Прилив - Силла Бёрлинд

Есть вещи, которые впечатываются глубже, чем шрамы. Для Бертиля такой вещью стала голубая рубашка с белым воротником. Она была для него своего рода исконным прототипом, который подчеркивал чуждую его супруге принадлежность.

«Всегда в моде» — так думал он.

«Довольно нелепо, — считала она. — И некрасиво».

Бертиль получил награду прямо из рук короля. Раскланялся, украдкой посмотрел на Линн и подмигнул. «Надеюсь, мочевой пузырь не подведет», — подумала она. Неподходящее время для поисков туалета.

— Шампанское!

Вокруг закружили официанты, держа маленькие подносы с хорошо охлажденным «Гранд Кюве». Линн с Бертилем взяли по бокалу и подняли их.

Как раз в тот миг раздался звонок — вернее, вибрация мобильного телефона в кармане Бертиля. Он отошел чуть в сторону, держа бокал, выцепил из кармана мобильный и нажал на кнопку:

— Магнуссон.

В трубке он услышал разговор. Короткий, но ввергнувший его в шок. Отрывок записанного на пленку диалога.

— Я знаю, что ты готов на многое, Бертиль, но на убийство?

— Никто не сможет связать его с нами.

— Но мы же знаем.

— Мы ничего не знаем… если не хотим.

Диалог прервался.

Через пару секунд Бертиль опустил мобильный. Онемевшая рука не слушалась. Он прекрасно знал, что прослушал. Он точно знал, когда состоялся разговор, и точно знал, кто в нем участвовал. Нильс Вент и Бертиль Магнуссон.

Последние слова принадлежали ему самому.

— Мы ничего не знаем… если не хотим.

Не знал он того, что диалог записывался.

— Ваше здоровье, Бертиль!

Невообразимым усилием воли он поднял свой бокал и выдавил некое подобие улыбки. Натянутой улыбки.

Линн сразу же насторожилась. «Мочевой пузырь?» — обеспокоилась она. Сделав пару быстрых шагов в сторону супруга, Линн улыбнулась:

— С позволения Его Величества, я украду у вас своего супруга на пару минут.

— Пожалуйста-пожалуйста.

Король держался совсем не как монарх. Особенно в присутствии дамы в вишневом, то есть Линн Магнуссон.

Итак, дама отвела своего потерянного мужа в сторону.

— Мочевой?

— Что? Да.

— Пойдем.

Как и положено вести себя решительной супруге, когда ее муж не в форме, Линн взяла шефство над Бертилем и потащила его в не слишком отдаленный туалет, куда он проскользнул, словно тень. Линн ждала снаружи. К счастью Бертиля.

Пузырь Магнуссон так и не опорожнил. Он скрючился над унитазом, и его вытошнило. Его рвало канапе, шампанским и утренними тостами с джемом.

Большой игрок расклеился.

* * *

Сидевший рядом пассажир жаловался на то, что сиденья расположены крайне тесно, если учесть, как ловко бактерии распространяются по воздуху. Оливия не спорила. Более того, при очередном приступе кашля она закрывала нос и рот рукой, пытаясь отворачиваться в сторону. Выходило у нее это плохо. Подъезжая к Линчёпингу, пассажир пересел на другое место.

Оливия осталась в качающемся скоростном Х2000. Она чувствовала, как болит в груди и горит лоб. Пришлось час провозиться с мобильным и полчаса потратить на заметки. Потом мысли ушли к разговору в Стрёмстаде. Джеки Берглунд… «Вся эта тема с мореплаванием — не мой конек». «А что тогда твой конек, Джеки? — думала Оливия. — Зависать на яхте и спать с сетесдальскими кофтами?[16] В то время как молодую женщину закапывали и топили в двух шагах от ваших оргий. А может…»

Внезапно воспаленное сознание Оливии нарисовало совсем другую картину. Что она знает об утопленнице? Рённинг вдруг поняла, как сильно на нее повлияло отсутствие фактов. И это рисовало определенный образ. Образ «бедной» жертвы. Беспомощной молодой беременной женщины, подвергшейся ужасным зверствам.

А если все было совсем не так? Ведь никто ничего не знал о жертве. Даже имя осталось неизвестным. Вдруг ее тоже сняли? В качестве эскорт-модели? А как же беременность?!

«Успокойся, Оливия, — сказала себе девушка. — Всему есть предел».

Всему ли? На учебе они проводили обзор порносайтов. Изучали, как видео попадают в Сеть, как сложно их отслеживать, как сложно… беременные женщины! Они встречались то тут, то там. Нередко среди миллиардов выложенных порнофильмов попадались специальные сайты для «любителей необычных забав» — «трахающиеся беременные».

Это отпечаталось в памяти у Оливии, потому что казалось ей крайне мерзким. Секс с ослами или сиамскими близнецами? Оʼкей, просто смешно. Но секс за деньги с женщинами, которые вот-вот родят? К несчастью, он тоже пользовался спросом. Такова реальность.

