Нежный рассвет любви (СИ) - Рейн Елена

Мысли одна за одной давили на сознание. Женя попыталась успокоиться, но уже через секунду начала всхлипывать, судорожно закрывая рот ладонью, не в силах бороться с атакующими эмоциями. Они глушили сознание, оголяя все слабости и страхи. Ей было очень плохо. Но она понимала, что нужно все выплеснуть из себя, чтобы идти дальше, быть сильной и… осторожной.

Через полчаса Женя стояла у двери, взявшись за ручку, заставляя себя выйти. Она посушилась феном, переоделась в теплый длинный халат, теперь желала помыть посуду и пойти отдыхать. Вздохнув, ругая себя за слабость, она выдавила улыбку и вышла из ванной комнаты. Постояв секунду, не слыша никаких звуков, Евгения медленно побрела в кухню.

Вошла и с непониманием огляделась по сторонам, отмечая гору чистой посуды на маленьком столике, где хранила тару. На столе, за которым еще недавно сидели, наслаждаясь общением и ужином, стояла фарфоровая кружка, от которой шел пар, насыщенный листьями черного байхового чая и бергамотом, в тарелочке лежал огромный кусок шоколадного торта. Женя перевела взгляд к окну и, встретившись с внимательным взглядом Громова, прошептала:

– Илья ушел, да?

– Да, вызвал машину и поехал в гостиницу. Завтра вернется. Ты… садись и выпей чай, – заметив, что Евгения застыла на месте, вытирая ладони о халат, предполагая, что планирует убежать, Андрей вздохнул и как можно спокойнее произнес: – Жень, я специально ждал, когда ты выйдешь. И торт попросил купить твой любимый. Садись.

Кивнув, Евгения устало подошла к столу и села, пододвигая к себе кружку с чаем. Она втянула изумительный аромат, улыбнувшись при этом, и сделала глоток. Задержав жидкость на языке, насладившись вкусом, проглотила и спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Я? – Андрей повел плечом, не ожидая такого вопроса, и протянул: – Чай выпей, потом поговорим.

Удивляясь ответу и суровости в глазах мужчины, Женя сделала еще один глоток, украдкой посматривая на Громова. Он странно себя вел, и она не знала, что ожидать от него. Заострив внимание на тарелке, она подтянула к себе торт и попробовала кусочек. Нежное лакомство за секунду растаяло во рту. Женя улыбнулась и с удовольствием начала есть, полностью сосредотачиваясь на десерте, наслаждаясь, пока не положила ложечку, мгновенно ощущая пронзительный взгляд.

Подняв голову, она встретилась с темно-серыми глазами Андрея и пораженно застыла на месте. Он не смотрел, а прожигал. Женя моментально вернула внимание на кружку, прекрасно зная, что в таком состоянии Громов может быть агрессивным и требовательным. Она помнила… Понимая, что нужно успокоиться, Липина маленькими глотками допила чай и прошептала как можно спокойнее:

– Спасибо.

Громов ничего не сказал, только продолжал смотреть, не понимая, почему Женя отворачивается и прячет свой взгляд. В чем проблема? Он такой пугающий или что? Почему она вечно бегает от него? Стиснув губы, мужчина сдержал себя от грубых слов, понимая, что еще больше оттолкнет ее от себя.

– Так что, скажешь, почему опять задержалась? – сделал паузу, удивляясь тому, как быстро вновь приходит в ярость, стоит лишь вспомнить. – Ты хоть поняла, что нельзя ходить ночью одной, тем более, когда ты знаешь, что тебе грозит опасность?

– Андрей…

– Что я не так сказал? Ты чем думала? Кому твой ребенок нужен кроме тебя? Этому уроду? Да не нужен он ему! Это все так… на время, пока, ему нравится чувствовать себя вершителем судеб. Запал пройдет и забудет.

– Я задержалась, потому что… – начала Женя, злясь на себя, на него, в то же время понимая, что мужчина прав. Как она устала от всего.

– Тебе не хочется жить? Или что?! – не успокаивался Громов, накаляя себя до предела. Его рвало на части от мысли, что она еще пытается объяснить. Да какие тут могут быть объяснения? – Ты пойми, если с тобой что-то случится или станет плохо, на работе послезавтра уже никто о тебе не вспомнит, и неважно, как ты там убивалась, стараясь для всех.

