уже совсем стемнело, и торжествующая луна победно пялится с угольного неба.

Денис протянул мне бокал вина, придвинул поближе садовое кресло и плюхнулся в него.

– Ох, прав старик Гумилев, – вздохнул он. – Если б ты была со мной, голуба моя, все было бы по-другому…

– Ты что, стал бы тогда президентом Соединенных Штатов? – усмехнулась я.

– Ну, зачем ты так, Алекс? – с укоризной произнес Шмаков. В его голосе прозвучали трагические нотки. – Просто я был бы тогда счастливым.

– Ты неисправим! – окончательно развеселилась я. – Прибереги лучше свой пафос для сцены.

– Ох, какая ты стала! – восхитился Денис. – Колючая, злая. Такой ты мне даже больше нравишься…

– Я польщена.

Ему не удалось застать меня врасплох. Я справилась с собой, и была чрезвычайно рада этому обстоятельству.

– Расскажи, как ты жила все эти годы? – предпочел Шмаков сменить тему.

– Шикарно! – Я допила вино и поставила опустевший бокал на землю.

– Ну, это понятно, – протянул Денис. – Роскошный дом в роскошном месте. Я не об этом.

Он повернулся и вплотную приблизился ко мне так, что я почувствовала на своей коже его дыхание. Ночь была полна звуков – шороха ветвей, шелеста листьев, далекой соловьиной трели. На миг мне показалось, что возвращение в прошлое вполне реально. Обманчивые чары мгновения опутали меня, я закрыла глаза и обвила его шею руками. Ощутила прикосновение его губ…

Но… Ничего не произошло. В моей душе ничего не шевельнулось. Я резко отстранилась. Пустой бокал опрокинулся и с грохотом покатился по тротуарной плитке.

– Что случилось? – нежно прошептал Шмаков и вдруг хлопнул себя по лбу. – Ах, Господи! Я понял. Ты наверняка замужем.

– Не угадал, – устало сказала я и порывисто поднялась с кресла. – Просто ты опоздал, Шмаков. На пятнадцать лет.

Я шагнула в сторону, но он догнал меня и схватил за руку.

– Послушай, Алекс. Это же смешно. Ведь ты любила меня! А для настоящей любви время не преграда, – с надрывом произнес он и тряхнул головой. Угольно-черная прядь упала ему на глаза.

– Что же делать, если обманулаТа мечта, как всякая мечта,И что жизнь безжалостно стегнулаГрубою веревкою кнута? – парировала я цитатой из Блока и вырвала руку. Не все ему одному поражать воображение высокой поэзией.

Шмаков озадаченно замолчал, но тут же снова кинулся в атаку.

– Вот видишь, любила все-таки! – торжествующе воскликнул он. – Так почему бы нам не попробовать сначала?

– Пока, Шмаков. Приятно было увидеть тебя снова.

– Но… – начал он.

– Дэн! – раздался от дверей дома Норин голос. – Ты куда подевался?

– Я здесь, голуба моя! – отозвался Шмаков.

– У тебя мобильный разрывается.

– Бегу! – крикнул он. – Алекс, прошу тебя, не уходи, я сейчас вернусь.

Я неопределенно пожала плечами в ответ. Давнишняя обида всколыхнулась в груди.

Мы с Денисом встречались около двух лет. Причем «встречались» – слишком мягко сказано. Мы практически не расставались. Я, например, не сомневалась в том, что в один прекрасный день для нас сыграют марш Мендельсона.

Правда, мои родители вовсе не разделяли моего оптимизма. Они, напротив, были уверены в том, что Денис преследовал исключительно корыстные цели и что, кроме московской прописки и квартиры в престижном центре, ему от меня ничего не было нужно. Отчасти в этом имелась доля истины, так как Денис родом с Урала и жить ему после окончания института действительно было негде. Но меня этот факт ничуть не волновал. Поэтому реальность, обрушившаяся на меня одним холодным февральским вечером, оказалась сродни Тунгусскому метеориту. По размеру воронки, оставшейся в моем сердце.

– Поздравь меня, Алекс, – сказал тогда Шмаков, – я женюсь.

Честно говоря, в первый момент я подумала, что он таким оригинальным способом делает мне предложение.