Что, если жертва была приятельницей Джеки? И на яхту ее заказали из-за беременности? А потом что-то пошло не так на этой яхте и закончилось убийством. Или… Теперь фантазия, подогреваемая жаром, работала на полную. Или, может, кто-то из норвежцев был отцом ребенка, а убитая отказывалась делать аборт? Она и Джеки могли заниматься сексом с этими кофтами и при других обстоятельствах, а потом жертва залетела и попыталась развести норвежца на деньги, но все пошло к чертям и они убили ее…

Тут мысли прервал звонок. Звонила мама Мария. Она звала Оливию на ужин.

— Сегодня?

— Да. У тебя другие планы?

— Я сейчас еду в поезде с Нордкостера…

— Во сколько прибывает поезд?

— Около пяти, потом мне нужно…

— Что у тебя с голосом? Заболела?

— Я немного…

— Температура есть?

— Наверное, я не…

— Горло распухло?

— Немного.

Нескольких секунд хватило, чтобы беспокойные вопросы Марии вернули Оливию в пятилетний возраст. Она болела, а мама тревожилась.

— Во сколько?

— В семь, — ответила Мария.

* * *

Эспланада на Страндвэген очень красива. Если смотреть со стороны воды, она представляет собой впечатляющее разнообразие старинной архитектуры, тянущейся вдоль улицы с аллеей. Особенно если взглянуть на крыши. Всевозможные варианты башенок, углов и кладки. Красивая обложка, которую не стыдно показать миру. Что скрывается за этой обложкой — уже другая история.

Едва ли идущего вдоль пристани Бертиля Магнуссона занимала красота улицы. Он шел на приличном расстоянии от всех Пигге, Мюгге и Туссе. Встревоженная супруга после его заверений, что все нормально, оставила Бертиля у площади Нюбруплан. Просто слишком много всего: и церемония, и король, и скандирование за дверью.

— Все в порядке, — сказал Магнуссон.

— Точно?

— Да. Мне нужно обдумать договор, который мы подписываем в среду, и я немного пройдусь.

Он часто так делал, когда хотел поразмыслить о чем-то, поэтому Линн отпустила его и уехала.

Бертиль шел в совершенно расстроенных чувствах. Он прекрасно понимал, кто стоит за записанным разговором. Нильс Вент. Когда-то очень близкий друг. Мушкетер. Один из трех, вместе переживших удачи и невзгоды в Университете торговли в 60-х. Третьего звали Эрик Гранден, статс-секретарь в МИДе. Троица воображала себя современным воплощением героев Дюма. У них даже был девиз «Один за всех». На большее не хватило фантазии. Но в них жила уверенность, что они удивят мир. По крайней мере, отчасти. И у них получилось.

Гранден стал политическим вундеркиндом и в двадцать шесть лет возглавил молодежный союз партии умеренных. Бертиль и Вент основали «МВМ» — «Магнуссон Вент Майнинг». Вскоре смелое предприятие добилось успеха и на родине, и за границей. А потом все пошло наперекосяк. Не для компании — она росла как глобально, так и финансово, и через несколько лет ее акциями уже торговали на бирже. Наперекосяк все пошло для Вента. Или, скорее, для отношений Бертиля с Вентом. Все пошло не так. И закончилось тем, что Вент просто исчез. Его фамилию в названии заменили на Ворлд — «Магнуссон Ворлд Майнинг».

А теперь Вент вернулся. С записью неприятного разговора между ним и Бертилем. Тот и подумать не мог, что диалог записывался, но ясно осознавал серьезность сложившейся ситуации. Если запись дойдет до общественности, то с карьерой большого игрока можно распрощаться. Навсегда.

Магнуссон окинул взглядом Гревгатан. На этой улице он родился, и адрес его был безупречен. В детской Бертиль слушал бой часов на церкви Хедвиги Элеоноры. Он был из рабочей семьи. У ее истоков стояли отец и дядя. Адольф и Виктор. Братья Магнуссон. Они основали небольшое, но крепкое горное предприятие, а благодаря удивительному чутью на минералы перешли от шахт к мировой добыче. Со временем семейное предприятие закрепилось на карте планеты, и по дороге в предпринимательскую жизнь Бертиль смог воспользоваться готовым трамплином из акций.

Упрямства ему было не занимать. Он искал более смелые пути. Помогал управлять семейным бизнесом, но одновременно с этим выискивал новые рынки, сильно отличающиеся от традиционных, которых старшие Магнуссоны опасались. Экзотические рынки. Сложные. Работа с ними означала заискивание и ведение дел со всевозможными авторитарными дельцами. С людьми, с которыми братья никогда бы не стали связываться. Но времена меняются, а отцы и дяди умирают. Как только брат и дядя оказались в мире ином, Бертиль открыл дочернюю компанию.