Некроскоп - Брайан Ламли

— Ну? — Ханнант знал, что поймал его.

— Э... три раза!.. — пробормотал Гарри, моля Бога, чтобы Джимми не подвел его, — сэр.

Учитель математики втянул в себя воздух и выпрямился. Он хмыкнул, нахмурился и выглядел при этом несколько озадаченным. Но потом сказал:

— Нет! Но ты был близок к истине. В определенной степени. Не три раза, а 3, 14159. Но что именно три раза?

— Диаметр, — запинаясь произнес Гарри, — равняется окружности.

Джордж Ханнант тяжело уставился на Гарри. Перед ним стоял тринадцатилетний мальчик — с песочного цвета волосами, с веснушками, в помятой школьной форме, в не очень чистой рубашке, с косо висящим, с обтрепанными концами галстуке, похожем скорее на обрывок веревки; на кончике носа едва держались очки, из-за стекол которых с постоянным выражением страха смотрели мечтательные голубые глаза. Полные сострадания? Нет, не это; Гарри Киф мог вздуть кого угодно, если его выводили из себя. Но... очень трудный ребенок, пробиться к его душе нелегко. Ханнант подозревал, что за мечтательным выражением лица скрывался недюжинный ум. Если бы только удалось заставить его работать!

Может быть, вывести его из себя? Хорошенько встряхнуть его? Заставить задуматься о чем-то существующем в реальном мире, а не в том, другом, в который он постоянно погружается? Возможно.

— Гарри Киф, я не уверен в том, что твой ответ вполне самостоятелен. Коллинз сидит слишком близко от тебя и, на мой взгляд, чересчур равнодушно выглядит. Итак... в конце главы учебника ты найдешь десять вопросов. Три из них касаются поверхности кругов и цилиндров. Я хочу, чтобы ты завтра утром ответил мне на них у доски. Хорошо?

Гарри опустил голову и прикусил губу:

— Да, сэр.

— Тогда посмотри на меня. Посмотри на меня, мой мальчик!

Гарри поднял голову. Сейчас он действительно вызывал сострадание. Но отступать было поздно.

— Гарри, — вздохнул Ханнант, — ты несносен! Я говорил с другими учителями и выяснил, что ты слаб не только в математике, но и во "всех остальных предметах. Если ты не проснешься наконец, то тебе придется уйти из школы, не получив аттестации ни по одному предмету. Но у тебя еще есть время, если это, конечно, тебя интересует, — во всяком случае еще как минимум два года. Но только если ты немедленно возьмешься за ум. Домашнее задание — это не наказание, Гарри. Таким образом я пытаюсь направить тебя по верному пути.

Он бросил взгляд в конец класса — туда, где Стэнли Грин все еще хихикал, закрывая лицо рукой, делая вид, что потирает лоб.

— А что касается тебя, Грин, то для тебя домашнее задание действительно будет наказанием! Ты ответишь на остальные семь вопросов.

Класс не осмеливался продемонстрировать свое одобрение — верзила Стэнли обязательно отомстил бы за это. Но Ханнант и так все понял. Он был доволен. Он никогда не боялся показаться чересчур строгим, но лучше все же быть строгим, но справедливым.

— Но, сэр!.. — Грин вскочил, и голос его зазвенел, протестуя.

— Заткнись! — резко оборвал его Ханнант. — И сядь на место”. — После того как задира подчинился, Ханнант продолжил:

— Так, что у нас дальше? — Он взглянул в расписание, лежавшее на столе под стеклом. — Ах да, сбор камней на берегу. Прекрасно! Немного свежего воздуха придаст вам бодрости. Очень хорошо, собирайтесь. Потом вы можете идти — но только чинно и по порядку.

(Можно подумать, что кто-то придал значение его словам!) Но прежде чем раздались щелкание ручек, стук карандашей, грохот парт и топот ног, он добавил:

— Подождите! Вы можете оставить веши здесь. Староста возьмет ключ и откроет класс, когда вы принесете камни с берега. После того как вы возьмете вещи, он снова закроет класс. Кто староста на этой неделе?

— Я, сэр, — поднял руку Джимми Коллинз.

— О! — произнес Ханнант, удивленно поднимая вверх густые брови, хотя на самом деле ничуть не был удивлен. — Растешь на глазах, Джимми Коллинз, не так ли?

— Забил победный гол в матче с “Блэкхилз” в субботу, сэр, — с гордостью ответил Джимми.

Ханнант улыбнулся себе под нос. О да, этого достаточно. Джемисон, директор школы, был просто помешан на футболе, да и вообще на спорте. “В здоровом теле — здоровый дух...” И все же он был хорошим директором.

В классе царило возбуждение. Грин, еще более мрачный и злой, чем всегда, пробирался через толпу, расталкивая всех локтями. Киф и Коллинз замыкали шествие; несмотря на то, что они были совершенно разными, они были неразлучны, как Сиамские близнецы. Как он и думал, они в ожидании остановились у двери.

— В чем дело? — спросил Ханнант.

— Мы ждем вас, сэр, — ответил Коллинз, — чтобы я мог запереть дверь.

— О, вот как? — Ханнант как бы подыгрывал беззаботности мальчиков. — А все окна мы оставим открытыми, Да?

Мальчишки бросились обратно в класс, а он тем временем, усмехаясь, сложил портфель, застегнул верхнюю пуговицу на рубашке, поправил галстук и вышел в коридор, прежде чем они закончили свое дело. Коллинз повернул ключ в замке, и они убежали — прошмыгнули мимо него, стараясь при этом его не задеть, как бы боясь, что к ним что-то пристанет, а затем умчались вслед за остальными, громко топоча ногами.

— Математика? — подумал Ханнант, наблюдая, как они бегут по коридору, ярко освещенному и разделенному на квадраты солнечным светом, проникавшим сквозь запыленные окна. — Какая, к черту, математика. «Стартрек» по телевизору и тьма комиксов Марвела в газетных киосках — а я еще хочу, чтобы они изучали числа. Бог мой! А что будет еще через год, когда они начнут интересоваться девочками, да как будто они уже сейчас ими не интересуются! Математика!? Безнадежно!

Он печально усмехнулся. Боже, как он им завидовал!

Харденская современная школа для мальчиков — средняя современная школа на северо-восточном побережье Англии — занималась образованием подающих надежды детей работников угольных шахт. Пользы от этого было, правда, не слишком много: большинство мальчиков все равно вынуждены будут стать шахтерами или в лучшем случае служащими угольного управления, так же как их отцы и старшие братья. Но некоторым из них, очень немногим, все же удастся успешно сдать экзамены и получить высшее образование в академических или технических колледжах в соседних городах.

Двухэтажное здание школы, в котором первоначально располагались офисы угольного управления, было отремонтировано лет тридцать назад, когда население поселка резко возросло в связи с расширением работы угольных шахт. Окруженная низкой стеной школа стояла в миле от берега моря, находившегося к востоку и в полумиле от шахты, расположенной севернее. Гладкий старинный кирпич и квадратные окна придавали зданию оттенок суровой простоты, совершенно не гармонирующей с пышно разросшимися вокруг садами; холодная строгость никак не влияла на персонал школы, но в общем и целом это были хорошие, отдающие всех себя делу люди. Директор Говард Джемисон, один из немногих оставшихся стойких приверженцев “старой школы”, следил за тем, чтобы все его подчиненные продолжали работать в этом направлении.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});