Только ты - Элизабет Лоуэлл

— Спасибо.

— Пожалуйста, — повторил он, улыбаясь в предвкушении чего-то.

Не успели пальцы Евы коснуться мягкой кожи обложки, как Рено приподнял ее и усадил к себе на колени спиной к своей груди. Когда она попыталась подняться, он задержал ее.

— Куда-нибудь собралась? — спросил он.

— Мне так не видно!

— А ты попробуй открыть журнал.

— Что?

— Журнал, — повторил он лаконично. — Трудно читать с закрытой обложкой.

Ева снова попробовала подняться, но Рено решительно пресек ее попытку.

— Я сказал, что не буду тебя насиловать, — напомнил он спокойно. — И еще я сказал, что я не запрещаю своим рукам касаться тебя. Я человек слова. А ты? Ты держишь свое слово?

— Я держу слово… в оговоренных пределах, — протянула Ева сквозь зубы.

— Докажи это. Начинай читать. Света сейчас достаточно?

Ева что-то пробормотала, незаметно вздохнула и открыла журнал на первой странице. Она никак не могла сосредоточиться на написанном. Она думала лишь о том, что тело Рено касалось ее спины, ягодиц и бедер.

Он прижал Еву к себе, взял из ее рук журнал и открыл его.

— Читай вслух, — приказал он.

Его голос звучал буднично, словно каждый вечер девушки читали ему вслух, сидя у него на коленях. „Может, так оно и есть“, — подумала Ева.

— Хочу предупредить тебя, — проговорил Рено, растягивая слова, — если что-то будет мне неинтересно, я займусь тем, что меня интересует больше.

Его голос был откровенно чувственным.

— На двадцать первый день года 15… — быстро произнесла Ева, надеясь, что Рено не заметит, как дрожит ее голос. — Здесь клякса, и я не могу сказать, это год… год…

Голос Евы прервался, когда она поняла, что воротник ее жакета сзади оказался сдвинутым вниз, и она ощутила на шее горячее дыхание Рено.

— Что ты делаешь?

— Продолжай читать.

— Тут говорится, кто организовал экспедицию…

Его усы щекотали ее шею.

— Читай.

— Я не могу. Ты отвлекаешь меня.

— Ты привыкнешь к этому… Читай.

— …кто организовал экспедицию и сколько было людей, какое у них было оружие и…

Ева запнулась, почувствовав, как его зубы тихонько покусывают ее кожу.

— Продолжай, — шепнул он.

— …и какова была цель.

Рено чувствовал трепет девушки и спрашивал себя: от страха или от ожидания?

— А какова была цель? — спросил он.

Ева напомнила себе, что договор есть договор. Она согласилась на то, что Рено будет касаться ее, языком ли, руками…

Она не согласилась на дальнейшее.

— Золото, конечно, — ответила она. — Разве не этого всегда хотели испанцы?

— Я не знаю… Журнал у тебя… Читай мне…

— Это не входило в нашу сделку.

Ева чувствовала, как от его прикосновений у нее замирает сердце. Появилась гусиная кожа.

Рено снова ощутил трепет Евы и снова задал себе вопрос: была ли это дрожь страха или дрожь наслаждения, поскольку он в течение ряда дней наблюдал и то, и другое в ее распахнутых золотых глазах.

Вкуса ее кожи и тяжести округлых девичьих бедер все-таки было недостаточно, чтобы он запылал огнем. Он слегка пошевелился, увеличив сладостное давление на свою отвердевшую плоть.

— Они — испанцы — собирались также крестить индейцев, — быстро проговорила Ева.

Она попыталась выскользнуть из гнезда его рук. Это только ухудшило ее положение. Или улучшило?

Она затихла.

— Собирались, говоришь? — лениво протянул Рено.

— Да… Так здесь написано…

— Покажи мне.

Ева пыталась найти нужную страницу, но пальцы не повиновались ей, к тому же Рено держал журнал таким образом, что она не могла перевернуть за один раз больше одной или двух страниц.

— Твой большой палец мешает, — сказала она.

Рено издал горловой звук, выражающий вопрос, который ударил по ее нервам почти так же, как физическое прикосновение.

— Я не могу переворачивать страницы, — пояснила она.

Последующие слова Евы потонули в приглушенном прерывистом вдохе, когда шелковистая щеточка усов Рено скользнула по ее шее.

— Тогда держи журнал сама, — сказал он низким грудным голосом. — А если ты попытаешься вырваться от меня, будем лежать на земле.

Ева взяла из рук Рено журнал и начала так энергично листать его, словно от того, найдет ли она остальные королевские инструкции, адресованные экспедиции Кристобаля Леона, зависела ее жизнь.

Длинные, проворные пальцы Рено стали расстегивать ее жакет.

— Спасти души, — произнесла она торопливо. — Они пытались спасти души.

— По-моему, ты об этом уже говорила…

Жакет распахнулся, и прохладный ночной воздух омыл Еву. Она закрыла глаза, чувствуя, что ее сердце переместилось куда-то к горлу.

— Дальше он… он пишет о поисках путей к испанским миссиям в Калифорнии.

— Исследования, — сказал Рено грудным голосом. — Продолжай, gata, прочитай мне о неоткрытых землях и спрятанных неизвестно где сокровищах.

— Они начали путь от Нью-Спейна и…

Ева тихонько вздохнула, когда последняя пуговица жакета уступила настойчивым пальцам Рено. Поношенная белая рубашка, принадлежавшая некогда дону Лайэну, при свете костра казалась сатиновой.

— Не паникуй, — заметил Рено. — Я не сделаю ничего, что мы не делали раньше.

— Ты считаешь, что это может меня успокоить?

— Испанцы начали путь от Нью-Спейна, — повторил Рено. — А что потом?

— Они пришли к Скалистым горам с востока…

У нее прервалось дыхание: его пальцы легонько погладили ей горло и стали ласкать бешено пульсирующую жилку.

— …а может быть, с запада… Я не знаю… Я не могу…

Рено расстегнул первую пуговицу ее рубашки.

— …не могу вспомнить, с какой стороны они… они…

За первой пуговицей последовала вторая, затем третья.

— Что они нашли? — тихо спросил Рено, распахивая рубашку. — Золото?

Ева уронила журнал и схватилась за полы рубашки. Было слишком поздно. Руки Рено гладили ее голую кожу, обещая телу в будущем так много наслаждения.

— Не сразу… Они нашли… Они нашли…

Ева издала негромкий вскрик, когда ее грудь мгновенно откликнулась на ласку его ладоней.

— Стоп, — простонала Ева.

Но даже она сама не могла решить, было ли это адресовано Рено или самой себе. Затвердевшие девичьи соски чувственно вздрагивали под рукой Рено.

— Удовольствие, не страх, — выдохнул он ей в затылок. — Мы сгорим дотла у этой горы, gata. Сгорим под покровом этой ночи.

Ева выскользнула из объятий Рено, едва не упав на землю, когда вырывалась из его настойчивых рук.

— Нет!

В первое мгновение Ева думала, что Рено снова усадит ее к себе на колени. Он сделал судорожный выдох, выражая досаду.