– Я ведь не могла бросить…

– Это другой вопрос! Дави на начальство, чтобы добавили врача, тем самым разгрузили тебя. Это не дело. Со мной рычишь, почему не можешь на работе? В чем проблема? – Грудь мужчины бешено двигалась, лицо представляло собой разъяренную маску свирепого животного. Как бы Андрей ни желал говорить спокойнее, у него не получилось. Он не мог спокойно реагировать на эту женщину, что сбивало его с толку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я не рычу на тебя, – с возмущением буркнула Женя, моментально реагируя на грубые слова. Что за бред? Она старается для него, и вот тебе благодарность.

– Да? Уверена? Ты еще шарахаешься в сторону, каждый раз стоит мне оказаться рядом. Проблемы? Только не пойму, у тебя или у меня, по твоему поведению.

– Ты… перегибаешь палку!

– Да?! Не думаю. Ты скажи, я что… обидел тебя? Что ты на меня как на волка смотришь?

– Да с чего такие выводы? – воскликнула Евгения, тут же закрывая рот, прислушиваясь к звукам, переживая, что могла разбудить ребенка.

– Если бы не разбирался в людях, не смог компанию поднять.

– И что, так сильно разбираешься? Уверен в этом? – не сдержалась Евгения, намекая на того, о ком не хотела говорить. Зачем? Тем более Андрей не помнит. Смысл говорить? Да и зачем начала? Но в любом случае он плохо разбирается в людях, если в друзьях есть такие, что только и выжидают момента, когда обернешься, чтобы нанести удар в спину.

– Ну… без мерзавцев никак, приходится и с ними работать. Потому что таких большинство. Я, вероятно, сам такой. Но это совсем другой вопрос.

– Андрей, – Евгения поднялась и на мгновение задумалась. Не стоит дальше говорить, не нужно. Она поняла его. Отлично поняла и все осознала. Облизнула пересохшие губы и приблизилась к нему, оказавшись рядом.

– Я… очень сожалею, не ожидала. Подсознательно я не верила, что Кротов действительно может что-то сделать. Что я ему сделала? Воспитывала дочь, от которой он отказался. За это? Что не подчинилась?

– Таким людям нравится играть в грязные игры, особенно когда ничего собой не представляют. Отбросы…

– Я поговорю завтра с заведующей, буду настаивать. Сама понимаю, – Женя тяжело вздохнула, прикасаясь пальцами к виску, с силой надавливая. Глянув в глаза мужчины, увидев в них вопрос и ожидание, проговорила: – Спасибо, что помог. Спасибо, что попросил Илью приехать. Я очень благодарна. Не знаю, как бы справилась…

– За что ты говоришь мне «спасибо»? Если не могу сам позаботиться, значит, должен обеспечить тебе защиту.

– Ты… мне ничего не должен, поэтому я благодарна.

– Ничего не забыла? Я твой муж. Не забывай об этом.

– Ты… не…

– А как ты докажешь обратное? Как? И перестань уже нести чушь. Раздражает.

Липина нахмурилась, считая, что лучше остановиться. Не понимала, почему с Громовым не могла спокойно говорить. Она же нормальная, вежливая, общительная, почему с ним становилась агрессивной? Сглотнув, сухо выдала:

– Ты слишком резок, не кажется?

– Только так ты поймешь.

– Что я пойму?

– Ты должна быть осторожной. Всегда. И в словах…

– Что же… буду. Спасибо.

– Вот и отлично.

Женя некоторое время смотрела в глаза мужчины, с удивлением понимая, что он сдерживает себя, и для него разговор незакончен, и отступила на шаг, давая понять, что на сегодня достаточно. Поспешно развернулась, не желая считать свое поведение бегством, и направилась к двери, у проема выдыхая:

– Доброй ночи.

Попытка выйти из кухни завершилась неудачно. Мужчина оказался рядом невероятно быстро, перехватив за руку, дергая на себя. Он лишь секунду смотрел на нее, прожигая взглядом лицо, а потом произнес:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Не забудь, для всех мы: муж и жена.

«Легко ему сказать…» – подумала Женя и попробовала объяснить:

– Потом будет сложно…

– Оставь это мне, просто будь осторожна.

– Хорошо, – согласилась женщина, желая все обдумать. Пусть пока будет так, как он попросил.

– И с завтрашнего дня… мы будем ездить в реабилитационный центр. Илья уже договорился. Можем вечером забирать из сада Марину, если хочешь.